Лямур, тужур и абажур - Наталья Александрова

– Ладно, не будем препираться, – прервал дискуссию Силиконов. – Посмотрим – и все…

Он расстегнул сумку… и нижняя челюсть у него отвисла.

– Ну, что там, что там? – потянулся к сумке маленький Каплер. – Ты чего прибалдел? Что у нее там?

– По… по… посмотри сам! – Силиконов протянул сумку.

– Ты чего это вдруг заикаться начал? – Каплер взял сумку в руки и заглянул в нее. – Ох ни фига себе!

– Ну вы чего – прикалываетесь опять? – Звонарев нагнулся, взглянул на содержимое сумки и лишился дара речи.

Сумка была набита аккуратными банковскими пачками денег.

Несколько минут славная троица хранила молчание, переваривая неожиданность.

Первым, как всегда, очнулся Каплер.

– Так кто же наша Галкина – наркодилер или подпольный миллионер?

– Понятно теперь, почему она боялась про сумку спросить! – добавил Силиконов, потирая бритую голову. – Я бы на ее месте тоже побоялся к себе лишнее внимание привлекать…

– Сколько денег! – выдохнул Звонарев, до которого, как до жирафа, все доходило медленнее.

– Это, Звон, ты правильно заметил, – усмехнулся Каплер. – Денег охренительное количество! Вопрос только один… вернее, два: откуда они у Машки и что с ними делать.

– Я столько денег только в кино видел! – протянул Звонарев мечтательно.

– Про что кино было? – деловито осведомился Каплер.

– Про колумбийскую мафию. Там двое ребят тоже случайно чемодан с деньгами нашли… Нет, но это же надо, сколько денег!

– Ты губу-то не раскатывай, – остановил его трезвый Силиконов. – Ты напомни лучше, чем в том фильме все закончилось?

– Поубивали всех… одного застрелили, а второго вообще бензопилой…

– Вот именно! Эти деньги явно криминальные, так что с ними связываться – себе дороже… я вот, например, не хочу, чтобы меня бензопилой…

– Да я и не собирался! – обиженно проговорил Звонарев. – Отдадим сумку Машке, сделаем вид, что не знаем, что в ней… а лучше даже не отдадим, а подсунем ей незаметно, чтобы не догадалась…

– Первым делом нужно за Галкиной последить! – оживился Каплер. – Выяснить, с кем она связана и откуда у нее такие бабки. Сначала проследим, а потом уже подумаем, что делать с этой сумкой…

Для начала Каплер спрятал находку под свою пеструю хламиду.

До конца занятий он так и проходил, а потом все трое с загадочными лицами потянулись к выходу.

– Ну, пока… – Лена Симакова махнула рукой и зашагала к скверу, где ее поджидал длинноволосый парень. Маша знала, что это Гарик – большая Ленина любовь, однако в последние несколько дней Лена за Гариком не бегала, а только ругала его на все корки и обещала бросить.

Маша ссутулилась под грузом безрадостных мыслей и побрела к автобусной остановке. Вдруг рядом с ней остановилась серая машина, распахнулась дверца, и улыбчивый кавказец в шапке с козырьком проговорил:

– Садись, дэвушка, подвезу!

– Спасибо, не надо! – ответила Маша, опасливо попятившись. – У меня и денег нет…

– Садись, красивая, я тебя бэз дэнег подвезу!

– Без денег тем более не хочу. – Маша отступила еще на шаг и завертела головой, отыскивая знакомых. Она не испугалась, но знакомое лицо прибавило бы ей сейчас уверенности.

– Нехорошо, девушка, невежливо! – раздался вдруг над самым ее ухом тихий холодный голос. – Человек вам по-хорошему предлагает, а вы отказываетесь… это невежливо – хорошего человека обижать!

– В чем дело? – возмущенно воскликнула Маша. – Я пока еще сама себе хозяйка…

– Это ты так думаешь, Маша, – проговорил тот же холодный голос. – А на самом деле все обстоит иначе.

Маша обернулась, чтобы увидеть обладателя холодного голоса.

Он стоял совсем близко, вплотную к ней.

Это был крупный сутулый мужчина средних лет. Его левую щеку уродовал кривой шрам.

И тут Маше стало страшно.

Не уродливый шрам незнакомца испугал ее, а его глаза – холодные, равнодушные глаза цвета студеной талой воды. Такие же холодные, такие же равнодушные.

И еще – то, что только сейчас дошло до нее: он назвал ее по имени. Значит, это не ошибка. Не случайность. Это – то страшное, неожиданное, грозное, что обычно происходит только с другими…

Незнакомец придвинулся к ней еще ближе, приобнял ее левой рукой, прижал ее к своему боку – и она почувствовала сквозь одежду холодное прикосновение стали.

Она хотела вскрикнуть – и не смогла, горло перехватил ледяной мучительный спазм. Она хотела вырваться, броситься наутек – но холодная сильная рука сжала ее плечо, как стальные клещи, и подтолкнула к серой машине.

Вокруг шли веселые, оживленные ребята, студенты ее института. Они разговаривали о своей жизни, о лекциях и экзаменах, о вечеринках и тусовках – и никому не было до нее никакого дела. Машу словно изъяли холодной сильной рукой из жизни и поместили за толстое, прочное стекло, как рыбу в аквариум.

Как будто для довершения эффекта внезапно все звуки вокруг нее исчезли, мир сделался беззвучным, как будто его опустили в толстый слой белой ваты. Нет, она действительно отделена от всего мира толстым стеклом, сквозь которое не доносится ни один звук…

Ни один звук, кроме холодного властного голоса:

– Садись в машину! Не заставляй меня делать тебе больно!

Всего в двадцати метрах Маша увидела Лену.

Подруга бурно ссорилась со своим приятелем, размахивала руками, что-то ему вдалбливала…

Господи, как это хорошо – жить нормальной человеческой жизнью, где есть ссоры и примирения, выяснение отношений… Где нет этого холодного, властного голоса и этих безжалостных глаз цвета талой воды!..

А сейчас она одна, совершенно одна, впрочем, как и всегда. Друзья, подруги – все исчезло, никто за нее не заступится.

Внезапно она вспомнила слова старого милиционера Василия Макаровича и про маяк тоже вспомнила. Средняя пуговица, там нужно что-то нажать… Маша взялась за пуговицу, невольно помедлила и нажала на маленькую кнопку.

– Садись, – недовольно повторил человек со шрамом и подтолкнул ее к машине.

Пуговица выскользнула из Машиных рук и покатилась по асфальту, Маша так и не поняла, сумела ли она нажать, где нужно.

Она шагнула вперед, колени ее подогнулись, и сильная холодная рука втолкнула ее на заднее сиденье.

Человек со шрамом сел рядом, и машина резко сорвалась с места, влилась в поток машин. Пуговица осталась валяться возле поребрика.

Ледяной спазм отпустил Машино горло, и она забормотала, запричитала:

– Вы меня с кем-то перепутали! Зачем я вам нужна? У меня нет денег! Вы, наверное, ошиблись!