Повседневная жизнь Букингемского дворца при Елизавете II - Бертран Мейер-Стабли

Открытие летом Букингемского дворца и садов для посещений — всего лишь промежуточный этап. В июле 2000 года королева превратила и Балморал, и Сандрингем в торговые марки, зарегистрированные в Торгово-регистрационной палате Соединенного Королевства. Совсем недавно она даже открыла в Виндзоре лавочку, где напрямую продают сельскохозяйственные продукты, производимые в угодьях и на фермах, принадлежащих ей, вдохновившись примером герцога Девонширского, имеющего магазинчик в своем имении в Чатсуорте, и примером принца Уэльского (принц Чарльз с 1990 года стал контролировать качество продуктов под маркой «Высшее качество» и надеется, что продукты под этой маркой будут служить примером для всей индустрии по производству сельскохозяйственной продукции королевства; кстати сказать, продажа продуктов под маркой «Наследственное герцогство» дает ежегодно многомиллионную прибыль, перечисляемую на счета благотворительных организаций).

С открытием дворца для посещений и с организацией в течение всего года продажи продуктов под маркой «Букингемский дворец» в лавке при дворце и в лавке при конюшнях предприятие Виндзоров набирает силу и начинает проявлять себя в новом качестве. Теперь речь идет всего лишь о менеджменте, маркетинге и прибыльности; разумеется, все эти термины плохо сочетаются с блеском и пышностью королевской власти. «Можем ли мы позволить себе роскошь и торжественную пышность, свойственные монархии?» — такой вопрос регулярно ставится при опросах для изучения общественного мнения; ответы «да» и «нет» делятся примерно поровну. Пышные торжества в связи с юбилеем 2002 года должны были внушить гражданам мысль о необходимости сего анахронизма, сего пережитка прошлого, каковым является «роллс-ройс» монархии… Как пишет социолог Дуглас Ливерседж: «Конституционная система нуждается в цветах, украшавших ее до сих пор». Напоминая о длинной череде сменявших друг друга монархов, об их древнем роде, выставляемые напоказ величественность, роскошь и торжественность остаются красочными и очень зрелищными доказательствами того, что славное прошлое является крепким фундаментом будущего. Опираясь на свой символ, Британия несомненно чувствует себя совершенно отличной от других стран и народов, ощущает себя как нечто высшее и нерушимое. Все социологи, журналисты и писатели из-за рубежа, изучавшие проблему существования монархии, приходят примерно к одинаковым выводам: правящие династии и королевские дворы в каком-то смысле покрывают «дефицит чувства прекрасного». Финансируя продление жизни старинным обрядам, родившимся в незапамятные времена, цивильный лист оплачивает полет нашего воображения. Даже если цена эта чрезмерно высока…

Несмотря на разводы и скандалы, Виндзорам все же удается сохранить образ «традиционной» английской семьи, обладающей всеми необходимыми «для данного случая» качествами. Любовь, доброта, бережливость, экономность, чувство благопристойности и ответственности — все здесь есть, и в такой форме, которая позволяет наибольшему числу людей отождествлять себя с этим идеалом. Одновременно Виндзоры проявляют заботу о том, чтобы усилить и подчеркнуть священный характер и величие королевской власти, увеличивая количество торжественных церемоний, которые так преображают это в общем-то обыкновенное семейство.

Даже самое заурядное семейное событие приобретает на сцене Букингемского дворца вид пышного театрального действа. Дворец создает и выставляет напоказ образ семьи, связанной неразрывными узами. Крестины, свадьбы и похороны — это великие события и мгновения славы правящей династии. Волны симпатий и интереса, порождаемые этими обрядами, по сию пору вздымаются довольно высоко. По месту, занимаемому тем или иным членом королевской семьи на балконе или за свадебным столом, по креслу, занимаемому в Вестминстерском аббатстве, судят о возникших между членами семьи разногласиях, недоразумениях и соперничестве. Если принцесса Анна дуется и не соизволяет присутствовать на крестинах одного из детей Чарльза, если Мария Кристина Кентская не стоит на балконе во время празднования дня рождения королевы, то пресса всего мира начинает трубить о внутренних раздорах в семействе Виндзоров. Можно сказать, что специалисты, которых следует назвать «букингемологами», рассматривают чуть ли не через лупу большие семейные сборища.

В глазах представителей средств массовой информации монархия всегда поддерживала свой образ с великим искусством, и правила, которые управляют всеми действиями семьи в любых обстоятельствах, от официальных церемоний до самого простого появления на публике, свидетельствуют о том, что монархией была создана самая совершенная система отношений с сообществом и самый совершенный пиар, какие когда-либо существовали в мире.

Королевские похороны

Только начиная с королевы Виктории английские монархи обрели право быть захороненными при свете дня; всех ее предшественников всегда хоронили по ночам, в обстановке полнейшей и строжайшей секретности. Итак, 25 октября 1897 года королева Виктория отдавала распоряжения относительно своих похорон: она пожелала, чтобы они были проведены скромно, но торжественно, без особой помпы, даже без традиционного «Траурного марша» из «Саула» Генделя; чтобы фоб был обит не черной материей, а белой с золотом; чтобы ее, как главнокомандующего вооруженными силами, похоронили с воинскими почестями, установив гроб с ее телом на орудийном лафете, усыпанном цветами и влекомом восьмеркой лошадей, «но только не вороных», уточнила она. Таким образом, королева Виктория отказалась от того, чтобы ее собственные похороны проводились в том стиле, который принято именовать «викторианским трауром».

Похоже, сейчас все уже готово для похорон королевы-матери. Однажды ранним утром англичане с изумлением увидели, как торжественный похоронный кортеж пересекает Лондон. Когда были получены соответствующие разъяснения, стало известно, что это была репетиция похорон королевы-матери. Елизавета и ее мать предпочли предусмотреть всё, вплоть до мельчайших деталей, так как хотели, чтобы церемония была пышной и возвышенной, чтобы она была волнующей, одной из самых главных церемоний в эпоху правления Елизаветы. Вероятно, королева-мать приняла решение последовать примеру лорда Маунтбеттена; она, кстати, могла услышать по радио сообщение о том, что ее некролог уже готов и хранится в одной из папок на Би-би-си. Один из журналистов «Дейли мейл» заметил: «Будучи большой профессионалкой в данном вопросе, она, вероятно, иного и не ожидала, и я уверен, что она была бы счастлива увидеть прямую трансляцию своих похорон, сидя перед телевизором со стаканчиком джина или с рюмочкой дюбоннэ в руке».

Похоже, все приготовлено и для похорон Маргарет, чье пошатнувшееся здоровье (при множестве приступов и кризов в 2000 и 2001 годах) заставляет опасаться худшего. Кодовое название для этой церемонии уже придумано. Как «профессиональная сотрудница» монархии сестра королевы уже сделала свои последние распоряжения, которые графиня Сноудон собрала в составленном ею прощальном письме, равноценном завещанию. Затем принцесса отправила самым близким сотрудникам королевы коричневые, запечатанные сургучом конверты. «Никто, разумеется, не имеет права вскрывать эти конверты до смерти принцессы», — сообщил один из приближенных. Если никто действительно не узнал насчет точного содержания этих писем и последних распоряжений принцессы, все равно всем известно, что они касаются ее похорон. Вероятно, принцесса решила ничего не оставлять на волю случая. Она, которая всегда была элегантна, имела склонность к блеску, щегольству и шику, а также и к определенной театральности, продумала свои похороны до мельчайших деталей. Она не только предусмотрела, каким образом будет объявлено о ее смерти, что надо будет сообщить прессе, но также определила заранее, какую одежду должны будут надеть все члены королевской семьи, в том числе и ее сестра королева.