Осуждённая попаданка, или Двойные неприятности - Sheron Tihtner

И вот они вернулись. Я подскочила на месте, а эти нехорошие люди тянули.

– Ну?

– Да чего ты так переживаешь, – засмеялся Натан, – он согласился. Мы все подписали. Завтра он ждет Барика для замеров.

У меня от сердца отлегло.

А через две недели мы вместе с мистером Фаширом шли к Эзноку. Я опять сильно волновалась, ведь увижу его впервые за столько времени. Но от моего присутствия он не отвертится. Только я могу вложить заклинания Фашира в металл.

Дверь открыла все та же домоправительница. Я поднималась по лестнице, а у самой сердце пыталось выпрыгнуть из груди. Ладошки вспотели, пришлось об платье вытереть.

– Успокойтесь, Лауретта. Все будет хорошо. Что вы так переживаете? – заметил мое состояние мистер Фашир.

– Я…

А что я могла сказать?

– Вы любите его. Это понятно. Я даже немного завидую ему. Но почему вы так волнуетесь?

– Он прогнал меня, – пришлось признаться.

– Ну и дурак. Он еще образумится, вот увидите. А пока вам надо думать о работе, иначе мы очень долго не сможем вернуть его ноги.

Да. Точно. Надо поставить его скорее на ноги и вернуть уверенность в себе. Тогда все наладится.

Я глубоко вздохнула, досчитала до 10 и постучалась.

– Войдите, – ответил такой знакомый родной голос.

Фашир толкнул дверь и прошел первым. Я за ним. Наши взгляды встретились, мое сердце замерло, как и дыхание. Сама я встала на пороге.

– Привет, – выдавила я.

– Привет, – глухо отозвался Эзнок.

Он сидел на кровати. Под спиной подушка. Волосы отросли и теперь топорщились из косы. Белая сорочка расстёгнута на верхние две пуговицы. Весь вид выдавал, что он и не выходил отсюда.

– Лауретта, проходите, не стойте там. Вы нас задерживаете.

И Фашир был прав. Мы здесь по делу. Очень важному делу.

Я обошла кровать с другой стороны и присела рядом с Эзноком. Он был так близко и так далеко. Наши взгляды вновь встретились. И я не могла понять ничего в его взгляде.

– Кхм, – опять Фашир, – откиньте покрывало, пожалуйста.

Эзнок поджал губы, но сделал то, что его просили. Брюки. Как он их натянул? Не хотел предстать передо мной в неглиже?

– Боюсь, нам нужна открытая нога. Я могу помочь вам снять их. Или просто закатать?

– Закатать, – после глубокого вздоха произнес Эзнок.

Мы с Фаширом быстро закатали обе штанины. Он приложил оба протеза. Больше я старалась на Эзнока не смотреть. Концентрировалась на работе, но все равно ощущала его взгляд кожей. Это отвлекало, сбивало, из-за чего несколько раз слетали уже отработанные заклинания.

Как итог, мы смогли присоединить только один протез, но зато тот, что с коленом. Фашир строго запретил Эзноку пытаться что-то сделать без нас. Первое использование только в нашем присутствии. А пока протезы до утра полежат в постели.

– Привет, – уже более радостно встретил Эзнок нас утром. Я даже улыбнулась. Он идет на поправку. Блеск в глазах появился, намек на улыбку.

Сердце кольнуло от воспоминания. Как ему идет улыбка, как заразительно он может смеяться…

В этот раз работа пошла лучше. Уже к обеду мы предложили ему спуститься в столовую. Это был вызов. И по идее это риск. Так сразу не только встать на протезы, но и пойти, да еще и преодолеть лестницу. Но он его принял.

Через всего лишь полтора часа усердного спуска, когда Фашир уже пожалел о своем вызове раз десять, мы сели за стол.

– Это удивительно, – наконец произнес Эзнок. И что именно он имел ввиду, не понятно. Но сам факт, что он улыбался, грел мое измученное сердце.

Подъем назад в комнату был еще тяжелее. Фашир даже что-то решил добавить в протезы за это время. Моей задачей было лишь вложить в металл. И действительно, Эзнок пошел резвее.

Мы толком и не поговорили, а ведь мое присутствие больше не нужно. Дальше Эзнок сам должен обвыкнуться с протезами.

Покидая его дом, я тяжело вздыхала. Захочет ли он еще со мной увидеться?

Фашир лишь качал головой на мои вздохи, но ничего больше не говорил.

На следующий день нам предстояла еще более сложная задача. Мы начинали работу над рукой.

Месяц. Целый месяц от Эзнока не было ничего слышно. Фашир несколько раз к нему ходил, проверял состояние. Говорил, что все идет хорошо, он осваивается. А я с ним не виделась.

За эти пару месяцев ко мне постоянно приходили приглашения на всякие обеды и приемы у знатных господ. Я всегда отказывалась, считая это пустой тратой времени. А маман неустанно выносила мне мозг, что я упускаю замечательную возможность найти обеспеченного мужа.

А в последние пару недель, ко мне стали приходить сами бывшие пациенты. Кто с чем. Кто с благодарностями, а кто и с предложениями руки и сердца. Вот это было неловко. Я мягко отказывала мужчинам, стараясь не обидеть. А маман бесилась.

Ужасным или прекрасным оказалось приближение моего дня рождения. С этого дня я официально выходила из-под опеки родителей, но и считалась старой девой. Последнее меня не пугало, но чего кривить душой, когда есть любимый мужчина, обижало.

Маман решила использовать последний шанс и готовила прием. Каков же у меня был шок, когда пришло приглашение на заключительный бал во дворец. И выпадал он именно на мой день рожденья. Счастью маман не было предела, а я ждала опять подлянки. Я-то уже и позабыла об этом дурацком отборе за всеми хлопотами.

Миссис Лазер была очень рада видеть меня вновь. Рассказала, что сын вернулся на работу. Его даже повысили. Теперь все отлично, и это благодаря мне. Сколько похвалы и благодарностей я от нее выслушала. А у самой на душе кошки скребли.

Он вернулся на работу. Значит, полностью освоился. Вернулся к нормальной жизни, а ко мне не пришел…

Хотелось плакать и жалеть себя. Ведь это значило, что я ему не нужна. Я сама придумала все. Мне казалось, что он испытывает ко мне чувства, но это лишь иллюзия.

Дома, уже в своей комнате, обнимая фамильяра, я дала волю чувствам и наревелась от души. В итоге встала с опухшими глазами.

А утром ко мне прибежала счастливая Уфаза. Вчера Барик сделал ей предложение. Я была за них рада. И глотала ком в горле, ибо реветь опять захотелось.

На следующий день все повторилось. Счастливая Нинака дала согласие на предложение Орха. В эту ночь я опять плакала, завидуя девчонкам.

Теперь я знаю, что такое депрессия. У меня руки опустились, и делать ничего не хотелось.

Никогда не понимала девчонок, которые бегают за парнями. Но сегодня я пошла к его дому, взглянуть хоть одним глазком.

Увидела. Он ничуть не изменился. Все такой же, каким и был до битвы, не отличить. Высокий, красивый, гордый. Вновь выбритые виски, сложная коса до пояса почти. Сердце ухало в груди, а на глаза наворачивались слезы.