Ложь любви - Мэри Дженис Дэвидсон

За завтраком он сказал, что я самая красивая беременная женщина, которую он когда-либо видел, а я ответила, что он слегка небеспристрастен. Он захотел узнать, при чем тут это, и так серьезно, что я не выдержала и засмеялась. Он выглядит счастливым почти все время, особенно по поводу ребенка, но иногда создается впечатление, что он чего-то ждет, и я ловлю на себе его взгляд, когда он думает, что я не вижу. Не знаю, чего...

- Привет, Эш. Работаешь над книгой?

Она вскрикнула от удивления, затем быстро нажала на сохранение документа и закрыла его, прежде чем повернуться и увидеть, что Виктор стоит в дверном проеме ее домашнего кабинета.

- Ну, все, мы кладем паркет, и ты начнешь носить туфли для чечетки все время, что ты дома, - сказала она в качестве приветствия. – Батюшки, ты, как Бэтмен, все время незаметно ко мне подкрадываешься.

- Спасибо, все хорошо, а у тебя? – он снимал свое пальто, и капли дождя блестели в его темных волосах. – Не хотел тебя пугать.

- Все в порядке. Я не заметила, что уже так поздно, – она нервно засмеялась. – Я аж подпрыгнула, сказать по правде.

- Прости, милая, – он посмотрел на ее лицо и видимо не впечатлился тем, что там увидел, потому что его следующие слова были встревоженными, почти резкими. - Как долго ты работала?

- Эээ... ну...

Он замер, глядя на нее, руки на бедрах, и ее снова поразила его красота – она когда-нибудь привыкнет к его темной привлекательности?

- С позднего утра, могу поспорить, а значит, ты не пообедала.

- Ой, обед, - вспомнила она, в слабой попытке отвлечь его, но он не купился. Виктор пересек комнату в три шага и нежно вытянул ее из кресла.

- Идем, я сделаю тебе бутерброд или что-нибудь еще... Марни приготовила суп с тортеллини[29], хочешь его?

Ее желудок громко заурчал, и она засмеялась, а затем тяжело вдохнула, почувствовав, что ребенок сильно толкнулся.

- Уффф! Думаю, это отличная идея. Может, две тарелки? – с надеждой поинтересовалась она, проходя за ним на кухню. И скоро они с огромным удовольствием поглощали домашний суп Марни, а он рассказывал ей о том, как прошел день.

По правде, Виктор обнаружил, что в последнее время ежедневная работа стала слишком скучна; его мысли всегда возвращались к Эшли и ребенку. Офис практически работал сам по себе, и он серьезно подумывал о том, чтобы работать дома и ездить только на собрания директоров и подобные совещания. Он не был уверен, как Эшли отреагирует на то, что он будет рядом все время, и ждал подходящего момента, чтобы об этом заговорить.

Он понимал, что она не была счастлива, и это разочаровывало и расстраивало его. Привыкший все налаживать, он, встал перед проблемой – человеком – с которым не мог ничего поделать, и это разбивало ему сердце. Он дал ей все материальные блага, но это не сделало ее счастливой, а иногда на ее лице возникало странное выражение, словно она была в ловушке... или думала, что была. Он понимал, что ее грусть была результатом ее разочарования в нем, и все, что он мог – это попытаться быть терпеливым и доказать, что любит ее, и что ей не нужно его бояться. Но было так больно осознавать, что любовь всей его жизни иногда опасалась его и почти никогда не доверяла.

Она больше никогда не отказывалась от секса, и это была соломинка, за которую он цеплялся. Им было очень, очень, очень хорошо в постели, и она была такой великолепной партнершей, он мог только на такую надеяться. Она абсолютно, идеально подходила ему в постели: всегда эмоциональная, всегда страстная. После всего она иногда выглядела несчастной, словно ее страстная натура сама по себе была постыдным недостатком. Он ничего не мог поделать, но пытался доказать ей своим телом, что любит, что она полюбит его, что все будет хорошо.

- Дерик приезжает в город на выходных, - сообщил он, наблюдая, как Эшли поедает шоколадное мороженое, обильно посыпанное грецкими орехами. – Мне его пригласить к нам?

- Конечно! Я не видела его с тех пор, как мы поженились.

- С того дня, как я шантажом заставил тебя выйти за меня.

Ее ложка клацнула по креманке.

- Да, - ответила она, не глядя на него.

- Эшли... – он наклонился вперед, пытаясь поймать ее взгляд. – Эшли, ты так и не поняла? Ты такая умная, я был уверен, что ты вычислишь правду к этому времени.

Она подняла взгляд, удивленная.

- Какую правду?

- Все это было ложью, - мягко произнес он. – Я все сочинил. Я соврал, чтобы ты вышла за меня.

Она уставилась на него в тишине, с открытым ртом, с ложки капало мороженое.

- Но... ты сказал... сказал, что любой судья...

- Это было ложью. Я так отчаянно хотел быть с тобой. Я ужасно боялся, что ты уедешь из страны, заберешь моего ребенка с собой, так боялся, что никогда тебя не увижу. Я знал, что ты боишься меня, знал, что никогда не дашь мне шанса, и был слишком эгоистичен, чтобы позволить тебе сделать это. Не мог позволить тебе отдалиться от меня, поэтому придумал все эти ужасные вещи, чтобы ты подумала, что тебе придется выйти за меня, и что это будет в интересах ребенка. Но я не рассчитывал, что ты настолько поверишь в это, никогда не сомневаясь, что я могу причинить тебе такую ужасную боль.

- Это был обман? – она не верила своим ушам. – Ты меня обманул?

- А твои угрозы аборта не были обманом? – тихо спросил он.

- Ты... ты...

- Это единственное, что я смог придумать, - прямо ответил он.

Она недолго посидела, затем сделала движение – удивительно быстрое, учитывая ее возросшую массу. Только благодаря рефлексам, развитым годами практики боевых искусств, он увернулся вовремя; ее креманка из-под мороженого со свистом пролетела мимо его уха и разбилась о столешницу.

- Что ж, это было просто ужасно, что ты так поступил! – заорала она, запуская ложку вслед за креманкой. Напряжение прошедших нескольких месяцев переполнило ее, и она отдалась во власть своего нрава, в результате чего его лоб опустился на уровень стола, в попытке уклониться от ее снарядов.

-Ты обманул меня... заставил думать, что отберешь ребенка, и все потому, что ты не хотел проигрывать! Козел! Чудовище! Эгоманьяк!

С каждым оскорблением она выпускала новый снаряд: соль, перец, держатель для салфеток.

Виктор, сам достаточно напряженный, тоже сдался на милость своего гнева.

- Ой, как будто ты сама не была чуть-чуть неадекватна? – заорал он в ответ, осторожно вставая, после того, как отметил, что на столе ничего не осталось. – Ты помнишь, как я обнаружил, что стану отцом? Мне просто повезло! Если бы Дерик не шел на обед в то самое здание, я бы до сих пор ничего не знал! Если бы кто-то пытался скрыть твоего ребенка от тебя, разве ты бы не предприняла что-нибудь, чтобы предотвратить это?