Игра Первых - Юлия Качалова

Хозяин Химинбьёрга не нашёлся что ответить.

– Теперь оставь меня одну! Это приказ!

Хемдаль мрачно поклонился:

– Когда ты планируешь вернуться в крепость, Госпожа?

– Завтра.

* * *

Всадника в рогатом шлеме и белой кольчуге Фригг провожала взглядом до тех пор, пока тот не скрылся из виду. Не совершила ли она ошибку, отослав Хемдаля? Впрочем, с ней талисман. Значит, беспокоиться не о чем!

Поднявшись к перевалу, Фригг спешилась, оставила жеребца пастись и направилась к каменистой площадке, с которой открывался вид на Железную гору. Облачённая в кожаные штаны, камзол и сапожки валькирии, в раздуваемом ветром плаще, царица застыла, слушая доносившийся снизу звон молоточков карликов-рудокопов и любуясь Железной горой. Металлические пласты, натекающие один на другой, сверкали на солнце множеством оттенков – от кармина[8] до кобальта[9]. Не в силах оторвать глаз от великолепия красок, Фригг думала, что поистине великий живописец потрудился над созданием этой картины!

Постепенно небо стало хмуриться, и краски потускнели. Только когда солнце окончательно скрылось в тучах, Фригг наконец очнулась. Собиралась гроза, следовало поторопиться. Из притороченного к поясу мешочка царица достала талисман и поднесла к глазу кристалл. Зрение на мгновение обрело необычайную ясность, словно тело горы приблизилось вплотную. Затем цвета и плотность ушли, гора сделалась полупрозрачной, ледяной и незаметно вобрала в себя женщину. Вихри бесчисленных синих огней завертелись вокруг в бешеном танце, и Фригг, забыв, кто она, слилась с танцующими огнями.

К действительности её вернул оглушающий громовой раскат. Едва придя в себя, Фригг закричала:

– Я обращаюсь к тебе, Железная гора! Не причиняй вреда Бальдру! Не позволяй ни одному металлу, вынутому из твоих недр, ни одному изделию, изготовленному из него, навредить моему сыну! Слышишь меня?!

Молния ударила в металлический бок горы, как молот Тора в щит исполина. Гора дрогнула! От места, поражённого молнией, побежали искрящиеся изломы, будто трещины по хрупкому льду. Считать ли это знаком того, что мольба услышана?

Громыхнуло с такой силой, что у женщины подкосились колени. Поспешно спрятав талисман в холщовый мешочек, Фригг сунула его за пазуху и бросилась к полянке, на которой оставила своего рыжего любимца. Но того и след простыл. Испугавшись грозы, конь умчался неизвестно куда. Фригг едва успела нырнуть под густой еловый лапник, как сверху обрушилась лавина воды.

* * *

Одежда валькирий шилась из тщательно выделанных шкур жеребцов чёрной масти, отловленных из диких табунов. Только благодаря этому костюму и лапнику, Фригг к концу грозы не вымокла насквозь. Выбравшись из-под ели, она увидела, что мокрая хвоя покрыта градинами размером с ноготь. Разноцветная световая дуга изгибалась в прояснившемся небе. «Радуга – добрая примета», – возликовала царица. Знаки говорили, что ей удалось исполнить задуманное!

Фригг решила незамедлительно двигаться в Химинбьёрг. Правда, коня у неё теперь не было, но дорога шла под гору. К тому же близился праздник летнего солнцестояния – время самых длинных дней, и Фригг надеялась проделать большую часть пути до темноты. Но когда впереди замаячил частокол Железного леса, стали сгущаться сумерки.

Днём Железный лес совсем не показался Фригг пугающим. Тёмный и хмурый, как все еловые чащи, не более. Однако то было при свете солнца, и её сопровождал Страж этих земель, прекрасно знающий их. Теперь же она осталась без коня, без надёжного спутника, ночью и совершенно одна! Чёрные пики елей угрюмо наступали на дорогу, охватывая плотным кольцом. Фригг почти перестала различать, что впереди, и в который раз горько пожалела о своём глупом упрямстве. Хемдаль – не Лукавый! Он не стал бы насмехаться над её желанием оградить сына от неведомой угрозы. Следовало довериться Белому асу! Следовало послушать его и позволить ему остаться!

«У меня талисман! Мне ничего не страшно», – в десятый раз повторила себе царица и вскрикнула, пребольно налетев ногой пониже колена на что-то острое. Сучок торчал из ствола дерева, упавшего поперёк тропы. Странно… Днём никакие брёвна дорогу не преграждали. Наверное, дерево рухнуло во время грозы. Фригг наклонилась и вытянула перед собой руки, чтобы на ощупь определить размеры препятствия. Ствол упавшего дерева был облит чем-то вязким! Женщина с отвращением отдёрнулась, но не тут-то было. Ладони приклеились! Сомнений не оставалось: дерево оказалось на пути не случайно, кто-то подстроил ловушку! «В этом лесу водятся не только волки, но и кое-кто похуже», – вспомнились слова Хемдаля, и Фригг похолодела. Всматриваясь в окружающий мрак, она чувствовала, как нарастают страх и отчаяние. Вот вам и гордая Госпожа! Попала в западню, как муха в паутину! Без рук она не сумеет воспользоваться талисманом! Сзади почудился шорох. Хрустнула ветка. Фригг рванулась что было силы, оставляя клейкому бревну кожу ладоней, а в следующий момент увесистый удар по затылку поверг её в небытиё.

ГЛАСС: АНБÓДА

Анбода с удовольствием рассматривала добычу. Эта валькирия, безусловно, будет на вкус нежнее жилистых карликов-рудокопов, попадавших в её ловушки. Сильна, однако, дева! К чужой силе великанша относилась с почтением. Сильная духом пища прибавляла мощи её колдовскому искусству, трусливая только брюхо тешила. Валькирия обещала и то и другое. Интересно, чего эта девица забыла ночью в Железном лесу? Анбоде пришла мысль, что добыча может послужить не только вкусной и полезной пищей, но и отличным развлечением.

Правда, мать учила Анбоду не вести беседы с говорящей едой. И была права! Великанша вздохнула, вспомнив, как много лет назад попал в её ловушку один сладкоречивый ас. Вопреки материнским наставлениям, она тогда вступила в разговор, поддалась на его коварные речи и три года прожила с ним как с мужем. Не один чародейный секрет выведал у неё хитрый ас, троих детей родила она ему. Поначалу Анбода планировала закусить двумя близнецами и частенько облизывалась, кормя младенцев грудью, дожидаясь, когда те обрастут жирком. Но муж не спускал с детей глаз, стерёг их, не давая Анбоде возможности оставаться наедине с мальчиками. На исходе третьего года великанша родила дочь с белой кожей и багровым родимым пятном в пол-лица. И твёрдо решила, что уж этим страшилищем непременно полакомится! Увы, не удалось.

Любопытный муж всё выспрашивал у Анбоды, каково рожать. Когда ей надоели его приставания, колдунья сказала в сердцах, что если он так жаждет, то может сам стать матерью. Главное, правильно провести обряд «нового рождения». Ас чрезвычайно заинтересовался и предложил провести обряд на их новорождённой дочери. Анбода не возражала, надеясь, что, когда ас должен будет уронить ребёнка между ног, имитируя роды, злополучная девчонка свернёт себе шею и пойдёт ей на ужин. Но муж провёл обряд без единой погрешности и проявил обезьянью ловкость, успев подхватить младенца. Той же ночью коварный муж навсегда покинул пещеру Анбоды, прихватив с собой малышку. Великанша бросилась в погоню, однако асу удалось уйти. Анбода так рассвирепела, что собралась в тот же вечер сожрать сыновей. Но передумала. «Нет, я не буду вас есть, – кусая губы, приговаривала колдунья. – Лучше я взращу вас в ненависти к асам, с единственной мечтой в сердце уничтожить их всех! Вы, мальчики, отомстите за моё унижение».