Лес - Челси Бобульски

особенно когда этот незнакомец — подросток, который спит в спальне моей дочери. Но если то, что вы говорите, правда, если в совете действительно существует заговор, и если это может привести нас к выяснению того, что именно случилось с Джеком, или если мы, возможно, даже сможем найти его…

Она качает головой; она не пойдёт по этому пути. Она прочищает горло и начинает снова.

— Я пытаюсь сказать, что Генри может остаться здесь, но он не будет спать в твоей комнате. Это понятно?

Генри кивает.

— Совершенно.

— И чтобы всё было ясно, — говорит мама, поворачиваясь ко мне, — твои извинения приняты, но у тебя всё ещё серьёзные проблемы, и как только это закончится, тебе придётся наверстать упущенное.

— Что? Ты хочешь сказать, что собираешься посадить меня под домашний арест?

Идея настолько нелепа, что я не могу сдержать смешок, подчеркивающий мои слова. Я домоседка. Когда я не в школе или в лесу, я в своей комнате. Ей ничего не поделать со мной.

— Я имею в виду, например, — говорит мама, — давать тебе обязанности по мытью посуды, уборке и стирке столько, сколько я сочту нужным.

У меня отвисает челюсть.

— У меня нет на это времени. У меня и так едва хватает времени, чтобы совмещать учебу с обязанностями стража!

— Если у тебя достаточно времени, чтобы ходить в обычную школу и при этом выполнять свои обязанности, то у тебя достаточно времени, чтобы помогать мне по дому, — говорит она. — Конечно, если ты захочешь снова вернуться к варианту домашнего обучения, я была бы более чем счастлива…

— Нет, всё в порядке, — быстро говорю я. — Я могу с этим справиться.

— Хорошо. А теперь я уйду с вашего пути, чтобы вы двое могли приступить к работе, но я оставлю дверь открытой, понятно?

Мы оба киваем.

Я поднимаю руку, приказывая Генри подождать в кабинете. Я останавливаю маму в коридоре.

— Мне, правда, жаль, — говорю я ей.

Она убирает прядь волос с моего лица.

— Я знаю, — говорит она, — но это не меняет того факта, что между нами было потеряно что-то особенное. Пройдёт много времени, прежде чем я снова смогу тебе доверять.

— Понимаю, — говорю я, — но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть твоё доверие. Я обещаю.

Она похлопывает меня по щеке, затем поворачивается и направляется на кухню. Я возвращаюсь в кабинет и зарываюсь в старые дневники и трактаты, напрягая зрение в поисках любого упоминания о Варо или проклятии дракона.

ГЛАВА XXXII

Мы ищем часами, но ни один из нас ничего не находит. Мы отматываем ещё дальше, переключаясь на дневники и документы, написанные до шестнадцатого века, вынимая из их защитных стеклянных футляров с регулируемой температурой, и начинаем осторожно листать их пальцами в белых перчатках. Через некоторое время слова на странице начинают расплываться, и мне приходится каждые несколько секунд тереть глаза, чтобы они сфокусировались.

В следующий раз, когда я смотрю на часы, уже перевалило за полдень. Я собираюсь предложить нам пообедать, когда Генри говорит:

— Винтер.

Он сидит, сгорбившись, за папиным столом, лампа сдвинута к центру, залива ярким светом трактат, который он читает.

— Что это? — спрашиваю я, откладывая книгу в сторону. — Ты что-нибудь нашёл? Это Варо?

Он качает головой.

— Что-то ещё.

Я пересекаю комнату и направляюсь к нему. Он наклоняет книгу так, чтобы я могла видеть. Я провожу по словам кончиками пальцев. Текст написан на староанглийском, знакомом и в то же время совсем не похожем. Почерк не помогает; он красивый, сплошь гигантские петли и изящные завитки, но многие буквы выглядят не так, как я привыкла их видеть. Вероятно, мне потребовался бы весь день, чтобы перевести одну страницу. Генри, кажется, справляется лучше, если судить по количеству страниц, которые он уже прочитал, но он потирает виски, как будто у него от этого болит голова.

Однако мне бросается в глаза не текст. Это эскиз на странице рядом с ним, изображающий дерево с чёрными листьями и гнойниками на коре. Я ахаю и придвигаю страницу ближе.

— Это выглядит как…

— …то, что происходит с лесом, — заканчивает Генри.

Под деревом растёт растение, которого я никогда раньше не видела. Вокруг него нарисован круг, и от него отходит линия, соединяющая его с большим кругом, внутри которого находится эскиз растения вблизи, как будто его рассматривают в микроскоп. Это дьявольская версия гипсофилы: белые стебли с красными прожилками и крошечными чёрными цветками.

— Проклятие дракона, — шепчу я, вспоминая, что дядя Джо сказал о том, как Варо в прошлом использовал его в качестве оружия.

Генри тянет книгу обратно к себе, его пальцы подчеркивают отрывок под рисунком.

— ‘Паразитический организм, который прикрепляется к корневой системе более крупного организма, чаще всего дерева, проклятие дракона — единственное вещество в известном мире, способное прервать бессмертную жизнь. В то время как проглатывание или введение в кровь любой части растения может привести к смерти, наиболее токсичным компонентом является цветок. Всего один маленький лепесток, попавший в организм через пищеварение или через кровь, приведет к неминуемой смерти‘.

Кулаки Генри сжимаются по мере чтения, пока вены на его руках не угрожают лопнуть.

Я кладу руку ему на плечо.

— Помни, что сказал Варо. Твои родители живы. Проклятие дракона не убило их.

Он выдыхает, слегка разжимая кулаки.

— Благодарю Бога за это.

— Чего я не понимаю, — говорю я, наклоняя книгу к себе, — так это как распространяется болезнь. Это заставляет думать, что к каждому зараженному дереву должно быть прикреплено проклятие дракона, но я вообще ничего не видела.

Генри прикусывает нижнюю губу, размышляя.

— Варо сказал, что моя мать, должно быть, вымыла яд из себя и моего отца и каким-то образом перенесла яд в лес. Так что, возможно, он странствует по деревьям так же, как путешествовал бы по телу. Не с прикреплённым растением, медленно извлекающим сущность своего хозяина, а с самим ядом, заполняющим корневую систему, как это было бы с венами человека. Если бы это было так… — он хмурится. — С логической точки зрения должен быть какой-то источник. Там, где началась инфекция, было бы хуже, чем в любой другой части леса.

— Итак, если мы сможем найти, где началось заражение…

— Мы находим последнее известное местонахождение моих родителей перед их исчезновением.

И я буду на шаг ближе к выяснению связи отца со всем этим.

Я улыбаюсь.

— Ну, тогда. Думаю, у нас есть первоисточник, который нужно найти.

* * *

Генри хочет направиться прямо в лес, но я убеждаю