Игра в жизни - Джеймс Дашнер

Майкл снова расхохотался. Должно быть, стресс сводил его с ума.

Да, он почти утратил рассудок, однако разум работал как никогда живо и остро.

Майкл углубился в код, положившись на защитное поле, надеясь, что оно поможет выиграть время.

Что же искать? Майкл и сам не понимал, только рассчитывал, что узнает сразу, как это обнаружит.

Стоило программе-разрушителю ударить в стенки пузыря, как мир вокруг содрогнулся. На мгновение перекосило потоки кодовых символов, они утратили четкость. Обернувшись, Майкл увидел визуальное воплощение программы: черные щупальца бесформенного чудовища облепили невидимые стенки сферического барьера.

В дело, наконец, вступили инстинкты. Они помогли найти то, чего Майкл и не рассчитывал отыскать, – точку доступа в Улей, историю Доктрины смертности, то, как и в чем программа изменила сущность Майкла-утилиты. Он обнаружил даже частичку себя в этом море кода, нечто еще не до конца понятное. Нечто вроде собственной цепочки ДНК. Строительный блок, кирпичик. Теперь-то Майкл видел, как послужил основанию Доктрины смертности и всего, что с ней связано.

Майкл вбирал и вбирал информацию, пока не почувствовал, что закончил.

Работа ему предстояла ужасная, но неизбежная.

Иного пути он не видел.

Майкл обернулся: программа-разрушитель окутала пузырь целиком.

Несколько манипуляций с кодом, и пузырь исчез – Майкл впустил черную смолу, позволил накрыть и себя, и ячейку. Его вновь охватила жгучая боль. Он с трудом заставил себя успокоиться, утихомирил разум и преобразовал окружающее пространство в котел с кодом – ту самую субстанцию, которая нужна была для работы. И приступил к делу.

Зависнув в нескольких футах от ячейки Джексона Портера, Майкл позволил программе Вебер поглотить себя, пока она чуть не слилась с его кодом – иначе он не смог бы выяснить, на что она ориентируется. Нестерпимая боль постоянно усиливалась, однако Майкл не обращал внимания, забыв и о том, что может пострадать тело в реальном мире. Главное было просто выжить.

Глаза застила поволока тьмы, и тогда он сделал код ярче. Нырнул в него, как нырял в код ячейки, только на сей раз сосредоточился намного лучше. Он искал ниточку, которая вела к Вебер.

Последний кусочек мозаики.

Вебер.

Тьма стремилась пожрать его, но мешкала, ведь код Майкла отличался от кода ячеек. Впрочем, программа скоро сообразит, что к чему, и адаптируется. Она была как рой смарт-наноботов, умеющих на ходу изучать цель и перенастраиваться. Еще немного, и программа-убийца, совсем как гончая, высосет из ауры Майкла жизнь.

Его ждала смерть по-настоящему.

Кожа горела, словно проеденная насквозь; боль проникла и в мускулы. Перед глазами плыло. Собственные слезы обжигали.

Майкл не сдавался.

Тьма вокруг смыкалась… Боль…

Вот оно!

Всякая программа связана с владельцем, особенно если она управляется вручную, и Майкл эту связь нашел. Где именно пряталась Вебер, было уже неважно, – Майкл получил к ней доступ. Дрожа от боли, он из последних сил дотянулся до агента. Направил миллион строчек кода, чтобы замкнуть ее на себя. Притянуть.

Он ощутил ее страх. Словно шагнул под холодный водопад.

Майкл нашел Вебер через ее собственную программу. Теперь она никуда от него не денется.

Последний рывок – и он запустил антипрограмму, ударившую по каждой строчке враждебного кода и охватившую тьму, что выпустила в Улей Вебер. В одно мгновение программа-убийца была обезврежена и стерта. Боль исчезла, хлынул яркий, ослепительный свет.

Майкл крепко держал Вебер, целиком захватив огромный массив ее кода. Прыгнул вперед, к стене Улья, выбрал наполовину уничтоженную ячейку. Тот, кто содержался в ней, – погиб. Сквозь дыры в оранжевом экране виднелся внешний темно-пурпурный мир.

Оставалось надеяться, что больше жертв не будет.

Майкл подключился к соте, открыл исходник, протянул ниточки связи с Доктриной смертности, которые обнаружил в соте Джексона Портера. Затем слил код Вебер в утробу Каиновой программы. Загрузил сознание агента в привязанное к полуразрушенной ячейке тело.

Личность Вебер исчезла из сна.

Агент оказалась в новом теле наяву, вытеснив разум, включенный в ячейку, с которой работал Майкл. Связь с телом в штабе оборвалась, и оно осталось лежать в симуляторе как овощ.

Успев наскоро изучить созданную Вебер программу, Майкл добил соту – больше от сущности агента Вебер ничего и не оставалось. Ячейка растворилась, исчезла в дымке тьмы, убивая все, что было связано с ней наяву. Наступила тишина, как в самый полный штиль.

Майкл уничтожил агента Вебер.

В мгновение ока море кода исчезло, сменившись визуальным воплощением Улья. Там, где прошлась программа-убийца, чернела полоса пустоты, шрам на оранжевом теле.

Майкл сделал глубокий вдох. Все удалось. Он остановил программу Вебер, не дал ей уничтожить все эти жизни – жизни утилит и людей. Проблема до конца не решена, однако самая насущная задача выполнена. А сама Вебер погибла. По-настоящему.

Майкла переполняло чувство усталости. Обмякнув, он парил внутри Улья. Больше всего хотелось вернуться в явь и проспать, не вылезая из гроба, дня два. Остальным пусть занимаются Гэбби, Брайсон и Хельга. Теперь, когда СБВ не стоит на пути, они и с Каином разберутся.

Майкл еще некоторое время парил в согреваемой оранжевым светом пустоте, закрыв глаза и ни о чем не думая. Сил не осталось. Даже чтобы выгрузиться. Поспать бы, хоть немного. Уж отдых-то он заслужил.

В какой-то момент Майкл и правда заснул. Потом он время от времени просыпался и вновь проваливался в забытье, а вокруг по-прежнему мерцали и гудели, убаюкивая как ничто в мире, соты Улья. В полудреме Майкл вспоминал Гэбби, Брайсона, Хельгу. Они такие умные, уже, поди, обо всем догадались.

Неужели все действительно завершилось? Майкл усмехнулся: мол, какой наивный. Пока еще рано радоваться.

Всегда что-нибудь да омрачит победу.

Хотелось связаться с друзьями, поговорить с Каином.

Хотелось все закончить.

Усталый разум еще подкидывал какие-то мысли, но Майкл опять заснул.

Наконец он проснулся окончательно. Сколько длился сон, Майкл не знал, но чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Разве что слегка потрепанным. Паря посреди необъятного Улья, он подумал: сейчас бы сока, на подносе, по случаю пробуждения. Может, получится нашаманить чашечку бодрящего напитка – выдернуть ее сюда из виртуального ресторана, одного из тех, которые Майкл успел разорить в годы геймерства… Мысль показалась идиотской. Глупой. До восхищения глупой. Как же он соскучился по старым забавам!