Китай. Искусство есть палочками - Полли Эванс

Старые трактора, вонючие и медлительные, ползли по дороге за велосипедами, которые везли тележки с бревнами, сеном и детьми, а иногда со всем вместе. Женщины тащили на себе огромные соломенные корзины с хворостом, овощами, а то и с черепицей.

Байша оказалась живописным местечком, расположенным в горной долине, рядом с восточными предгорьями Гималаев. Кирпичные дома отсвечивали на солнце золотом. У каменных стен высились горы початков желтой кукурузы. Вдоль главной улицы текла быстрая река, которую пересекали каменные мостики. Над чистой водой на корточках сидела какая-то женщина и чистила овощи, а вторая тут же стирала одежду. Три утки пытались плыть против течения, яростно шлепая перепончатыми лапками. На главной площади стояли несколько ларьков, торгующих сувенирами, но в остальном это место жило своей жизнью, и нововведения досюда не добрались. Пожилые женщины сидели на низких деревянных табуретках и торговали яблоками. Они были одеты почти одинаково: большие кепки из синего хлопка, синие передники, синие или черные штаны и кофты, поверх которых крест-накрест были повязаны длинные прямоугольные платки, на которых крепили корзины, а иногда так переносили и маленьких детей. Старик в высокой меховой шапке, высушенный и сморщенный, присел тут же на ступеньку и курил тонкую бамбуковую трубку длиной с руку.

Гуляя по деревеньке, мы услышали звуки музыки, доносившиеся из-за низкой кирпичной стены. Заглянув туда, мы увидели около двадцати мужчин и женщин, которые танцевали под звуки магнитофона, встав полукругом и взявшись за руки. Молодой парень сначала руководил процессом, а потом и сам присоединился к танцующим.

Мы с Таней обнаружили маленький ресторанчик на берегу канала. Внутри не оказалось никакого меню, ни на китайском, ни на других языках, поэтому мы пошли на кухню выбирать еду.

— Хотите рыбу? — спросила моложавая женщина лет тридцати пяти в национальном костюме наси, показав на ванночку на полу, где лежали две огромные рыбины, блестящие, как шары, которые крутятся на потолках на дискотеках.

Мы закивали.

— И овощи? — Хозяйка подняла два дуршлага, полных свежайшего шпината. — Только что с грядки. — Она махнула в сторону аккуратных прямоугольных грядок на противоположной стороне дороги, которые тянулись до самого горизонта.

Женщина потушила нам рыбу в соусе с чесноком, имбирем, острым перцем и кориандром. Мы обедали на крошечной терраске, а китайские туристы, проходя мимо, останавливались, показывали на нас пальцами и фотографировали своих друзей на фоне двух большеносых иностранок.

Вечером мы с Таней пошли на концерт традиционной музыки наси. Обычно я стараюсь избегать подобных мероприятий. Сказывается негативный опыт прошлого — непонятное кукольное шоу в Ханое и китайская опера, при звуках которой руки сами тянулись за берушами. Но у меня выдался свободный вечер и появилась новая подруга, которая заранее купила билет, так что я присоединилась к ней.

Купив билет, я встретилась с Таней в холле. Она взволнованно заверещала при виде меня:

— Тут съемочная группа! Англичане! Они мне велели убираться с дороги!

Я огляделась. Весь зал был утыкан кинокамерами и огромными штативами, микрофоны на которых готовы были впитывать музыку наси, чтобы потом транслировать ее по всему миру.

— Ага, а вон тот парень, на которого крепят микрофон, до ужаса похож на Майкла Пейлина[11].

— Господи, да это он и есть!

Чтобы зайти в туалет накануне представления, нам пришлось пробираться прямо мимо его места во втором ряду. Пейлин в маленьких очках, делавших его похожим на профессора, что-то сосредоточенно писал в маленьком блокнотике. Интересно, что? Наверняка что-то умное, смешное и интересное. Я оглядела зал. На задних рядах томились зрители со скучающим видом. Я вздохнула. Майкл, без сомнения, составлял блестящий сатирический портрет какого-нибудь персонажа, сидевшего на двадцать втором ряду.

И тут, к моему ужасу, Таня остановилась прямо перед ним. Проход между рядами был узкий, Таня шла впереди. Бегство невозможно.

— Мистер Пейлин! — радостно воскликнула она.

Я поморщилась. Мистер Пейлин продолжал писать.

Однако Таня так просто сдаваться не собиралась.

— Мистер Пейлин!

Бедный Майкл на мгновение смешался, вынужденный оторваться от своих записей.

— Да?

— Я просто хотела сказать, что обожаю ваше шоу!

— Благодарю вас, приятно слышать, — любезно улыбнулся мистер Пейлин.

— А со мной тут Полли… — Таня сделала широкий жест обеими руками. — Она писательница! Пишет о путешествиях!

— Да? — Наш собеседник изобразил интерес. — И что же за книги вы пишете?

Мне отчаянно захотелось провалиться сквозь землю. Или пусть бы огромный гонг нечаянно скатился со сцены и придавил меня, но, увы.

— Ну… юмористические, — проблеяла я, запинаясь.

— Ага! — Глаза за стеклами очков блеснули. — Конкурентка!

Я начала яростно отнекиваться, что-то мямлить в свое оправдание и попыталась сбежать, но не тут-то было. Оказалось, что я сижу в полупустом первом ряду, может быть, из-за того, что купила билет непосредственно перед концертом, и прямо перед носом у Пейлина. Мне показалось ужасно бестактным мозолить ему глаза, поэтому я аккуратненько примостилась в сторонке и наблюдала за Майклом на расстоянии. Его куртка не успела покрыться таким слоем грязи, как моя, а ботинки были из настоящей кожи и выглядели вполне респектабельно, тогда как мои простенькие кроссовки изрядно поизносились за пару месяцев ходьбы по китайским дорогам. Короче, мистер Пейлин выглядел очень опрятно и, как мне показалось, был на высоте.

Концерт начался с того, что на сцену вышел какой-то мужик в длинном синем халате и прочел пространный монолог. Китайская публика захлебывалась хохотом. Он перевел свою речь на английский, но, видимо, не целиком, потому что английский вариант вышел значительно короче китайского. Англоговорящие зрители вежливо похлопали, так и не поняв, в чем соль.

Я искоса посматривала на Майкла Пейлина, который сидел с выражением благодушного веселья на лице. Должно быть, он что-то понял из того, что я упустила. Вот черт!

Старик, сидевший перед гонгами, что-то завопил скрипучим голосом, и оркестр заиграл. Музыка датировалась временами династии Тан, и некоторые из участников оркестра тоже, судя по внешности, успели ее застать. Музыканты с белоснежными шевелюрами и седыми бородами, наряженные в шелковые халаты, расшитые золотом, выглядели так, словно прилетели на сцену на машине времени, мне они почему-то напомнили маленьких высохших эльфов в одежках из цветной фольги. Они, кстати, просидели все выступление со строгими минами. Один из старичков морщился так, будто только что съел особенно ядреный лимон. Я, честно говоря, не поняла, испытывал ли он музыкальный экстаз или корчился в агонии оттого, что его карьера подходила к закату.