Солнце для Джона Рейна - Барри Эйслер

— Будто вы не знаете! Я журналист, напишу серию изобличающих статей, что-то вроде журналистского расследования.

— Сколько это займет времени?

— Сколько времени? Черт, да статьи уже фактически написаны! Не хватает только доказательств.

— Вы должны кое-что узнать...

Я рассказал, что содержащийся на диске файл зашифрован и защищен от копирования, и подробно описал все, что уже делал с ним Гарри.

— Думаю, проблем не возникнет. «Форбс» сотрудничает с ливерморской лабораторией. Наверняка они что-то подскажут. Как только файл расшифруют, я опубликую статьи.

— Пока не выйдет первая, Мидори ежесекундно рискует жизнью...

— Так вот почему вы решили отдать мне диск! Те, кто за ним охотится, как следует бы вам заплатили.

— Хочу, чтобы вы кое-что уяснили. Если не сможете опубликовать этот материал, а Мидори погибнет, я найду вас и убью. Обещаю.

— Я вам верю.

Заглянув в усталые глаза Булфинча, я достал из нагрудного кармана диск и протянул ему. Не сказав больше ни слова, я зашагал к станции метро.

Мне повезло, и поезд пришел почти сразу. Сидя в полупустом вагоне, я думал о Тацу. Да, пока не выйдет статья Булфинча, в опасности находится не только Мидори, но и он. Конечно, голыми руками его не возьмешь, хотя кто знает, что придумают люди Ямаото... Мы не виделись тысячу лет, но когда-то были друзьями, так что хотя бы предупредить его я обязан.

В Кейсацучо я позвонил из автомата на станции Сибаси.

— Узнал? — по-английски спросил я, когда секретарша соединила меня с Тацу.

— Да... Сколько лет, сколько зим! — После он перешел на английский, что показалось хорошим знаком: Тацу не хочет, чтобы коллеги поняли, о чем речь. — Знаешь, что в Сенгоку найдены двое мужчин со следами насильственной смерти? У одного при себе была палка, а на ней отпечатки пальцев. Твои. А мне почему-то казалось, что ты давно уехал из Токио...

Черт, значит, в какой-то момент меня угораздило дотронуться до дубинки! Надо же... Когда после войны я вернулся в Японию, у меня сняли отпечатки пальцев. Обычная процедура: ведь с формально-юридической точки зрения я был иностранцем.

— Мы пытались тебя найти, но ты будто испарился, — продолжал Тацу. — Так что, если звонишь по этому поводу, говорю сразу: помочь не могу. В такой ситуации лучше добровольно явиться в Кейсацучо. Придешь — сделаю все, что в моих силах; а будешь продолжать прятаться — только себе навредишь.

— Именно поэтому и звоню. У меня есть кое-какая информация, Тацу. Хочу поделиться.

— В обмен на что?

Боже, ну до чего догадливый!

— Есть одна просьба. Речь пойдет не обо мне. Слушай, если воспользуешься моей информацией, я сдамся полиции, обещаю. Так что тебе нечего бояться.

— Где и когда?

— Мы говорим конфиденциально?

— Хочешь сказать, что наши телефоны прослушиваются? — с иронией спросил Тацу.

Я знал его достаточно хорошо, чтобы понять намек. Линия действительно прослушивается.

— Понял, — отозвался я. — Записывай или запоминай: фойе отеля «Окура», следующая суббота, ровно в полдень!

На свете нет ничего ужаснее отеля «Окура» и его фойе, так что мой друг догадается, что я ни за что туда не пойду.

— Чудесно, — проворковал Тацу, — до скорого!

— Не поверишь, но я порой скучаю по Вьетнаму! Помнишь дурацкий еженедельный инструктаж, на который нас заставляли ходить?

Наш командир назначал инструктаж на одно и то же время — половину пятого, чтобы освободить вечер для общения с сайгонскими проститутками. Многие возмущались: каков наглец, ходит по девкам и, не стесняясь, об этом рассказывает.

— Конечно, помню!

— Почему-то сейчас эти собрания вспоминаются особенно часто, Странно, правда? Наверное, старею, вот ностальгия и накатывает.

— С кем не бывает...

— Да, наверное. Слушай, давненько мы не встречались! Жизнь течет с бешеной скоростью! А как изменился Токио! Мне так нравился один бар... Напитки там подавали в посуде, которую хозяйка лепила сама. Помнишь его? Наверное, давным-давно закрылся...

Этот бар находился в Ебису.

— Скорее всего теперь там казино, — подыграл мне Тацу; значит, он все понял.

— Да, жизнь есть жизнь... Но бар был отличный, я часто его вспоминаю!

— Слушай, искренне советую явиться с повинной! Это для твоего же блага...

— Обещаю подумать. Спасибо за совет! — Я отсоединился, но рука еще долго сжимала трубку.

Надеюсь, Тацу все понял. Если нет, то не знаю, что и делать...

Бар, о котором шла речь, был классической японской изикайей. (Кстати, это Тацу привел меня туда вскоре после моего приезда в Японию.) Изикайя — это маленький уютный бар, такие обычно содержит пожилая семейная пара, живущая в том же доме. Вывески чаще всего нет, о существовании бара извещает только красный фонарь.

Подают в изикайях лишь пиво и саке, но от посетителей отбоя нет: именно здесь спасаются от деспотичных начальников, надоедливых жен, опостылевших друзей. Никто ни на кого внимания не обращает — можно прийти, пропустить стаканчик, подумать о своем.

Когда-то мы с Тацу частенько бывали в Ебису и заглядывали в эту изикайю, однако в моей новой жизни для нее места не нашлось. Я все собирался навестить пожилую Маму-сан, но все как-то руки не доходили. Недели сложились в месяцы, месяцы в годы, а я так и не собрался. Казино-то там вряд ли поместится, значит, бар либо закрыли, либо вовсе снесли. В современном Токио таким заведениям не выжить.

В Ебису я решил приехать пораньше, чтобы было время как следует оглядеться. Да, район сильно изменился: почти все деревянные дома снесли, а на месте рисового поля стоит новехонький торговый центр. Сориентироваться будет непросто.

От метро нужно идти направо. День выдался хмурый, моросил мелкий дождичек.

Кажется, изикайя была здесь. Наихудшие опасения оправдались: уютный деревянный домик исчез, уступив место совершенно безликому магазину «24 часа». Я решил зайти: ни одного покупателя, лишь изнывающая от скуки продавщица. Тацу нет, хотя и неудивительно, ведь до назначенного времени еще целый час.

Знай я, что все так плохо, ни за что бы не назначил встречу в Ебису. Черт, весь район изменился до неузнаваемости! Я вспомнил последний визит в Штаты. Пять лет назад я решил съездить в Драйден, который считаю почти родным городом. Не знаю почему, но после двадцатилетнего отсутствия меня вновь туда потянуло.

Помню, как целых четыре часа гнал машину из Нью-Йорка. А когда приехал, увидел, что изменилось абсолютно все, кроме расположения улиц. Мейн-стрит встретила ослепительно сверкающими витринами: «Макдональдс», «Бенеттон», «Бургер Кинг»... Пару мест я все-таки узнал: крошечные лавочки, магазинчики на фоне торговых центров и супермаркетов казались памятниками древней цивилизации.