Скандальная связь - Кэндис Герн

Но Изабелла вовсе не думала ни о чем таком. Господи! Она взглянула на Ричарда и увидела, что он тоже шокирован.

Миссис Тил тихонько хихикнула:

— Не волнуйся, дитя мое, — твоя мать родилась еще до того, как мы с Филиппом стали любовниками. Ты и виконт Мэллори — не родственники, уверяю тебя.

Изабелла выдохнула с таким явным облегчением, что миссис Тил громко расхохоталась.

— А вот и мы! — громко возвестила кузина Мин, появляясь в сопровождении миссис Хэммет, которая несла в руках поднос с чаем. — Чай и имбирное печенье, что может быть лучше?

Когда миссис Хэммет ушла, кузина Мин огляделась и поняла, что единственное свободное место осталось рядом с Ричардом. Кажется, это ее сильно разволновало, и теперь она стояла неловко, переминаясь с ноги на ногу.

— Так ты нальешь нам чаю, Мин? — По-видимому, хозяйка дома всегда знала, как успокоить легко возбудимую родственницу.

— Да, но у нас гости, Эммелина, и это твой дом. Тебе принадлежит привилегия разливать чай.

— Признаюсь, я несколько утомилась. Не будешь ли ты столь любезна выполнить за меня эту почетную обязанность?

— С удовольствием! — Кузина Мин просияла, словно ей поручили нечто важное.

Она налила и подала каждому чашку с достоинством герцогини, а потом предложила печенье.

Присев наконец рядом с Ричардом, она уже выглядела более уверенной в себе и больше не краснела из-за того, что находится рядом с симпатичным мужчиной.

Прошло совсем немного времени, и миссис Тил заговорила снова:

— Мы как раз вспоминали деда лорда Мэллори, графа Данстабла. Много лет назад у нас с ним был довольно страстный роман.

Кузина Мин чуть не подавилась кусочком печенья и так закашлялась, что Ричард поднес ей чашку к губам и заставил сделать глоток. Придя в себя, она уставилась на миссис Тил округлившимися глазами.

— Кажется, я шокировала тебя, Мин? Прости, но это правда. А вы, молодой человек, вы ведь хотели узнать о тех днях, не так ли? — Она кивнула Ричарду. — Я много лет молчала об этом, но не имею ничего против того, чтобы рассказать вам кое-какие подробности.

Миссис Тил сделала большой глоток и уставилась на угли, тлевшие в камине. Пока она собиралась с мыслями, все молчали, а кузина Мин даже наклонилась вперед, явно предвкушая услышать что-то необычное.

Наконец пожилая дама лукаво взглянула на Ричарда и заговорила:

— Филипп, ваш дед, являлся моей первой любовью. У моего отца была маленькая ферма в Гемпшире рядом с поместьем Грейшотт. Филипп и я полюбили друг друга еще в молодости, но он должен был стать графом, я же не представляла собой ничего существенного — просто дочь незначительного помещика. Совершенно естественно, что его семья думала о более значительном браке для наследника. Граф убедил моего отца выдать меня замуж и устранить как угрозу будущему Филиппа. Я уверена, что свою роль сыграли деньги или какие-то услуги, хотя мой отец никогда мне в этом не признавался. Он устроил мой брак с мистером Тилом, и я уехала.

— Как ужасно!

Миссис Тил пожала плечами:

— Так делали всегда, и сейчас делают, я не сомневаюсь. Знатные семейства хотят сохранить свою кровь настолько голубой, насколько это возможно.

— А что потом? — вмешалась кузина Мин.

— Я вышла замуж за Тила и родила ребенка. Все шло хорошо, но несколько лет спустя я снова встретила Филиппа. Его отец умер, а он стал графом и только что обручился с леди Генриеттой Бичамп. Для него это была блестящая партия, но не брак по любви. Наше взаимное влечение мгновенно воспламенилось вновь. Когда мой возлюбленный объявил, что все еще любит меня, я была вне себя от радости. У нас начался роман. Мы старались действовать осторожно, но как-то это стало известно, и случился небольшой скандал. Тил забрал меня с собой в Индию, а Генриетта вышла замуж за Филиппа. Вот и все.

— И ты никогда больше его не видела? — спросила Изабелла.

— Один раз, сразу после смерти Тила, когда я вернулась в Лондон. Я видела, как он шел по улице с Генриеттой.

Внезапно взгляд миссис Тил наполнился тоской, и Изабелла почти ощутила ту боль, которую бабушка испытывала, видя возлюбленного, но не имея возможности поговорить с ним. Это было похоже на то, что она потеряла его навсегда.

— Мне не хотелось вмешиваться в его жизнь или жизнь Генриетты, что только причинило бы боль всем троим; поэтому я арендовала на вдовье наследство этот домик, находящийся вдали от общества, и сделала так, чтобы мы никогда больше не встречались. Зато у меня остались драгоценные воспоминания.

Миссис Тил взглянула на Изабеллу и, увидев в глазах внучки сочувствие, благодарно сжала ей руку.

— Не печалься за меня, дитя мое. Это было очень давно. Мы с Тилом прожили хорошую жизнь: он постепенно простил меня, а я стала восхищаться им и любить его. Он сделал меня счастливой и подарил дочь — твою будущую мать. И все-таки я никогда не забывала Филиппа Мэллори. Он был моей первой любовью. Моей единственной настоящей любовью — той, что пылала ярче всего.

— Эммелина, — заметила кузина Мин, и глаза ее затуманились от слез, — ты никогда раньше не говорила об этом никому из нас.

— Это личные воспоминания, Мин. Пока Изабелла не встретила внука Филиппа, никому и не следовало знать о них. Теперь эти молодые люди заслужили правду. — Миссис Тил перевела взгляд на виконта. — Ваш дед мне кое-что подарил.

Глаза Ричарда на секунду вспыхнули.

— Вот как?

— Да, нечто, что я хранила все эти годы. Это моя самая дорогая вещь — большое рубиновое сердце с любовным узлом.

Изабелла встала и шагнула к чайному столику. Она повертела в руках пустую чашку, аккуратно поставила ее на поднос и принялась наугад переставлять другие предметы. Таким образом ее руки оказались заняты, а сама она могла стоять спиной к бабушке. Она явно не испытывала желания смотреть ей в лицо, зато бросила на Ричарда взгляд, полный вины и тревоги.

— Рубиновое сердце? — удивилась мисс Катберт. — Как мило! Но по-моему, я никогда его не видела, не так ли, Эммелина?

— Нет, Мин, потому что я держу его запертым. Я никогда не хотела показывать его Тилу, потому что он понял бы, кто мне его подарил, и всегда прятала рубин в потайном ящичке шкатулки с драгоценностями. Даже после смерти Тила я редко его вынимала. Конечно, я никогда его не носила, но это, без сомнения, довольно дорогая вещь. Наверное, мне следовало продать ее, чтобы иметь деньги на расходы по дому и прочее, но я просто не смогу вынести разлуку с ней.

Лицо Изабеллы странно сморщилось и сделалось очень несчастным, отчего у Ричарда сердце чуть не разорвалось.

И все же Изабелла сумела взять себя в руки. Она расправила плечи и повернулась лицом к той неизбежной боли, которую собиралась причинить любимой бабушке.