Опасный танец втроем - Дарья Кожевникова

— Сегодня у нас с Марией состоялся разговор, как раз об этом убийстве, Тимур его подслушал и наверняка понял, что разоблачен. А он знает, что я такого не прощаю! А тут еще я лично позвонил Лучезарову, выспрашивая у него про этого самого Просветова. Назарчик сразу должен был догадаться, что я быстро этот клубок раскручу. В общем, им, как зажатым в угол крысам, только и оставалось теперь напасть, чтобы остаться в живых. Опережая события, пока мои парни не нагрянули уже к ним.

— Ясно. — Глеб покосился на Никифора. — Но как я понимаю, ментов поганых даже в такой ситуации вам не по понятиям вызывать?

— Глупый вопрос, — высокомерно фыркнул Никифор. — Я и у тебя помощи не прошу.

— Я — другое дело. И приехал сюда исключительно из-за Машки.

— Так вы все-таки любовники?! — Никифор недобро прищурился, разом забыв, кажется, обо всех остальных своих проблемах.

— Еще чего не хватало! — Глеб так легко открестился от всего, что Маша едва не задохнулась от возмущения, хотя и сама не так давно вынуждена была поступить аналогичным же образом. — Нет, я просто считаю себя отчасти повинным в том, что эта дуреха влипла в неприятности.

— Сам ты дурак! — взвилась Маша, что в этой напряженной обстановке вышло как-то совсем уж по-детски. — Да без меня бы вы все еще…

До конца ей высказаться не удалось: перебивая ее, у Ворота заиграл телефон.

— Спартак! — удивленно сказал тот, взглянув на имя абонента. — Не может быть, я своими глазами видел, как его положили возле ворот вместе с Хаузом.

— Ответь! — распорядился Никифор. Но телефон уже отключился.

— Пытаются по мелодии звонка вычислить, где мы? Значит, должны быть уже где-то близко, — третий из «гвардейцев», Налим, приложил ухо к замочной скважине в двери и сразу сообщил: — Кто-то сюда чешет на всех парах! Но вроде один!

— Отойди от дверей! — скомандовал Никифор, теперь шепотом: шаги настолько приблизились, что теперь их слышали уже все. Стихли под самым порогом, сразу сменившись стуком, и голос из-за двери жалобно позвал:

— Никифор Львович, вы здесь?! Это Назар Лучезаров! Откройте мне, пожалуйста, дверь! Я не знаю, что у вас тут происходит! Приехал к вам поговорить по поводу вашего вопроса, а ваши парни тут словно с ума посходили!

— И ведь открыл бы, не успей ты меня предупредить, — тихо сказал Никифор, переглянувшись с Глебом.

— Никифор Львович, а может, распахнуть дверь на секундочку да втащить его по-быстренькому сюда для беседы? — шепотом предложил четвертый из «гвардейцев», Боксер.

— Ты с ума сошел? — ответил ему вместо Никифора Ворот. — Да за ним наверняка уже стоят его бойцы, со стволами навскидку.

— Думаешь? — На всякий случай вытащив из кобуры пистолет, Боксер подошел вплотную к двери, пытаясь оценить обстановку через замочную скважину. Это стало его роковой ошибкой: с той стороны тоже прислушивались и по затянувшейся паузе уже поняли, что бескровный план по захвату кабинета не удался. А может, просто снова отказали тормоза у Тимура? Но пущенная на тихий шорох автоматная очередь смогла прошить толстое дверное полотно из дуба, и Боксер в предсмертных конвульсиях забился на полу.

— Твою ж мать! — Это Налим согнулся пополам, когда срикошетившая пуля ударила и его тоже, куда-то в бок.

— К стене! — скомандовал Ворот, выхватывая пистолет, но не торопясь бессмысленно тратить патроны. Все рассредоточились в зоне относительной безопасности. Оказавшийся у окна, Глеб пустил пулю между полками закрывающего его книжного шкафа. Ответом на это стал короткий вскрик снаружи. Потом за окном все стихло, а по двери, прошивая ее крест-накрест, снова прошлась автоматная очередь.

— Знали бы они точно, что у нас здесь только пушки и ни одного «калаша», давно бы уже дверь снесли, — как можно тише сказал Керубино. — А так не уверены в нашем арсенале, вот и перестраховываются. Но от двери и так осталось всего ничего.

— Время их поджимает, ведь соседи слышали стрельбу и все равно полицию вызовут, — заметил Глеб. — Да и еще кто-то из ваших может нарисоваться в любой момент. Так что штурма нам все равно не избежать.

Керубино посмотрел на дверь, на Налима, затихшего в углу, потом на Глеба:

— Ты что-то можешь предложить?

— Могу! Я же за Машкой ехал к вам не с пустыми руками. — Глеб показал гранату, зажатую в кулаке. — Дверь повреждена, с одного рывка должна открыться. Ты сможешь, стоя за косяком, быстро ее мне распахнуть?

— Глеб, нет! — ахнула Маша.

— Машка, исчезни! — не скомандовал, а приказал ей Глеб, после чего она уже не смела с ним спорить, забилась в ближайший угол, рядом с Никифором. Ворот, как верный телохранитель, с пистолетом на изготовку держался пока возле них. Сам Глеб двумя короткими перебежками подобрался к стене у самой двери, напротив Керубино. Переглянулся с ним: — У ворот их было шестеро, Лучезаров седьмой. Отсюда и будем считать. Бросать мне придется подальше, чтоб и нас не накрыло. Взрывом снимем, сколько удастся, остальных быстро нейтрализуем, пока не прочухаются.

— Заметано! — Керубино отломил ножку от журнального столика, просунул ее под дверную ручку. Снаружи снова прошлись по двери из автомата, сразу ее перебив, так что пришлось тут же брать другую. Вслед за очередью снаружи раздались угрожающие реплики в адрес осажденных. Пользуясь этим, Керубино быстро приладил к двери вторую ножку, призванную служить рычагом, и спросил у Глеба: — Готов?

— На счет «три»! — ответил по-кошачьи подобравшийся Глеб.

Дальнейшее заняло у них считаные секунды, словно они отрабатывали это всю свою жизнь. Керубино изо всей силы ударил по самодельному рычагу, заклиненному в дверной ручке, и под его натиском тяжелая дверь с треском распахнулась. В эту же секунду Глеб упал на пол, перекатился перед дверью, в прыжке срывая чеку, и, на миг замерев на полу, метнул гранату чуть в сторону, так, чтобы между летящими от нее осколками и осажденными людьми оставалась стена. И в следующий миг был уже на ногах, рядом с Керубино.

Взрыв прогремел так оглушительно, что у Маши заложило уши. В дальнюю стену, напротив двери, впилось несколько шальных осколков, а до них, стоящих под защитой косяков и угла, долетела лишь ударная волна с доброй порцией пыли. Зато снаружи раздались крики. Ориентируясь на них, Керубино с Воротом и Глеб сделали быструю вылазку, расстреливая темнеющие средь пыли фигуры из пистолетов. В ответ тоже прозвучало несколько выстрелов, говорящих о том, что кто-то там все-таки уцелел. На этот раз стреляли тоже из пистолета. Однако обороняющиеся радоваться не спешили.

— Автоматчик стоял близко к дверям, — заметил Ворот, быстрым и мощным пинком закрывая остатки двери. — Так что, может, мы его и сняли. А может, он попросту затаился.

— Ни то и ни другое, — сказал Керубино, когда автоматная очередь прошила окно. Послышался звон оставшихся стекол, полетели ошметки разорванных пулями книг, не успевших упасть при баррикадировании. К счастью, автоматчик стрелял вслепую. Но пока все невольно переключили свое внимание на окно, снова, только уже ударом снаружи, была распахнута кабинетная дверь. У того, кто стоял на пороге, оказался лишь пистолет, но он уже стрелял. Первая пуля ушла в стену, вторая прошла по касательной, зацепив Керубино. Он отшатнулся, потом отскочил, но готовый снова выстрелить ствол последовал за ним, встретив на своей траектории не успевшего развернуться лицом к опасности Ворота… Почти не отдавая себе отчета в том, что делает, Маша в своем углу в каком-то инстинктивном порыве схватила валяющийся возле нее пистолет, еще недавно принадлежавший Боксеру. Щелчок… Выстрел… Оказалось, Ворот не зря учил ее стрелять! Хотя бы уже потому, что этими уроками он сейчас спас себе жизнь, отделавшись лишь глубокой царапиной на голове. В то время как подстреленный бандит завалился набок, и Глеб быстро добил его выстрелом в лоб. Слегка контуженный Ворот оглянулся на Машу: