Задверье - Нил Гейман

– Большая честь наконец познакомиться с тобой и твоим спутником. Я ангел Ислингтон.

Глаза у ангела были большие и ясные, а одежды вовсе не белые, как поначалу почудилось Ричарду; нет, они, казалось, сотканы из самого света.

Ричард не верил в ангелов. Никогда не верил в ангелов. И будь он проклят, если сейчас поверит. Тем не менее гораздо проще не верить во что-то, когда оно не смотрит тебе в глаза и не произносит твое имя.

– Ричард Мейхью, – сказало создание света. – И тебе добро пожаловать в мои чертоги.

Ангел отвернулся.

– Прошу вас, следуйте за мной.

Ричард и д'Верь пошли за ангелом. Свечи гасли сами собой, когда они проходили мимо.

Маркиз де Карабас шагал по пустой больнице, под его черными с квадратными носами байкерскими ботинками скрипели битое стекло и старые шприцы. Он миновал двойные двери, ведущие к задней лестнице, и спустился по ступеням.

Он прошел по туннелям под зданием, брезгливо обходя горы плесневеющего мусора. Он прошел мимо душевых кабинок и туалетов, вниз по старой железной лестнице, через страшное топкое место. А потом потянул на себя полусгнившую деревянную дверь и ступил внутрь. Оглядев комнату, в которой оказался, он с полнейшим пренебрежением порассматривал недоеденного котенка и кучку бритвенных лезвий. Потом, смахнув со стула мусор, сел, устроившись удобно, почти с роскошью в подвальной темноте, и закрыл глаза.

Со временем дверь в подвал открылась, внутрь кто-то вошел.

Открыв глаза, маркиз де Карабас зевнул и одарил господ Крупа и Вандермара широкой белозубой улыбкой.

– Здравствуйте, мальчики, – сказал де Карабас. – Я подумал, мне давно пора спуститься сюда и поговорить с вами лично.

– Вы пьете вино? – спросило создание света. Ричард кивнул.

– Пила однажды. Самую малость, – сказала д'Верь. – Мне отец дал. За обедом. Он предлагал нам попробовать.

Ангел Ислингтон приподнял похожую на графин бутылку. Ричард спросил себя, действительно ли она из стекла: слишком уж причудливо дробилось и отражалось в ней пламя свечей. Скорее уж из хрусталя или единого громадного бриллианта. Из-за игры бликов вино внутри, казалось, сияло, будто и оно тоже соткано из света.

Вынув из хрустального графина пробку, ангел налил в винный бокал на палец жидкости. Это было белое вино, но оно не походило ни на одно из тех, что доводилось прежде видеть Ричарду. Оно сверкало и играло, будто бы разбрасывало вокруг себя солнечные зайчики, – так отражаются от водной зыби лучи.

Ричард и д'Верь сидели за почерневшим от старости деревянным столом на высоких и величественных деревянных стульях и молчали.

– Это последняя бутылка такого вина, – сказал Ислингтон. – Мне подарил десяток один из твоих предков, д'Верь.

Создание света протянуло бокал девушке и осторожно налило сияющего вина в другой. Делало оно это благоговейно, почти любовно, будто священник, совершающий таинство.

– Это был желанный подарок. Случилось это – о! – тридцать или сорок тысяч лет назад. Во всяком случае, очень давно. – Ангел протянул бокал Ричарду. – Полагаю, меня можно обвинить в том, что я разбазариваю сокровище, которое следовало бы бережно хранить, – сказал он. – Но мне так редко выпадает счастье принимать гостей. И дорога сюда трудна.

– «Ангелус»… – пробормотала д'Верь.

– Да, вы попали ко мне с помощью «Ангелуса». Но этим путем страждущий может пройти только один раз. – Подняв бокал повыше, ангел посмотрел вино на свет. – Пейте осторожно, – посоветовал он. – Оно на редкость крепкое. – Ангел сел к столу между Ричардом и д'Верью. – Пробуя его, – с легкой тоской сказал он, – я люблю воображать, будто пью сам солнечный свет минувших дней. – Он снова подержал стакан перед свечой. – Тост: за былую славу!

– За былую славу! – хором откликнулись Ричард и д'Верь, а потом не без опаски отпили по маленькому глотку.

– Оно удивительное, – сказала д'Верь.

– Поистине, – отозвался Ричард. – Я думал, под воздействием воздуха старые вина превращаются в уксус.

Ангел покачал головой.

– Только не это. Все дело в виноградной лозе и в месте, где она выросла. Увы, эта лоза погибла, когда виноградники исчезли в морской пучине.

– Подлинная магия, – сказала д'Верь, отпивая жидкого света. – Я в жизни ничего подобного не пробовала.

– И не попробуешь, – отозвался Ислингтон. – Больше вина из Атлантиды не существует.

Где-то на задворках сознания Ричарда разумный голосок возразил, что и самой Атлантиды никогда не существовало, и, осмелев, заявил, что и ангелов не существует тоже и что, если уж на то пошло, все случившееся с ним за последние несколько дней просто невозможно. Ричард оставил голосок без внимания. Шаг за шагом он неловко учился доверять интуиции, понимать, что самые простые и самые вероятные объяснения тому, что он видел и пережил в последнее время, как раз те, какие ему приводят, – не важно, какими бы сумасбродными они ни казались. Поэтому он только снова пригубил из бокала. От вина он почувствовал себя счастливым, по-настоящему счастливым. Вино навевало мысли о небесах более просторных и более синих, чем те, к каким он привык, о солнце, золотым шаром висящем в этих небесах, о времени, когда все было проще, все было моложе, чем мир, который он знал.

Слева от них журчал водопад: сбегая но скале, прозрачная вода собиралась в каменное озерцо-чашу. Справа высилась между двух железных колонн дверь. Она была изготовлена из полированного кремния, отделанного металлом, почти черного цвета.

– Вы утверждаете, что вы действительно ангел? – спросил Ричард. – Я хочу сказать, вы правда видели Господа Бога и серафимов?

Ислингтон улыбнулся.

– Я ничего не утверждаю, Ричард, – сказал он. – Но я ангел.

– Вы оказываете нам большую честь, – вмешалась д'Верь.

– Нет, это вы оказали мне большую честь, придя сюда. Твой отец был хорошим человеком, д'Верь, и моим другом. Его смерть глубоко меня опечалила.

– В своем дневнике… он сказал… сказал, чтобы я пошла к вам. Он сказал, вам можно доверять.

– Могу только надеяться, что оправдаю это доверие. – Ангел отпил еще вина. – Под-Лондон – второй город, который мне небезразличен. Первый погиб в волнах, и я никак не мог этого предотвратить. Мне известно, что такое утрата и боль. Прими мои соболезнования. Что бы тебе хотелось знать?

Д'Верь помедлила.

– Моя семья… их всех убили господа Круп и Вандермар. Но… кто им приказал? Я хочу… я хочу знать почему.

Ангел кивнул.

– Сюда, вниз, ко мне просачиваются многие тайны, – сказал он. – Многие слухи, полуправда и ложь, эхо слов и событий. – Потом он повернулся к Ричарду: – А ты? Чего хочешь ты, Ричард Мейхью?