Молот Тора - Уильям Дитрих

— Да еще же тьма кромешная, — огрызнулся я. — Ты зря только перебудишь целый лагерь!

Ответом мне послужил дружный хохот.

— Все, кроме тебя, уже на ногах! Мы, северяне, не привыкли нежиться по утрам! Даже свиноеды встают пораньше тебя!

— По утрам? — Я протер глаза.

Звездная лента Млечного Пути еще дымилась на небосводе, хотя восток окрасился слабой синевой отдаленного рассвета. На разожженных вновь кострах уже закипали остатки вчерашней трапезы. Полностью готовые к отплытию Сесил и Аврора выглядели достаточно нарядными, чтобы прогуляться по Пикадилли.

— Давайте, давайте, наедайтесь, ведь скоро нам опять садиться на весла. Подкрепись и ты хорошенько, американец! Да не рассусоливай, надо еще успеть взглянуть на мое резное рукоделие. Я уже увековечил память о наших гостях на обтесанном дереве!

Мы заглотили остатки ужина, а потом проследовали за нашим лоцманом к путевой вехе. Как мы увидели, нижнюю часть ствола густо покрывала резьба, напоминавшая о некоторых важных особах, заглянувших на этот мыс. В основном там встречались шотландские и английские фамилии типа Маккензи, Дункан, Кокс и Селкирк. Вояжер зажег свечку и поднес ее к стволу, чтобы мы смогли прочесть нужные сведения.

— Вот, глядите, как вас тут обессмертили!

«Лорд Сесил и леди Аврора Сомерсет, — гласила надпись. — За компанию с двумя ослами».

— Ослами!

— Если будете пару дней грести как нормальные парни, то на другом дереве я, может, вырежу и ваши имена. От такой гребли ваши ноющие плечи должны загореться огнем, да таким огнем, что вам захочется поплакать на материнской груди. Но вы не заплачете, а просто будете грести дальше! Вот тогда удалой северянин Пьер окажет вам почет и уважение.

Мы, все простые смертные, остановились на ночевку в форте Святого Джозефа, а наши аристократы Сесил и Аврора расположились на берегу, поскольку частокол вокруг крепости был закончен лишь наполовину. Огромные штабеля ошкуренных стволов, срубленных и приволоченных сюда за прошедшую зиму, высились готовые для установки на места — и для предотвращения внезапного нападения лес отступил больше чем на милю. Несмотря на назойливую мошкару, я быстро уснул, тем более что меня лишили шансов пофлиртовать с отделившейся Авророй. А потом в предрассветном тумане нас опять подняли и мы поплыли дальше, слушая приглушенное пение, доносившееся с маячивших впереди и позади каноэ. Теперь больше не будет ни одного форта до самого Гранд-Портиджа.

Когда мы вошли в тридцатимильный проток, соединяющий озеро Гурон с озером Верхним, то сразу почувствовали, как трудно грести против течения. В Су-Сент-Мэри, изобиловавшей порогами или быстринами, мы в очередной раз принялись разгружать каноэ, перетаскивая товары на своем горбу, я взвалил на спину девяностофунтовый тюк, а Пьер и Магнус закинули на плечи вдвое больше. Но за одну ходку нам все равно было не уложиться. Наш переход с грузом составлял около мили, то есть полчаса мы тащились до более спокойного участка реки, а потом налегке, отдыхая, отправлялись обратно за очередной ношей. На этих порогах обычно рыбачили индейцы с копьями и сплетенными из коры сетями, и от их стоянки, над которой кружили тучи мух, жутко несло дерьмом. Бывалые вояжеры выставили около нашего склада охрану, считая индейцев ворами и зная, что они, в свою очередь, искренне не понимают, почему эгоистичные бледнолицые богачи не желают делиться собственным добром. Перетащив последние тюки с товарами, мы вернулись за каноэ. Конечно, грузовые каноэ относительно легковесны, но пропитанные водой все равно тянут на несколько сотен фунтов. Во время этого вояжа я ощущал себя как человек, несущий гроб на каких-то бесконечных похоронах. Наконец мы обошли опасные пороги.

— В Гранд-Портидже ты увидишь мужчин, способных перетаскивать зараз по три или даже четыре тюка, — отдуваясь, сказал Пьер. — Когда они так нагружаются, то выглядят как дома на ножках.

— А в Париже ты увидел бы мужчин, не способных поднять больше пары игральных костей или гусиных перьев, — простонал я в ответ.

— Ну, то не мужчины, месье. Городские паразиты, не способные ничего сделать самостоятельно, вообще не знают, что такое настоящая жизнь.

От Сесила, однако, никто не ждал помощи в переноске багажа. А надменную и чопорную Аврору переносили на плечах два вояжера, и она взирала на всех свысока, словно царица Савская, очевидно принимая подобные почести как должное. За ней, восторженно смеясь, бежали детишки из рыболовецких стоянок индейцев. Они сопровождали ее до тех пор, пока матери не призывали их обратно, но наша царственная особа не удостаивала их даже снисходительным взглядом.

И вот мы вышли на просторы самого большого из Великих озер. Вода в нем казалась совершенно прозрачной, и я видел уходящий в глубину гранитный склон так ясно, словно он мерцал в жарком воздушном мареве. Мы взяли курс к северному берегу по синим, протянувшимся до самого горизонта водам озера Верхнего, более ярким и темным на вид, чем в Гуроне. Берега справа от нас начали повышаться, вздымаясь отрогами розового и серого гранита с цеплявшимися за их трещины стайками низкорослых деревьев, среди которых выделялись березы, ольхи, сосны и ели.

Нам сопутствовал теплый восточный ветер, и мы, установив на шест импровизированный парус, позволили ему нести нас на запад, а сами прилегли на тюках, с благодарностью нежась в дремотном покое, отдыхая от изматывающей гребли. Убаюкивающую легкую качку каноэ сопровождала тихая колыбельная плещущих волн.

Неожиданно усилившийся ветер сменился на юго-восточный, и небеса в том направлении угрожающе потемнели. Парус изогнулся, каноэ накренилось, и нам пришлось быстро свернуть ветрило.

— Надвигается шторм! — крикнул Пьер, обернувшись к рулевому.

Жак кивнул, глянув через плечо на черные тучи. Капитаны других каноэ тоже выкрикивали предупредительные команды.

— Я же говорил вам, что это озеро не преминет показать свой ведьминский норов, — сказал Пьер. — Гребите теперь, мои ослы, гребите что есть мочи! В лиге отсюда есть тихая бухта, и мы должны дойти до нее, прежде чем разыграется стихия, если не хотим узнать, что значит вплавь добираться до Гранд-Портиджа! — Зачерпнув пригоршню воды, он брызнул ею на нас. — Чувствуете, какая ледяная кровь у этой ведьмы?

За нашими спинами сверкнула молния, и над водой прокатился низкий зловещий рокот. Гроза уже раскинула по вспыхнувшему небу пляшущие зигзагообразные щупальца, и ветер принес нам странный, запомнившийся мне в пустыне электрический запах. Вокруг нас грозно вздымались серо-стальные волны. Даже Пьер, переместившись со своего лоцманского места на носу, взялся за весло.

— Поднажмем, парни, если не хотим упокоиться в этой ледяной бездне!

Порывы ветра становились все сильнее, а крутобокие волны упорно подталкивали нашу флотилию к берегу. Нам пришлось четко держать курс, чтобы не врезаться в гранитные скалы, прежде чем мы достигнем мелководья и сможем безопасно высадиться на землю. Грозно вздымающиеся волны пресной, обжигающе ледяной воды имели иной привкус, чем морские. Впервые вода начала перехлестывать через борта лодки.