"Красная капелла". Советская разведка против Абвера и Гестапо - Владимир Пещерский

Вернувшись в Брюссель, разведчик написал подробный отчет о результатах поездки в Швейцарию и отослал его в Центр. Отдельным письмом Кент доложил руководству о тяжелом финансовом положении Доры. Получив добро на оказание помощи, Кент подобрал коммерческий банк в Брюсселе и под вымышленной фамилией перевел в адрес Радо необходимую сумму.

Следующая встреча Кента с Дорой могла бы состояться сразу после окончания войны. В Москву они прибыли в 1945 году разными путями, но сразу же были арестованы и помещены во внутреннюю тюрьму на Лубянке. И находились, возможно, в двух шагах друг от друга. Некоторые обстоятельства вынужденного пребывания разведчиков под одной тюремной крышей выяснились позднее, когда Кент уже находился на свободе и смог ознакомиться с изданной в Москве книгой воспоминаний Шандора Радо «Под псевдонимом Дора». В ней нашлось несколько добрых слов о Кенте. Но в основном Радо характеризовал Кента как якобы заносчивого, самовлюбленного и малодушного человека, который, будучи арестованным гестапо, едва ли не выдал немцам резидентуру Радо в Швейцарии. Это грубо искажало действительность и не соответствовало фактам. Кент был удивлен неожиданной переменой мнения о нем Радо и не находил этому никакого объяснения. Больше того, в этой же книге можно было прочесть еще одну несуразицу. Будто бы Кент во время пребывания в Швейцарии просил Радо помочь ему деньгами, а не наоборот.

Так как же все было на самом деле и почему появились столь странные воспоминания Шандора Радо?

Гестапо арестовало Кента 9 ноября 1942 года в Марселе, Отто был задержан 24 ноября того же года в Париже. Радиостанция Треппера стала работать под контролем гестапо 25 декабря 1942 года, Гуревича — 3 марта 1943 года. Треппер рассказал на допросах гестапо о поездке Гуревича в Швейцарию в марте 1940 года, не зная о ней никаких подробностей, так как в свое время он не ознакомился с заданием Центра.

Треппер согласился на сотрудничество с немцами, но о поездке Кента на встречу с советским резидентом в Швейцарию в марте 1940 года ничего конкретного сказать не мог.

Не читал он и отчета о встрече Кента с Дорой, отправленного в Москву с диппочтой. Почти в тот же день следователи гестапо вызвали Кента для допроса и настойчиво пытались вытянуть у него более подробные сведения о его встрече с Радо в Женеве. Советский разведчик, сославшись на давность встречи и забывчивость, не назвал ни фамилии, ни адреса Радо, ни места встречи с ним. Тем более он не сказал ничего о программе, переданной Радо для установления прямой радиосвязи с Центром, и, конечно, о том шифровальном коде, пользованию которым он обучил резидента. Ничего, кроме поверхностных и малозначащих деталей контрразведка от Кента так и не услышала.

В двенадцатитомном следственном деле СМЕРШ на Л. Треппера и А. Гуревича, заведенном в Москве, имеются показания Отто, данные им в гестапо, которые здесь вкратце упоминались. Неизбежно возникает вопрос, откуда Шандор Радо узнал о том, что якобы Кент дал в гестапо показания, причинившие ему некоторый вред. Ведь он не был арестован гестапо, и поэтому ему не могли быть известны заявления, сделанные Отто германской контрразведке.

В личной переписке со мной А.М. Гуревич высказал предположение, что, поскольку Л. Треппер и Радо по дороге в Москву следовали вместе, бывший резидент Разведуправления в Швейцарии мог наслушаться и поверить клеветническим высказываниям Треппера, имевшего непростые личные отношения с Гуревичем.

Итак, Шандор Радо меньше всего причастен к некоторым искажениям, содержащимся в книге «Под псевдонимом Дора».

Прошедшее время, отметая былую ложь, показало, что образцовое выполнение Кентом задания Центра и проведенный им инструктаж Доры позволили последнему установить в дальнейшем радиосвязь с Москвой и успешно информировать Центр по важным военно-политическим и другим актуальным вопросам, принеся огромную пользу Советскому Союзу.

После визита в Швейцарию Кента ожидали еще более ответственные задания и новые встречи с участниками «Красной капеллы», частью которой гестапо считало «Трио».

И Дора и Люци относятся к звездам разведки первой величины, хотя широкая известность не приблизила выяснение их некоторых профессиональных тайн, которые до настоящего времени не раскрыты. Одна из них связана с советской разведчицей Сиси, обеспечивавшей получение ценной информации Люци и ее доставку Шандору Радо, который, читая ее, не переставал удивляться осведомленности источника.

Впервые представилась возможность назвать имя мужественной и находчивой советской разведчицы — Рашель Дюбендорфер, длительное время скрывавшейся под ничего не говорящим псевдонимом Сиси и поддерживавшей связь с Люци.

Рашель Дюбендорфер с 1935 года была связана с Разведывательным управлением Генштаба Красной Армии. С 1937 года занималась нелегальной разведкой в Швейцарии и руководила группой разведчиков. После потери связи с Центром в 1940 году Дюбендорфер была включена в резидентуру Шандора Радо. При этом она, как групповод, сохранила свой личный шифр.

Рашель Дюбендорфер, девичья фамилия Геппнер, родилась в 1900 году в Варшаве в семье мелкого банкира, еврейка, образование среднее, состояла в браке с Петером Каспаром, германским подданным. У супругов Каспар родилась дочь, оставшаяся после развода родителей с матерью. В Берлине Рашель работала машинисткой-стенографисткой в отделе ЦК КПГ.

С целью натурализоваться в Швейцарии и получить швейцарские документы она оформила фиктивный брак с рабочим-коммунистом Куртом Дюбендорфером. Свободно владела французским и немецким языками, и, как только в руках у Рашель оказался паспорт, она устроилась на работу в Международное бюро по труду (МОТ). Обеспечив себе солидное прикрытие, Дюбендорфер приступила к активному сбору разведывательной военной и экономической информации о Германии. Так продолжалось до тех пор, пока не оборвалась ее связь с Москвой, поддерживаемая с помощью курьеров. Новые границы, установившиеся в Европе после разгрома Франции, сделали невозможным использование этого канала для постоянного и регулярного контакта с Центром.

В дальнейшем Сиси по распоряжению Москвы осуществляла связь с ней с помощью радиопередатчиков Доры.

Летом 1942 года Рашель Дюбендорфер завербовала сотрудника МОТ Христиана Шнейдера, дав ему кличку Тейлор. Это был осведомленный человек с широким кругом знакомых, среди которых находился, в частности, немецкий политэмигрант Рудольф Ресслер. В ноябре 1942 года Тейлор рассказал Сиси, что его знакомый Ресслер имеет возможность снабжать советскую разведку подробными материалами о положении на Восточном фронте и по другим важным вопросам, касавшимся политики Германии.

— Чем вызвано решение твоего приятеля работать на Советский Союз? — спросила она.

— Желанием помочь России одержать победу над Гитлером, — отвечал ее друг. — Сказать по правде, он места себе не находит, видя, как ценные сведения, добытые с трудом и так нужные русским, остаются невостребованными. Он считает, что его рискованная работа не дает того эффекта, которую она могла бы принести.