Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Бес смертный - Алексей Рыбин

Бес смертный - Алексей Рыбин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 65
Перейти на страницу:

– Что – ну? – переспросил Кирсанов.

– Да разуй глаза! Мужик же рядом с девчонкой – вылитый Джонни!

Джонни умер десять лет назад. Он не успел выехать за границу, хотя был самым «западным» из всех нас. Он читал нам «Нью Мюзикл Экспресс», переводил тексты Боуи и Дилана.

«Нью Мюзикл Экспресс» в те годы еще не был газетой, посвященной эстрадной музыке, а о Дилане в России вообще никто ничего не знал. Никто, кроме нескольких энтузиастов, в число которых входил Джонни.

Мы слушали с Джонни поп-музыку – тогда «поп-музыкой» были и «Кинг Кримсон», и «Флитвуд Мак» с Питером Грином, не говоря уже о «Битлз» и «Роллинг Стоунз». Джонни любил «чпок» – в мастерстве приготовления «чпока» он мог соперничать с самим Майком – и рок-н-роллы, он пел их без конца, и мы не могли представить нашу жизнь без Джонни и его рок-н-роллов. Еще Джонни писал замечательные песни. Он точно, как говорил наш общий знакомый Боб, «попадал в музыку».

Джонни умер десять лет назад, упав в коридоре собственной квартиры на пол и сломав основание черепа. Он пил все больше и больше; в последние месяцы, когда приходили гости, он покупал себе литр водки и пил из этой своей бутылки; гости пили что хотели, а Джонни – свой литр. Кончилось все падением на пол в коридоре и медленным, в течение нескольких часов, умиранием в одиночестве на собственной кровати. Когда наконец к нему пришли и вызвали «скорую», ничего сделать уже было нельзя. А когда приехали врачи, Джонни уже умер.

– Да, это он! – крикнул я. – Господи, как же…

Это чисто рок-н-ролльные истории: и Джима Моррисона кто-то где-то периодически встречает, и Леннон жив – по слухам, где-то на Тибете сидит. А вот Маккартни мертв уже давно, года с шестьдесят третьего, и в фанатской литературе тому есть куча неопровержимых доказательств. На фото «Abbey Road» он идет босиком, и на лице какие-то шрамы, которых якобы в детстве не было. Ну, про шрамы я знаю все, об этом я сегодня уже думал. В детстве ни у кого шрамов нет. Они появляются с годами. Маккартни в этом смысле – не исключение. Майлз Дэвис, рассказывают, тоже был похоронен а закрытом гробу, но кто лежал в гробу – неизвестно, а великий мистификатор Дэвис то ли в Индии, то ли в Африке, цел и невредим, играет на трубе.

Про Цоя тоже слухи ходят. В общем, слышал я разные истории и встречал достаточно сумасшедших, уверенных в физическом бессмертии своих героев.

Но сейчас я готов был поклясться, что вижу Джонни – живого, кажется, здорового и чем-то очень озабоченного. По причине этой озабоченности, проявляющейся в характерных для моего старого приятеля жестах, он выглядел живее всех живых.

Джонни стоял – я отчетливо это видел, хотя и издали, и со своим совиным зрением, – засунув руки в карманы джинсов, из которых, как и положено, выпирал круглый животик, доставшийся ему в наследство от советских пивных ларьков. Он слушал, что говорит собеседница – та стояла ко мне спиной, – и в такт ее словам задирал и опускал свой выдающийся вперед подбородок.

Поводил головой влево и вправо, переминался с ноги на ногу.

Пожимал плечами.

Горбился и резко выпрямлялся.

Пластика его была узнаваема на все сто.

Это не мог быть никто иной. Это был Джонни. Его тоже, кстати, хоронили в закрытом гробу. Я сам это видел.

Вид воскресшего приятеля не вызвал у меня ни страха, ни даже сильного удивления. И тем более я не впал ни в какой мистический восторг. Казалось, что все идет так, как должно идти. У Джонни была песня – «Все будет так, как оно быть должно, все будет именно так, другого не дано…»

Действительно, всякое бывает. Почему бы и нет? Жив мой приятель, вот тебе и на. А может быть, это просто пьяный бред. С кем не бывает? Многие пугаются, а мне не страшно. Я же знаю, что это бред.

Парень (я всегда называю и считаю всех своих знакомых – будь им хоть по пятьдесят и больше – «парнями»; в этом статусе они остались для меня, как и я сам, навсегда – и живые, и мертвые) еще раз кивнул девушке, резко повернулся, пошел к Неве, потом свернул на улицу Чайковского и исчез за углом коричневого, как кекс, дома в стиле «модерн».

На девушке были длинная черная юбка, туфли и какой-то жакет не жакет, пиджак не пиджак – что-то модное, с рукавами и хлястиком.

Я сделал еще несколько шагов, девушка повернулась и… оказалась госпожой Полувечной. В своем черном и, как мне показалось по точности линий, дорогом наряде она выглядела именно госпожой. Не сопливой девчонкой-тусовщицей, какой она приехала ко мне сегодняшним утром, и не дотошной прожженной журналисткой, в которую выкристаллизовалась днем. Госпожа Полувечная стояла передо мной и ехидно улыбалась.

– Какая встреча! – крикнула она.

– Слушай, – сказал я Кирсанову, – это та самая барышня, которую я ищу. А Джонни-то, Джонни куда делся? Ты его видел? Он как-то сразу убежал… Может быть, нас заметил?…

Говоря эти слова, я обернулся. Кирсанова за моей спиной не оказалось. И вообще поблизости его не было. Вдали его не было тоже. По Литейному шли редкие прохожие, но ни один из них не походил на моего приятеля.

Сатиров и швайн

Тамару на самом деле звали Людой. Зачем она взяла себе псевдоним в том же стиле, что и оригинальное имя, я не понимал. Вторая девчонка из «Бедных людей», которую Сухоруков называл Виолеттой, оказалась как раз Тамарой и вовсе не подругой Тамары-Люды, а просто знакомой, причем знакомой, которая Тамару-Люду не любит и всячески пытается подставить. Тамара-Люда же Виолетту-Тамару считала уродиной и сукой, что было недалеко от истины.

Тамара-Люда тоже была сука порядочная, я это понял уже через неделю после нашего с ней знакомства. Когда я вызвал ее к себе, она сразу назвала цену, от которой у меня на пять минут пропал аппетит – я как раз ужинал, и гамбургер застрял в горле. Пришлось встать и выплюнуть любимое лакомство.

– Что молчишь? – спросила меня из трубки Тамара-Люда.

– Блюю, – ответил я и отключил связь.

– Кто платит за баб в кабаке? – как-то спросил я куратора.

Карл Фридрихович мгновенно состарил свое лицо, демонстрируя отягощенность служебными проблемами, и с упреком в голосе сказал, что моих проституток оплачивает государство.

– Кстати, – совсем уже ослабев от горя, после трагичной паузы продолжил офицер, – вот твоя зарплата…

И протянул мне очередной конверт.

В конверте могло бы быть и побольше, но взгляд куратора, исполненный мировой скорби, пресек мои невысказанные претензии.

– Надо бы с получки это… – тихо и без выражения пробормотал сидевший на моем диване Сатиров. – По пол-литре… А? Как вы, господа, на это дело смотрите?

Компания склеилась очень быстро – за месяц мы настолько привыкли сидеть у меня втроем, что мне казалось, будто так было всегда…

Рок-клуб открылся, и я быстро втянулся в работу. Работа оказалась рутинной, как чистка картошки вручную. Я понимал отчетливо, что по доброй воле в жизни не работал бы в такой должности и в таком месте. Первый концерт собрал невероятное количество народа – невероятное для удельного культурного веса выступающих артистов. Хотя, справедливости ради, я готов был признать, что Сатиров и Швайн собирали побольше.

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 65
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?