Парни и секс. Молодые люди о любви, беспорядочных связях и современной мужественности - Пегги Оренстейн

Слушая Меллинс, я вспомнила второкурсника колледжа, который сказал мне, что на его первой вечеринке в старшей школе, когда ему было четырнадцать лет, шестнадцатилетняя девочка повела его в ванную и сделала ему минет. Он не хотел этого, но был слишком пьян, слишком наивен и слишком сильно переживал из-за сплетен, которые она будет распускать, если он уйдет. Этот случай мучил его даже много лет спустя. «Если парень не дает согласия, — спросил он меня, — как это называется?»

«Поздравляю, у тебя был секс!»

Мы с Диланом сидели на скамейке в парке неподалеку от его дома в Северной Калифорнии, наслаждаясь солнечным днем в конце зимы. Парень вытянул ноги: он был шести футов роста (около 182 см) и весил 185 фунтов (около 84 кг) — знаю точно, потому что он повторил это целых три раза, — с темными волосами и васильковыми глазами. Хотя Дилан критиковал классические признаки маскулинности — финансовый успех, спортивность, атлетическое телосложение, сексуальное мастерство, — он сам же к ним стремился, называя себя при этом лицемером. Минимум два часа в день он проводил в спортзале, стараясь накачать мышцы. Иногда тренировался столько, что едва стоял на ногах. Когда я спросила, чего он хочет этим добиться, он пожал плечами: «Сам не знаю. Просто привычка. Всегда можно сделать лучше, больше, так что потолка я никогда не достигну, а это, наверное, плохо». Кроме того, он не брезговал хвастаться друзьям о «телках», с которыми у него были отношения, хотя со своей официальной девушкой он не обсуждает секс. «Потому что случайные связи безличны, — объяснил он. — И можно сказать парням: “Чувак, она горячая штучка. Я трахал ее целый час”». Помимо этих выдумок и небылиц («Парни всегда хвастаются своей выносливостью. Всегда») он считал, что его друзья — настоящие профи в сексе. По крайней мере, если послушать девушек. «Они говорят: “Он так хорош”, — сказал Дилан. — И я верю им на слово. Зачем им врать про то, что им понравилось или не понравилось».

Рассказать друзьям о том, что с ним случилось, было немыслимо, по крайней мере сначала. И родителям он не мог признаться. Его мама, ревностная католичка, считала секс вне брака смертным грехом, и, если ты напился в стельку, это вряд ли считается оправданием. Отец, атеист, был более снисходительным, но их отношения никогда нельзя было назвать близкими. «Он несгибаемый человек, — сказал Дилан, — очень холодный и неэмоциональный, настоящий “мужик” — из тех, что работают по двадцать четыре часа в сутки и втайне недовольны жизнью. Думаю, он несчастен, и ему нелегко». Единственное, что их объединяет, — это спорт. Отец Дилана был звездой спортивной команды в старшей школе и в колледже; он тренировал сына каждые выходные в течение многих лет, и они до сих пор играют в футбол по субботам.

Дилан никогда не мог бы признаться такому человеку, что его принудила к сексу девчонка.

Вместо этого парень нашел отдушину в музыке, стал слушать дэт-метал на Spotify. А кроме того, начал вести себя «как козел», по его же словам: насмехаться над непопулярными ребятами в школе и срываться на своих товарищей по футбольной команде. «Если люди шумели в машине, я сразу орал: “А ну быстро замолчали, а то надеру задницу!” — говорит он. — Я вел себя очень агрессивно. Честно, меня самого это напугало. Сначала я злился, доходил до бешенства, затем переживал из-за этого, а потом называл себя тряпкой за то, что переживаю из-за того, что разозлился, и злился еще больше. Думаю, правильнее было бы чувствовать обиду, унижение, но у меня как будто только два варианта: счастье или злость. И я выбрал злость».

Конечно, Дилан отреагировал на ситуацию намного острее, чем большинство парней, с которыми я беседовала, однако он не одинок, особенно среди тех, кто хотел, чтобы их первый раз был особенным. Лео, ученик выпускного класса из Нью-Йорка, сказал мне, что прошлым летом у него была связь с девочкой постарше, когда он был в состоянии наркотического опьянения; она делала ему минет, потом вдруг она оседлала его и «вложила его член в себя» (вспомните, что физиологические реакции — лубрикация, эрекция, оргазм — могут быть непроизвольными и не указывают на согласие). У него никогда еще не было секса. Он попытался отстраниться, но она держала его. Он попросил ее остановиться — дважды, но та как будто не слышала. Наконец он скинул девушку с себя. Как и Дилан, он впал в депрессию, стал нервным и раздражительным, у него начались панические атаки и вербальная агрессия. Лео также стал злоупотреблять марихуаной и «Ксанаксом», чтобы притупить чувства, а когда требовалось сосредоточиться на учебе, покупал контрабандный «Аддералл». «Я понимал, что мое состояние связано с тем, что случилось, — сказал он, — но не хотел признавать этого».

Однако чаще всего парни избегали нежелательных связей. Второкурсник колледжа, симулировавший опьянение, чтобы избежать секса с девушкой, которая уговорами затащила его в постель, приписывает это своему «богатому опыту». Другой второкурсник почувствовал себя «стремно», обнаружив, что переспал с незнакомой девушкой, у которой была репутация «спаивать парней», — после того как он отключился на вечеринке братства. Надо меньше пить — вот какой урок он усвоил. Чтобы лучше понять этот феномен, социолог Джесси Форд опросила сорок студентов и сорок студенток — гетеросексуалов, у которых был опыт нежелательного секса — то есть секса, которым они добровольно решили заняться, хотя считали, что могли бы отказаться, — вплоть до сексуального насилия. Она также побеседовала с тридцатью пятью студентами ЛГБТ+. Примерно четверть мужчин рассказали о ситуациях, когда были слишком пьяны, чтобы отказать. Но большинство поддались более изощренным предрассудкам: внутреннему голосу, который говорил, что, если девушка не слишком пьяная и не слишком «уродливая» (а это две совершенно приемлемые причины для отказа), парень должен быть всегда «готов к сексу». Отказывать девушке неловко, не по-мужски, так только геи поступают. Некоторые не хотели обижать девушек. «Они думали, что, отказавшись от орального секса, сильно заденут партнершу, — комментировала Форд, — или будут выглядеть глупо. Было легче перетерпеть, чем прекратить». Это очень похоже на мышление девушек, с которыми я беседовала: те ублажали парней орально без какого-либо желания, особенно при случайных связях. Они тоже следовали гендерным ожиданиям — боялись, что их назовут «сучками» или «недотрогами» — и переживали, что отказаться было бы слишком невежливо. Они тоже готовы пожертвовать своими желаниями, лишь бы не подвергнуться унижению и не разочаровать партнера[182]. (Обратите внимание, что физическая удовлетворенность девушек не фигурирует ни в одном из перечисленных сценариев.)

Я с удивлением узнала, что, как и девушки, парни тоже симулируют оргазм, чтобы закончить соитие, хотя это происходит реже. Один из опросов студентов колледжей показал, что две трети девушек изображают оргазм, как и четверть парней, по одним и тем же причинам: хотят, чтобы секс закончился; хотят порадовать партнера; не желают его расстраивать[183]. Для парней, с которыми я беседовала, симуляция оргазма происходила чаще всего, когда они не хотели секса, вероятно потому, что мужская разрядка считается необходимым завершением любого успешного соития. «Я ненавижу ситуации, когда мне приходится говорить партнерше, что я кончил, хотя это не так, — поделился со мной третьекурсник колледжа. — Но такое пару раз случалось. Это ужасно. Однажды на вечеринке девушка сказала мне: “Все, идем к тебе в комнату”, а я-то знаю, что не хочу с ней спать, но она настаивает, и вот она уже в моей постели. А я не знаю, что делать. Мне совсем не хочется, но мы вроде как начинаем заниматься сексом, а никакого интереса и влечения нет, так что…»