Ловите няню, шеф - Адалин Черно

— Ты точно не работала раньше няней? — вздрагиваю, когда слышу голос за своей спиной. Поворачиваюсь и вижу улыбающегося Дамира, который застукал меня за тем, как нежно и бережно я вытираю подбородок его сына.

— Точно, — смеюсь я. — Увы, ничего кроме манки и омлета предложить не могу. Последний, кстати, придется готовить самому или сидеть с Артемом, — выдаю, потому что действительно не знала, что Дамир останется у меня на утро.

— Не готовишь завтраки заранее? — будто читая мои мысли, говорит Дамир.

— Обычно их готовил Паша, — парирую и замолкаю, глядя на то, как глаза мужчины сужаются, а челюсти сжимаются.

— Вы точно просто друзья? — спрашивает он, а я улыбаюсь, понимая, что он ревнует. Вот так просто мой босс ревнует меня к другому мужчине, к моему другу и это, черт возьми, очень приятно.

— Ну не знаю, — начинаю тянуть я. — Ты сам как думаешь? — щурюсь и улыбаюсь, кажется, во все тридцать два.

Дамир делает шаг ко мне и вжимает меня в столешницу, заставляя упираться о деревянную поверхность руками. Он серьезен и, кажется, непроницаем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Думаю, что не подпущу его к тебе пока окончательно не убежусь в его невиновности, — выдает Дамир, отталкивается от меня и садится рядом с сыном.

Я совершенно не хочу ни перечить, ни спорить, а потому просто приступаю к приготовлению яичницы. А часом позже наблюдаю за тем, как Дамир набрасывает спортивную куртку и вызывает такси, указывая мой адрес.

— Представляю лицо доктора, когда он понял, что тебя нет в палате, — смеюсь я, а Дамир только пожимает плечами.

— Я говорил ему, что мне нужно уйти.

— И?

— И он меня не отпустил.

— Поэтому ты решил сбежать? — мужская логика, поистине, непобедима.

— Я решил сбежать потому что хотел ясности, Катя. Я ее получил, так что могу спокойно возвращаться на отдых.

— А что с работой? Я когда смогу приступить к своим обязанностям?

— Ты уже к ним приступила, — он выразительно посмотрел на Артема, а затем подошел, поцеловал его и меня, и пошел на выход.

— Дамир! — решительно позвала я.

— Прости, у меня такси.

И он сбежал. Открыл дверь и сбежал, чтобы не объяснять, что все это значит. Он хотел ясности? Прекрасно! Он-то ее получил, а как же быть со мной? Я бы тоже хотела какой-то определенности, а то ему хорошо: свесил на меня ребенка, выдал необходимый пакет задач и сбежал. Не то, чтобы мне было в тягость сидеть с Артемом, но все же… я хотела работать, хотела в офис, повышать свой профессионализм.

И я совершенно точно не готова засесть с маленьким ребенком дома и заняться его круглосуточным воспитанием. Я хочу работать, строить карьеру, стать чем-то больше, чем просто матерью и домохозяйкой.

Да, оказывается, у меня неплохо получается справляться с маленьким ребенком, я легко занимаюсь его воспитанием, присматриваю за ним и даже помогаю в развитии, но этого мало, чтобы заниматься этим всегда, да и своих детей я еще не планирую.



Дамир

Под злостные причитания врача я таки захожу в свою палату. Устраиваюсь на кровати и жду, когда он меня осмотрит, а затем даст назначения медсестре. Держу под мышкой градусник и достаю его как только тот возвещает меня о завершении измерения температуры тела. Под пристальным взглядом доктора смотрю на цифры, а после передаю термометр ему.

— Ну и что мне с вами делать? — говорит доктор. — Сбежали из-под присмотра, с высокой температурой, через сутки после операции, — он вздыхает и берет в руки карточку, а я думаю о том, что ни о чем не жалею, потому что провел это время с той, которая меня будоражит.

В любом случае выбор: проснуться с женщиной-мечтой или больничным пододеяльником остается очевидным. Я выбрал женщину и озноб от температуры меня не останавливает. И даже когда медсестра приходит с уколами и новой капельницей, я как дурак улыбаюсь и пишу Кате сообщение.

Дамир: Приезжай ко мне. Бери Артема и приезжай.

P/S: можно без Артема, я пришлю за ним Германа.

Сообщение прилетает через минуту.

Катя: Не надо Германа. Я приеду с Артемом, если можно.

Дамир: Я хочу тебя без ребенка.

Катя: Перебьешься. Тебе еще рано.

Я улыбаюсь, лежа со смартфоном и думаю о том, когда меня так затянуло. Когда и Большого Босса личной компании я стал сентиментальным до одури и ревнивым до бесконечности. Почему пара минут без ответа, казалось бы, обычной женщины, действуют похлеще, чем угроза потерять компанию.

Я едва ли знаю, что произошло за это время, потому что не могу определиться даже с тем, что чувствую к Кате. Мне хорошо, когда она рядом, я улыбаюсь, когда она играет с моим сыном, стоит у плиты или злиться. Мне нравятся ее глаза, губы, ямочки на щеках и вызов во взгляде, который она то и дело “включает”.

Ближе к вечеру температура падает, антибиотики начинают действовать, а после успокоительного меня тянет в сон. Я быстро печатаю Кате сообщение, говорю, что меня отправляют в царство Морфея, и я напишу позже, а после просто проваливаюсь в сон.

Прихожу в себя только утром. Чувствую себя отдохнувшим и полным сил. Трогаю лоб и понимаю, что температура отступила, а потом вспоминаю слова доктора о том, что меня могут отпустить домой. Увы, мои надежды рушатся с приходом результатов анализов. У меня повышены какие-то там лейкоциты, и я должен находиться под наблюдением.

Соглашаюсь, потому что и вправду: личная жизнь может подождать. Правда, как только я добираюсь до телефона, моя решительность намертво отпадает, потому что у меня сорок пропущенных от Кати и около тридцати сообщений. Я просто проматываю их все и когда уже собираюсь нажать на звонок, в палату забегает взволнованная Катя и едва не бросается на меня с кулаками.

— Ты что отправил? — шипит и надвигается на меня. — Я всю ночь тебе названивала, не спала. У меня нет номера ни Германа, ни твоей матери, мне не с кем было оставить Артема, а ты такие сообщения шлешь.

— Погоди, какие сообщения?