Адран в огне - Влада Ольховская

Так ведь остается шанс, что Диана почувствует ложь. У легионеров ограниченные способности к телепатии – но они есть, а номер 1 должна быть особенно хороша во всем.

Наконец Альда рассудила, что в наспех сплетенной паутине лжи она просто запутается, и решила говорить правду. Вся эта ситуация давно уже стала слишком дикой, чтобы искать для нее подходящий протокол в инструкциях космического флота.

– Да, это он. Я попросила его помочь мне освободиться, но он велел идти с тобой. Я так и не поняла, почему.

– Велел – и ты согласилась?

– Он, скорее, попросил… И уже это было необычно. Триан никогда не просит.

– Как видишь, иногда просит, – слабо улыбнулась Диана. – Теперь ты, наверно, ждешь, что я объясню тебе, почему он это сделал… А я и сама не понимаю! Только сам Триан знает, что у него в башке творится.

– Вы разве не друзья? Или больше? Ты тоже с ним спала, что ли?

– «Тоже»? А что, на миссию в особом порядке принимают бывших Триана?

– Ну, как оказалось… Наша новая хилер этим хвастается.

– Невелико достижение, – рассмеялась Диана. – Но – нет, у нас с ним не такие отношения. Мы вместе учились на Адране, потом, после мутации, оказались в разных школах, в следующий раз встретились уже взрослыми воинами. Мы не близкие друзья, я бы назвала нас приятелями. Не думаю, что у Триана вообще есть близкие друзья, это ведь уязвимость, а он слишком умен для уязвимостей. Мне иногда кажется, что если бы он не попал в Легион, Триан стал бы лучшим гроссмейстером в межпланетном сообществе. Он всегда просчитывает ситуацию на несколько шагов вперед, никаких исключений.

– Ага, и никогда не поясняет свои шаги окружающим!

– Это как раз логично. Гроссмейстер хочет выиграть партию сам, остальных он просто использует. Имей в виду: эта черта появилась у него не из-за мутации. Габриэль Триан всегда таким был, с самого детства. Учитель ему слово – Триан в ответ десять, и все они будут по делу. Потому что Триан всегда прав. Он сам объявлял об этом, и сначала над ним смеялись, а потом приняли по умолчанию. Он вынудил их принять.

Диана говорила – а Альда как будто видела это. Полные учеников классы, яркий свет, какие-то картинки на экране. Гордый взгляд учителя, опущенные головы учеников, мальчик с карими глазами, который нагло ухмыляется всем без исключения. Рядом с ним неизменно сидит тот, другой, светловолосый, но этот ведет себя куда скромнее.

Альда не сомневалась, что все это не случайно. Диана снова позволила ей увидеть фрагменты ее воспоминаний. Телепатка не отказывалась, не пыталась закрыться от чужой памяти. Ей хотелось увидеть Триана таким – еще наивно самонадеянным, менее мудрым, менее хитрым, не битым жизнью и не умеющим цеплять непробиваемую маску безразличия.

Образ школы из прошлого развеялся, когда Диана прервала рассказ и задала вопрос:

– Как ты думаешь, зачем он послал тебя со мной? Зачем рискнул тобой?

– Он был уверен, что не рискует мной.

– Он мог соврать тебе.

– Не думаю, что он врал.

– Хорошо, тогда сократим вопрос: почему он послал тебя со мной?

– Не знаю, – покачала головой Альда. – В какой-то момент я предположила, что это из-за вашей старой дружбы, он жалеет тебя и хочет помочь…

– Но теперь ты знаешь, что между нами нет настоящей дружбы.

– Поэтому я осталась без вариантов.

– Я тоже не знаю наверняка, – вздохнула Диана. – Но могу предположить, что его интересует правда – это как минимум. Вряд ли Легион сообщил ему и остальным все без исключения. Скорее всего, их просто послали сюда и велели поймать меня. Или убить, как получится. Сообщили разве что основы о моем любопытном положении, поскольку это очевидно. А Триан – стратег, ему нужны данные. Мог он сделать тебя шпионом?

– Я предпочитаю слово «разведчик». Мог. Ты и сама знаешь это. Но даже так, его намерения насчет тебя могут быть далеко не такими, как у Легиона.

– На это и уповаю… Ладно. Нам все равно придется задержаться здесь на какое-то время. Я, если честно, даже не знаю, как для меня все закончится. На этом фоне не так уж плохо, если кто-то узнает правду… мою правду.

Диана была ровесницей Триана, обучение они закончили в одно время. Еще в академии она показала, что очень сильна. В итоге она выдержала сложнейшие испытания, которые Легион устраивает для своих топ-10, и сразу была удостоена первого номера.

Уже это считалось большой честью, а вскоре Диана выяснила, что она не просто лучший солдат Легиона. Ее сочли самым сильным номером 1 за всю историю. Да и не только ее – среди выпускников тех лет было очень много воинов с исключительными способностями, поэтому ее ровесников назвали Великим Поколением.

Диана гордилась своими достижениями, но силой никогда не злоупотребляла. Ей действительно хотелось менять мир к лучшему, как бы наивно это ни звучало. После выпуска из академии она с головой погрузилась в работу, она верила, что номер 1 не имеет права сидеть без дела.

Но годы шли, она менялась, и ей захотелось чего-то большего, чем работа. Чего-то глубокого, настоящего, доступного лишь немногим из людей, тем, кому особенно повезет. Ей хотелось любить и быть любимой.

Вот тогда она и сошлась с номером 2, Гидденисом Плантой. Их часто посылали на самые опасные миссии вместе, так что познакомиться и узнать друг друга им было несложно. Все закрутилось само собой, настолько естественно, что Диана и не заметила, как влюбилась. Такие связи не были запрещены. От всех своих солдат Легион требовал только одного: выполнения заданий. Если с этим все в порядке, всем плевать, чем ты занимаешься в свободное время. А уж запрещать что-то двум первым номерам и вовсе было опасно для жизни.

Сначала их роман был легким и ни к чему не обязывающим. Они встречались, когда получится, и хорошо проводили время, не думая о чем-то большем. На новый уровень они вышли, когда Диана захотела детей.

Этот момент легионеры легко контролировали безо всяких вспомогательных средств. Они могли изменять собственные тела так, что беременность попросту не наступала. Поначалу Диана и Гидденис пользовались этой возможностью, они понимали, что создать полноценную семью, настоящую, будет куда сложнее, чем просто оказаться в одной постели. Однако Диана почувствовала, что ей это нужно.

– Я его действительно любила, – признала Диана. – Не была влюблена, а любила по-настоящему. Я хотела, чтобы родился ребенок, который был бы одновременно мной и Гидденисом, соединил бы нас, стал бы символом лучшего, чего я добилась в жизни.

– Но Легион не позволил этого?

– Девочка, никто не спрашивал, что там позволяет Легион!

Решение нужно было принять только им двоим. Диана не сомневалась, что Легион захочет забрать этого ребенка, изучить, воспитать своими силами.