Сотник из будущего. Эстляндия - Андрей Булычев

– По коням! – заорал командир. – Айдар, бери чужую лошадь! За мной! – и развернув коней, отряд кинулся назад.

* * *

Когда из кустов вылетело пятеро чужаков, единственное, что успел сделать Усманчик, это ударить копьём первого верхового. Стальное жало пробило стёганый доспех, плоть и вышло из спины врага. Два меча опустились разом на голову и на спину паренька уже секундой позже. Оставшаяся четвёрка немцев попыталась было поймать разбегающихся по лесу лошадей. Им удалось взять только двух своих вьючных и ещё одного залитого кровью коня этого убитого степняка. Остальные лошади, чувствуя чужаков, к себе их не подпустили, разбежавшись.

– Уходим! Мы и так потеряли здесь много времени! Сейчас эти собаки будут здесь! – рявкнул здоровенный ливонец. И четверка, настёгивая своих коней, пустилась быстрой рысью в сторону реки. Буквально через двадцать ударов сердца по недавнему месту лесной битвы проскакали берендеи. Глядя на лежащего порубленного паренька, Рашид только сильнее сжал челюсти.

– Не уйдут!

Времени доскакать до реки у немцев уже не было. И призванный на эту войну из Саксонии рыцарь Генрих с сожалением взглянул на недалёкую воду. Стоит им только в неё зайти, как их тут же перестреляют с этого берега вот эти вот узкоглазые русичи. Они кружили на своих невысоких конях перед немцами и молчали.

Генрих подбоченился и, приняв гордую позу, выкрикнул в сторону чужих всадников:

– Кто-нибудь говорит из вас на немецком? Я рыцарь из Саксонии Генрих. Вы взяли шесть наших жизней против одной. Забирайте всех коней и доспехи убитых и уходите к себе. Зачем вам ещё трупы? Довольно будет и одного мальчишки!

Рашид наложил стрелу на тетиву и ответил на скверном языке иноземцев, что изучил в своё время, охраняя торговые караваны ганзейцев:

– Положите мечи на землю и поднимите руки, может быть, вам и оставят тогда жизнь. Вы на земле Господина Великого Новгорода и убили на ней нашего воина. За это вас будут судить, сдавайтесь!

– Ах ты грязная собака! – взревел рыцарь. – Мой меч захотел? Так получи же его! – и он бросил вперёд коня.

Берендеи не приняли прямого боя, они расходились от нападающих на них в стороны. Последнее дело – бить коня, степняк никогда не подстрелит его просто так. Но нужно было взять хотя бы пару ливонцев живьём, и резко развернувшись, Рашид послал стрелу в гнедого жеребца. Тот встал на дыбы и, заржав, отпрыгнул вбок, заваливаясь. Немец, не успев освободиться из стремян, был подмят под ним и теперь лежал без движения. «Оглушило», – подумал звеньевой и, разматывая аркан, бросился на помощь к Юлаю. Вскоре на поляне лежали двое связанных ливонцев. Третий всадник лежал со стрелой в груди, и Рашид подошёл к рыцарю. Его конь подёргивал копытами в смертной агонии, а саксонец лежал без движения. Берендей чуть повернул лежащую как-то неестественно голову в шлеме и потрогал шею.

– Всё, готов! – с сожалением вздохнул он. – А какой бы хороший пленный был, ну почему ты не мог с коня быстро спрыгнуть, а? – и, махнув с досадой рукой, он пошёл к пленным.

* * *

– …А затем мы похоронили Усмана, не спеша и хорошо поговорили с пленными и пошли вверх по реке на соединение с вами, – докладывал командиру Степной сотни Рашид. – Я их язык не очень уж хорошо знаю, – и он кивнул на двух связанных пленников. – Вон того рыжего вообще расспросить не смог, знаю точно, что не на немецком он что-то своё лопочет. Зато вот второго разобрал легко, он говорит, что этот рыжий вообще из их союзников ливов. Вот этот второй-то, Карл, как раз таки и поведал, что они из того войска крестоносцев, которое два месяц назад взяло штурмом крепость Нарву, а войско данов оттеснило на наше Копорье. Потом их дальний дозор пустили в верховье реки Луга, дабы проверить всю землю до местного русского острога. Тут проходит посуху к Вотскому заливу один из старинных путей, а чуть ниже того места, где мы с ними бились, река сильно углубляется, и туда уже спокойно могут заходить большие ладьи. Вот там, у устья Сабы, что вливается в Лугу, и должна будет их ждать та самая ладья, которой они должны будут передать все собранные в дозоре сведенья.

– Хорошо. – Кивнул Азат. – Нужные ты вести сейчас принёс. И по ладье этой есть нам о чём подумать, жаль вот только, что мальчишку вы потеряли. Ай-я-яй, – и он поморщился. – Как так-то, Рашид, почему же не уберегли вы его, что, горячий совсем был, вперёд лез?

– Да нет, Азат. – Покачал головой звеньевой. – Перехитрили меня немцы. Сам я во всём виноват, держал его позади, думал, что укрою там от опасности. А эти отвели мне глаза впереди и сами же в спину ударили, как раз туда, где наш Усманчик с заводными конями шёл.

– Ясно. – Кивнул Азат. – Забирайте пленных, и пойдемте к Василию. Сейчас там их хорошо расспросят и по этой ладье тоже решат, что с ней дальше делать.

– Ладью выпускать никак нельзя! – решили в штабе сводного отряда. – Эдак уже через три дня ливонцы будут знать, что с юга на них большая конная сила идёт. А будучи предупрежденными, могут они и всеми силами тогда ударить. Ладью эту нужно нам брать! Но вот как это сделать, не имея даже приличной лодки, вот это и есть сам вопрос.

– А давайте-ка мы под обличьем крестоносцев к ней пойдём? – спросил старший из сопровождающих конницу пластунов, поручик Саватей. – Мы вон с Мартыном на германском хорошо балакаем. Ещё бы пленного немца подговорить, чтобы он нам помог, серебра ему посулить того же, и можно будет попытаться взять её.

– Рискованно, конечно, но делать нечего, – немного помолчав, согласился Василий. – Хорошо, готовьте команду для захвата ладьи!

* * *

Речная плоскодонная ладья стояла у небольшого мыска Луги. В этом месте в реку заходило две притока: по левую сторону – Саба, а чуть ниже – речушка Вруда. Ширина русла здесь была приличной, и в случае опасности всегда можно было нырнуть вниз по течению, прикрываясь от стрел с берега высокими бортами. Конный десяток, идущий вниз по течению, заметили задолго до его подхода. Всадники шли спокойно и не таясь. На переднем виднелся балахон с красным крестом и мечом. Остальные тоже были в приметной одежде.

– Генрих ведёт свой дозор, как и уславливались, в первую седмицу июля, – проворчал довольно капитан ладьи. – Он, как всегда, точен. Посмотри-ка, Уилфред, он что, там ещё кого-то тащит вьюками? Вон трое через спины заводных перекинуты.

Не доходя сотни шагов до ладьи, на глазах у команды судна рыцарь вдруг зашатался в седле и неловко сполз на землю.

– Рыцарь Генрих получил серьёзное ранение от русских! – прокричал знакомый капитану оруженосец и, спрыгнув с коня на землю, кинулся стремглав к своему господину.

– Помогите им там, болваны. – Людвиг толкнул двух здоровых гребцов. – Уилфред, возьми своих воинов, посмотри, что там у них!

Всё внимание команды судна было приковано к тому, что сейчас происходило на берегу, и никто из них не заметил, как у кустов вниз по течению к ладье скользят пятеро пловцов с кинжалами в зубах.

– У него голова разбита, – тараторил оруженосец, указывая на обмотанного какой-то холстиной господина. – Мы на русский разъезд натолкнулись, всех их побили, а троих даже в плен взяли. Но господина по голове сильно перначом оглушило, чудо, что вообще он жив остался.