Из мухи получится слон - Дарья Калинина

— Вы много раз ставили мне палки в колеса, но я не держу на вас зла, — доброжелательно сказала Наташа, которая очень вовремя вспомнила, что она православная христианка и ей подобает прощать своих врагов. — И теперь я могу помочь вам. Хотя могла бы все провернуть в одиночку, но просто боюсь, что мне не успеть всюду. Нужно три, а лучше четыре человека, чтобы все прошло как по маслу. Это количество самое меньшее, которое потребуется, чтобы обезвредить шайку и нарушить их планы. Только я знаю, что именно они затевают, когда именно, где именно, но я ведь могу и промолчать.

И она многозначительно замолчала. Я же просто похолодела от предчувствия, что вся ее речь не более чем блеф. И если Степанов тоже это поймет, то он ее по стенке размажет и меня за компанию с ней. Я искоса взглянула на Степанова, пытаясь оценить степень опасности, исходящей от него. Его фигура прямо раздувалась от внутренних переживаний, но пока он не собирался нападать. Лицо у него было удивленное и растерянное, как будто он не мог поверить до конца в реальность происходящего и прикидывал, как бы ему без потерь выбраться из кошмара, который ему приснился непонятно зачем, но явно, что причина кошмара заключалась в том, что он слишком много работал.

Капитана обуревали самые противоречивые чувства. Больше всего на свете ему хотелось выгнать эту нахалку вон и забыть о ее существовании, но если она говорит правду, то недальновидно обрывать единственную ниточку, которая может привести его к лишней звездочке на погонах. Какой бы тонкой и ненадежной ни была эта ниточка. Но ведь девчонка может просто врать. Ну тогда он разделается с ней на один час или день позже. Да, стоит послушать ее предложение. Придя к такому решению, капитан расслабил лицо и постарался придать ему доброжелательное выражение. Ему это удалось очень плохо. Вместо желаемого выражения благожелательности его лицо исказила такая ужасная гримаса, что я насмерть перепугалась и решила, что пришел наш последний час. Я зажмурилась, но вместо грозного рыка я услышала фразу, сказанную неожиданно спокойным голосом:

— Ну-с, я согласен выслушать твой план, Наташа. И если он будет реальным для выполнения, то я обещаю помочь в его осуществлении. Но для этого мы должны услышать те факты, которыми ты, судя по твоим словам, располагаешь.

Тон, которым было это произнесено, настолько же не вязался с жуткой гримасой на лице Степанова, как, предположим, граммофон с вертолетом или действующий вулкан с детским надувным плавательным бассейном. Мы с Наташей изумленно уставились на человека, произнесшего эти удивительно разумные слова, не в силах поверить тому, что мы услышали.

Степанов поощрительно кивнул нам в ответ и предложил Наташе приступить наконец к повествованию, потому что время уже позднее и всем пора по домам и так далее. «Интересно, как она выпутается? — мелькнул у меня закономерный вопрос. — Ведь ей не известно никаких конкретных вещей, достойных того, чтобы нас помиловали. Или все-таки она знает что-то важное?» Но Наташа оказалась изворотливее, чем я могла представить себе, и к тому же обладала богатой фантазией, бурным воображением и еще чем-то сверхъестественным, что все вместе помогло ей выстроить ладную картину возможного преступления. Выстроить, пользуясь только слухами, отрывочными замечаниями, намеками.

Наташа приступила к рассказу, в котором причудливо переплелись выдумка, правда, домыслы и откровенная ложь, которую Наташа выдала за плод своей дедукции, о чем, видимо, догадывалась только я одна, как имеющая больше сведений, чем остальные. Звучала эта история так:

— Услышав, что бандиты планируют операцию на послезавтрашнюю полночь, я навострила уши и решила послушать дальше. Выяснились интересные подробности. Например, что будет ограблено новое книгохранилище на станции метро «Парк Победы», которое, как вы знаете, еще не введено в эксплуатацию. Книги будут украдены во время их перевозки из помещения на Краснопутиловской улице, где они проходят сейчас обработку и консервацию. Целый микроавтобус с печатными книгами пропадет в неизвестности. Шофера найдут через некоторое время связанным. Он будет лежать с кляпом во рту в подсобном помещении. Естественно, это преступление будет иметь чисто отвлекающий маневр. Силы милиции будут брошены на его раскрытие, и тем самым будет отвлечено внимание от главного здания библиотеки, где и хранится истинный объект вожделения преступников. Отвлекающий маневр должен произойти завтра днем. Так они рассчитывали, но из-за нерасторопности Амелина, потерявшего свой пропуск в библиотеку, операция может быть отложена, перенесена на другой день или вообще отменена. Книги, которые намечены для первого похищения, особой ценности не представляют и не могут служить оправданием для возможного риска из-за утраченного пропуска, который был важным звеном в цепи преступления.

— Мне кажется, что Амелину кто-то помог потерять свой пропуск? — спросил ехидненько Степанов у Наташи.

— Если вы будете меня прерывать неуместными намеками, которые я отказываюсь понимать, то никогда не дослушаете до конца, — с достоинством ответила Наташа и продолжила: — Сведения, которыми я с вами сейчас поделилась, моему другу, чье имя я здесь не назову, но которому вполне можно доверять, удалось подслушать в кафе, где двое преступников перекусывали, обсуждая за порцией шашлыка свои гнусные делишки.

— Кто эти люди? Вам известны их имена, фамилии, место жительства? — опять прервал ее Степанов.

— Они были в гостях у крепыша, и они друзья Амелина. Это за ними мы следили в Озерках. Как их зовут и где работают, мы пока не знаем. Нельзя же требовать от нас двоих с Дашей, чтобы мы пахали за всех. Между прочим, это именно ваша работа, — заявила Наташа, всем своим видом показывая, что недовольна отношением к своей персоне и вполне может замолчать, если ее и дальше будут прерывать на полуслове, требуя провернуть всю работу за них.

Степанов, скрипнув в очередной раз зубами, сдержал готовые вырваться у него проклятия в адрес взбалмошной домохозяйки, которой приспичило поиграть в опасные игры, и предложил ей продолжить свой захватывающий рассказ. Он пообещал, что не будет прерывать ее впредь.

— Основное преступление не может быть отменено, так как подкупленный преступниками человек оставит открытой одну из дверей хозяйственных помещений библиотеки, а связаться с ним, чтобы перенести операцию на другое время, у них нет возможности. Хозяйственные постройки, столярные мастерские, столовая, кухня, архив и тому подобное сообщаются с центральными помещениями библиотеки и с фондами, где, собственно, и хранятся книги, которые преступники наметили для кражи. Сообщаются они также с отделами рукописной книги, первопечати, журнальным и другими залами, отделом иностранной печатной книги, который и интересует наших преступников больше всего.

«Если это все сумел подслушать Леша, то неудивительно, что за ним гнались и пытались убить. Я бы тоже заволновалась, если бы выболтала жизненно важные сведения постороннему лицу», — подумала я, а Наташа продолжала:

— Здание библиотеки являет собой настоящий лабиринт, в котором легко заблудиться. Для этого им и нужен Амелин, который провел в этом здании много дней и часов, шныряя по всевозможным коридорчикам, подвалам и внутренним дворам. Он тщательно изучил их направления, повороты и места, куда они ведут. Составил план внутренних помещений. На него никто не обращал внимания в библиотеке, потому что он переодевался в робу электрика.