Неистовый маг - Владислав Бобков

– Вырезать болты! Быстрее, уроды! Думаете, вас долго будут ждать?!

Стражники, проклиная командование и вонь нищих, спешно резали еще теплую плоть, пытаясь выковырять болты так, чтобы не свалился металлический наконечник.

Наконец сотни вновь двинулись к выходу из города. Теперь их уже никто не сопровождал.

Реальность хоть и была ожидаемой, но являлась не особо интересной. Деревья, кустарники, редкие деревянные домики, крытые черепицей или вообще соломой. Чумазые дети, выглядывающие из сараев и низеньких построек. Худые, усталые лица крестьян, которые давным-давно потеряли всякую надежду на лучшее. Каждый день жить впроголодь в отвратительной нищете и знать, что все это придется делать и твоим детям.

Алекс откровенно не понимал этих людей. Окажись он на месте этих же крестьян – ринулся бы в разбойники сразу же, как разобрался с основными понятиями о мире. Плевать, что убьют. Жизнь в таком ужасе была пострашнее.

А вот разбитая грязная дорога, заполненная черной водой, привлекала куда больше внимания. На дворе была зима, что в центральной империи характеризовалось большим количеством дождей и небольшим похолоданием. Вечером даже шел пар изо рта.

Стражники угрюмо месили грязь, но иногда она была столь глубокой, что можно было провалиться аж до голенищ сапог. В таких местах воины, отборно матерясь, пробирались по крутым обочинам дороги, рискуя навернуться в размытую колею. И не было ничего удивительного, что то один, то другой неуклюжий солдат с воплем падал в грязь. После чего получал тумаков от сержанта и мокрым и грязным двигался дальше.

Алекс часто мысленно сравнивал земную Римскую империю и эту. Одно сходство тех же легионов уже заставляло задуматься. Или вот появившееся слово «сенат». Учитывая, что героев призывали из разных времен, мог ли один из них быть тем же римлянином? Каким-нибудь легатом или трибуном, который дал этому миру множество новых знаний.

Вот только кое-что тот теоретический трибун забыл дать этой империи. А именно – римские дороги!

Александру совершенно не понравились долгие пешие переходы по размякшим от дождя дорогам.

Тяжелый черный плащ отсырел и толком не защищал от пронизывающего ветра, шлем, закрепленный за вещмешок, постоянно бился о плечо. В отличие от других солдат с обычным шлемом, его не получалось носить вместе с капюшоном. Рога шлема сильно мешались.

– Слышь, Зюзя, расскажи какой-нибудь стишок. Скучно так, что аж сдохнуть охота.

– Не торопи события, Вастс, – хохотнул другой боец из десятка Вульфса. – Южане тебе обеспечат горяченький прием.

– Да пошел ты на хрен, Гарс! Еще твоих карканий не хватало! Подуй давай, а не то отолью на тебя, когда спишь! Ты ведь, хренов кусок дерьма, меня знаешь!

– Ладно-ладно. – Гарс сложил ладони вместе, оставив маленькую щелочку, и подул туда. В этом мире – аналог земного обычая трижды плюнуть через левое плечо. – Слышал? Дунул!

– То-то же. – Вастс, будучи в десятке эдаким неофициальным замом Александра, через пару минут вновь обратился к третьему бойцу: – Зюзя, ну е-мое! Давай стишок. Ты же их уйму знаешь!

– Я Зюлиус, а не Зюзя! – Молодой, но ловкий парень огрызнулся, но как-то вяло.

– Ну хорошо, Зюлиус. Где стих?

– Ладно, слушайте… – Зюлиус, раньше бродивший по империи с труппой цирка, знал немало забавных частушек. А работа акробатом дала ему ловкость, гибкость и немалую силу. Именно поэтому был взят на испытаниях Александром в его десяток.

Парень он был ершистый и далеко не всегда принимал главенство Вастса, из-за чего постоянно случались конфликты. Но Вульфс четко следил, чтобы они не переходили грани обычной ругани.

А когда это все же произошло, Алекс выловил обоих скандалистов и объяснил, что он с ними сделает, если те не успокоятся. Также он заметил, что ему будет не сложно устроить новый набор в десяток, если два упертых идиота внезапно исчезнут без следа.

К тому моменту Александр уже заработал некую репутацию человека, который попусту не болтает, поэтому Вастс и Зюлиус решили не проверять твердость слова сержанта.

А вообще Александр старался просто так не вмешиваться в личное взаимодействие десятка. Этот мир был жесток. Люди часто ставили друг друга на место посредством кулаков и не видели в этом ничего дурного.

К тому же мельчайшие национальные тонкости, вроде тех же примет, ускользали от его понимания даже спустя три года жизни в этом мире.

Переход был долгим и выматывающим. Стражники, не привыкшие к таким длинным маршам, неся на себе довольно тяжелые доспехи, оружие и припасы, сильно устали, поэтому разрешение на привал восприняли как манну небесную.

Здесь снова сказалась разница в воспитании. Многие скидывали портки и, отойдя чуть в сторонку, с облегчением испражнялись где ни попадя. Не было никакого централизованного места для отходов. Ночью пройти по лагерю значило обязательно вступить в чьи-то испражнения.

О личной гигиене Алекс вообще молчал. От некоторых бойцов шел такой плотный смрад, что на нем, казалось, можно было повеситься.

Надо ли говорить, что в своем десятке Алекс старался придерживаться своих собственных правил? К примеру, его люди были обязаны мыться каждые три дня. Стирать белье раз в неделю. Чаще он пока не смог их заставить. Точнее, мог, но тогда была бы вероятность, что они пойдут на крайности.

Пара бойцов, получив указания, уныло принялась копать выгребную яму. Несколько человек пошли в ближайший лес рубить дрова для костров и жерди для установки палаток. Остальные же начали выкладывать из повозок котлы и сами полотна ткани, из которых еще предстояло соорудить палатки.

Последний из десятка деловито копался в запасах еды, сложенных в одну кучу. Алекс постарался заранее узнать, кто до этого хоть как-то готовил большое количество еды. Он-то и был назначен на должность повара.

При этом Алекс провел сразу несколько серьезных воспитательных бесед по поводу мытья рук перед готовкой или важности кипячения воды. При этом он даже не пытался объяснять устройство вселенной или существование маленьких вредоносных микроорганизмов. Ему совершенно не нужно было лишнее внимание общественности.

Нет, он поступил проще, попросту пообещав сгноить нерадивого повара на копании сортиров и всего, что можно раскопать, если заметит, что тот готовит, не помыв продукты и руки в чистой воде. А если он все равно выживет – то устроить пару спаррингов на мечах, дабы закрепить результат.

Остальным же бойцам свою непонятную тягу к мытью и чистоте он объяснил религиозным обязательством. В этом мире было немало богов и их священнослужителей. И некоторые из них были довольно редки, поэтому его легенде со скрипом, но поверили.

Ну а потом подчиненные Вульфса просто привыкли делать так, как хочет того сержант.

«Как я умудрился попасть в такую задницу? Клал себе тихо плиточку возле своего домика и вот – стою в окружении десятка средневековых воинов, сжимающих мечи, алебарды, копья и арбалеты. И все мы смотрим вперед. Туда, откуда медленно и величественно к нам двигаются войска мятежников».