Ару Ша и Конец Времен  - Рошани Чокши

Ару не сразу сообразила, что с ними разговаривает не человек, скрывающийся во мраке дворца, а сам дом. Теперь он сотрясался от смеха. Еще несколько комков пыли (или всё-таки, скорее, измельчённых скелетов, подумала Ару) свалилось им на головы. На стенах мигали сотни огней. Было ощущение, что ожил кинотеатр. Разбитые кафельные плитки пришли в движение. Они перемещались по полу, до тех пор пока не выстроились в улыбку, а две подставки под угли загорелись и пристроились к смайлику вместо глаз.

– Не думаю, – сказал дворец. – Когда-то здесь жили великие братья и их жена, Драупади. Вы, смертные маленькие занозы, недостойны даже мизинца легендарных Пандавов. Вы не можете владеть мной!

Все факелы одновременно погасли. Похоже, это был не Дом Иллюзий, а, скорее, дом кошмаров.

Ару взяла Мини за руку, чтобы немного успокоить.

– Всё, что здесь происходит, ненастоящее.

– По-моему, вам надо уйти, – распорядился дворец.

Потолок задрожал, а ветер резко подул прямо в лицо. Пол под девочками странным образом замерцал, как будто там был аквариум. Иллюзия на полу ожила, и перед ними показался скалистый утес, упирающийся в море.

– Это всё ненастоящее, это всё ненастоящее, – еле слышно шептала Ару.

Гигантская акула проплыла прямо под её ногой. Она ухмыльнулась, как бы говоря: «Поплыли, вода отличная!» Ару зажмурилась и ещё сильнее сжала руку подруги.

– Мы… мы никуда не пойдём! – выкрикнула Мини. Она глубоко дышала, выдавливая из себя каждое слово.

– Ты не узнаёшь нас? – закричала Ару. С закрытыми глазами легче быть храброй (или притворяться, что ты храбрая). По крайней мере, так она не видела акулу, которая, как Ару казалось, уже повязывала себе на шею салфетку и хлопала плавниками, приговаривая: «Обед, обед, обед!»

– Мы Пандавы! – воскликнула Мини. – У нас души Юдхиштхиры и Арджуны!

– Что?! – взвизгнула Ару. – Не говори так. Получается, как будто мы их похитили!

– Я хотела сказать, – опять закричала Мини, – мы – дочери Дхармы Раджи и лорда Индры!

Ветер перестал завывать. Огонь превратился в тлеющие угольки. Когда Ару открыла глаза, пол под ними снова стал обычным.

– Вы лжёте, – прошипел дворец.

Его слова навалились со всех сторон. Они даже появились у Ару на руках, вздуваясь на коже как волдыри: Л-Г-У-Н-Ь-Я. Её передёрнуло от ужаса, и красные отметки тут же исчезли. Это была ещё одна иллюзия.

– Когда Пандавы ушли, – сказал дворец, – они распрощались со всем, кроме одного места, которое давало им защиту и охраняло их сон. Разве я оказался недостаточно красив для них? Мои иллюзии были сотканы из той же материи, что их сновидения! О таком доме мечтал каждый, но они всё равно ушли. Почему же сейчас я должен поверить, что они решили вернуться?

Пахнуло чем-то горьким. Как будто дворец обиделся.

Ару подумала, что сочувствовать дому как-то странно, но ей стало его жалко. До сих пор она никогда не задумывалась о том, что чувствует жилище, когда его хозяева втыкают табличку «Продаётся» на лужайку перед входом, а потом пакуют вещи и уезжают. Если дворец грустит, то, наверное, и её квартира скучает по ней. В этот момент ей очень захотелось побежать в музей и обнять колонну.

– Ох… мне так жаль, что вы чувствовали себя брошенным, – проговорила Мини. – Может, они… то есть мы оставили вам записку? Честное слово, мы не обманываем вас. Понимаете, у нас срочное дело, и нам нужно пройти на другую сторону дворца.

– Зачем? – спросил он.

Потолок выгнулся внутрь. Когда Ару покосилась на него, то увидела там нахмуренную физиономию. А потом он вспыхнул красным.

Может, это была ярость?

– Потому что мы должны спасти мир, – сказала Ару. – Если не станет мира, что будет с вами?

Перед девочкой выросла огненная стена.

– Вы стали ужасно грубыми! – сказал дворец. – Так вот, оказывается, что я пропустил за все эти тысячелетия, находясь здесь, в Царстве Мёртвых? Тогда нет, мне не жалко. Ни капли.

– Пожалуйста, – попросила Мини. – Просто пропустите. Единственная дорога из леса привела нас сюда.

– Ах как я скучаю по своему настоящему лесу, – вздохнул дворец. – Из его древесины сложили мои стены. Песком из его водоёмов заделывали трещины. Когда-то давно лес содрогался от ужасающих вещей, которые в нём творились, но потом пришли Пандавы, решили построить дом и прогнали всех чудищ. Они даровали жизнь великому архитектору, царю Майасуре, за то, что тот построил им дворец такой небывалой красоты – меня!

Огненная стена исчезла, открыв их взору величественный зал, где туда-сюда прогуливались высокие живые скульптуры, усеянные драгоценными камнями. У одной из них был стеклянный живот, внутри которого разместилась миниатюрная библиотека.

– Старший из Пандавов любил читать, – печально проговорил дворец. – Но он никогда не мог выбрать, в какой комнате уединиться для чтения. Поэтому я устроил так, чтобы его кровать могла перелетать куда угодно, а книги приходили к нему сами.

Стены дворца были покрыты тонкими осколками золота, а на полу каким-то чудесным и невероятным образом соединялись зеркальные и сапфировые озера.

– Младший брат обожал любоваться собой, и для него я придумал множество зеркал, которые отражали его красоту, – продолжил дворец.

С потолка вниз заструились ветви с листвой, образуя буйный цветущий сад, затмевающий предыдущую иллюзию. Перед ними возник стол, усеянный стеклянными пробирками и связками пергамента.

– Четвёртый по старшинству брат любил заниматься наукой, поэтому у меня для его занятий всегда было много разной живности и растений.

Они прошли чуть дальше, и перед ними развернулся целый стадион. Здесь были и вращающиеся колеса, и перемещающиеся мишени, и беговые дорожки, извивающиеся, тянущиеся от пола до потолка.

– Второй по старшинству брат любил меряться силой, поэтому для него я подготовил специальную арену для испытаний.

Дальше они увидели мешанину из всех предыдущих иллюзий.

– Третий по старшинству брат любил всего понемногу, и я позаботился о том, чтобы он мог заниматься всем подряд.

Последний образ представлял собой комнату, наполненную мягким светом.

– А мудрая и прекрасная Драупади, жена пятерых братьев, больше всего любила спокойствие. Мне хотелось порадовать её, но самое большее, что у меня получилось для неё сделать, – это свет.

Все образы исчезли.

Меня очень удачно назвали Дворцом Иллюзий, ведь всё, что мне теперь осталось, – это воспоминания. Может быть, они и есть величайшая в мире иллюзия, – тихо сказал дворец и добавил ещё тише: – В моих воспоминаниях те люди были счастливы здесь.

Чувство жалости пронзило Ару. Но оно быстро улетучилось, как только две угольницы снова вспыхнули.