Адмирал Ушаков - Леонтий Раковский

– Русские! Беда! Ушак-паша! – завопил он.

– Где? Что? – вскочил Саит-Али.

Он подбежал к окну, надеясь увидеть за строем кораблей капудан-паши русскую эскадру. Но за кораблями капудана на море не белело ни одного паруса. Зато ясно было видно, как на всех турецких кораблях суетятся люди.

И вдруг начала стрелять береговая батарея. Значит, русские в самом деле где-то близко.

В минуты опасности Саит-Али был хладнокровен. Он грубо оттолкнул негра, который растерянно совал ему то шпагу, то кинжал, не спеша сунул за пояс пистолет и быстро взбежал по трапу наверх.

Глазам Саит-Али представилась невероятная картина: обогнув мыс Калиакрия, шел в строе трех колонн Ушак-паша. Его низко сидевшие корабли неслись всей массой на эти шебеки, бригантины, кирлангачи и прочую турецкую мелочь, которая стояла у самого берега. Не обращая внимания на беспорядочную и малоощутимую пальбу береговой батареи, Ушак-паша упрямо шел напролом. Его план был понятен: он хотел стать между берегом и эскадрой и тем выиграть у турок ветер. План был прост, дерзок, но верен. Медлить нельзя было ни минуты. Приходилось вступать под паруса и уходить в море. Не собирать же теперь с берега матросов из всех домов и кофеен. На кораблях и без них оставалось достаточно команды. Невольники-мальтийцы, которые смотрели за парусами, были всегда на месте. Не съезжали на берег и английские офицеры, командовавшие корабельной артиллерией.

– Рубить якорные канаты! – приказал Саит-Али, хотя капудан-паша и без него уже догадался поднять такой сигнал всему флоту.

На турецких кораблях стоял переполох. В промежутках между выстрелами береговой батареи слышались истошные крики и ругань тысяч голосов. Каждый корабль старался поскорее разделаться с якорем, лечь под паруса и убраться в море, не заботясь о других. Малые суда перемешались с линейными кораблями. Все сбились в кучу, словно стадо овец при виде волка. В этой суматохе два 70-пушечных корабля столкнулись друг с другом. Один из них ударил бушпритом в корму соседа – прошил ее, как иглой.

Саит-Али наблюдал, как капудан-паша окончательно потерял голову. Гуссейн, видимо, не знал, что предпринять, – поворачивал то на один, то на другой галс. Наконец он остановился на правом галсе и стал выстраивать линию своих кораблей, точно собирался удирать в Варну.

А Ушак-паша тремя колоннами неотвратимо спускался на них.

Нерешительность капудана возмутила Саит-Али. Он и не подумал следовать за капуданом: Саит-Али был полон решимости драться с русскими. Ведь султан надеялся только на него! Ведь Саит-Али обещал привезти в Константинополь Ушак-пашу в цепях!

Саит-Али поворотил весь свой флот «Красного флага» на левый галс и стал выстраиваться в линию. Он смотрел в зрительную трубу – что станет делать Гуссейн?

Пристыженный капудан последовал за ним.

Саит-Али шел впереди всех. Он подал сигнал своему авангарду – наиболее быстроходным кораблям – поднять все возможные паруса. Он хотел, в свою очередь, этим маневром попытаться выиграть у русских ветер.

Но и Ушак-паша не дремал. Его флот уже перестроился в одну линию и шел на сближение с турками. А 84-пушечный флагманский корабль «Рождество Христово» не позволял Саит-Али обогнать русских.

Расстояние между противниками сокращалось.

Уже можно было различить лица людей.

Саит-Али хотел сцепиться с флагманским кораблем Ушак-паши, поразить бесстрашного предводителя русского флота.

Его варварийская команда: бедуины, берберы, негры – привычные корсары – оживленной толпой теснились на баке, на шкафуте, с абордажными лестницами и баграми, выглядывали из деков с ятаганами и интрепелями[68] в руках. Предвкушали жаркую рукопашную схватку.

Но сцепиться не пришлось: Ушак-паша опередил и тут. Он ударил из носовых пушек по кораблю Саит-Али.

С грохотом посыпались разбитые в щепы абордажные лестницы, обломки рангоута и досок. Кучу раненых, исковерканных тел корсаров, готовившихся к рукопашной схватке, накрыли обрывки разодранных ядрами парусов и путаницы снастей. Оставшиеся в живых берберы, бедуины, негры с дикими воплями кинулись кто куда, уже не думая об абордаже. Давя друг друга, они теснились у люков, старались укрыться в нижнем деке от смертоносного огня русских пушек. Смятение и ужас, охватившие абордажные команды, передались артиллеристам верхнего дека. Топчи[69], не слушая приказов ни английского, ни своих офицеров, сбились в кучу, испуганно озираясь и крича.

В наступившей минутной тишине зловеще прозвучал чей-то испуганный голос:

– Мы погибли! Аллах против нас!

– Спускай флаг! – крикнул высокий кумбараджи, потрясая прибойником.

Саит-Али не потерял присутствия духа. Он кинулся в самую гущу этих оробевших людей и, выхватив из-за пояса пистолет, выстрелил в кумбараджи. Бомбардир упал.

– К пушкам, презренные трусы! – в бешенстве кричал Саит-Али и колотил пистолетом по спинам и чалмам артиллеристов.

Топчи разбежались по местам.

– Прибить флаг гвоздями! Погибать, но не сдаваться! – рассвирепел Саит-Али.

Невольник-мальтиец, вжимая от страха голову в плечи, полез на флагшток.

Через минуту флаг был прибит к флагштоку.

Но ненадолго.

Ушак-паша уже обогнул пашинский корабль с кормы и ударил по нему в упор всем своим лагом.

Саит-Али показалось, что в этом громе пушек, в свисте ядер на его голову рушится небо: со страшным треском упала перебитая русскими ядрами бизань-мачта. Вместе с ней посыпалась в воду резная золоченая корсарская корма – только зазвенели разбитые стекла.

Оглушенный, окровавленный, стоял Саит-Али в этой путанице снастей, как в паутине. Сквозь густые облака порохового дыма он увидал и запомнил на всю жизнь две вещи: в обломках рангоута свой разорванный, поверженный флаг да на юте флагманского русского корабля – человека в белом мундире и треуголке. Глядя на Саит-Али, этот человек зло потрясал вслед ему кулаком.

Саит-Али догадался: то был непобедимый Ушак-паша.

Адмирал Ушаков хотел во что бы то ни стало захватить в плен или утопить этого наглеца и хвастунишку алжирского пашу Саит-Али. Но как только пашинский корабль увалился под ветер, алжирские и тунисские суда успели заслонить своего адмирала. Весь удар принял на себя вице-адмирал «Красного флага» и его авангард. Но и они недолго смогли выдержать сосредоточенный, меткий огонь русских пушек – стали уходить к югу.

Ушаков бесстрашно врезался в самую гущу турецких кораблей. Флагманский корабль бил с обоих бортов – по кораблю Саит-Али и вдоль всего турецкого флота.

Мало-помалу турки оказались окруженными со всех сторон кораблями Ушакова. Русские били в это скопище турецких мачт как по густому лесу. Ни один выстрел не пропадал зря. Устрашенные и потерявшие всякий строй турки беспорядочно отстреливались, то и дело попадая в своих.