Семь братьев для Белоснежки - Екатерина Слави

Какое-то время Алена молчала. На самом деле и дама, и ее бутики девушку не волновали, и спросить хотелось совсем не об этом. Алена сдерживала себя, как могла, но в конце концов не выдержала:

— И какой ты настоящий?

Егор, глядя на дорогу, нахмурился.

— Ты о чем?

Девушка отвернулась к окошку и, не сумев скрыть обиду, пробурчала:

— С этой женщиной ты был совсем другой.

Даже она услышала, что в ее словах невольно напрашивалось продолжение: «нежели с кем?» Егор однако молчал, как будто отвечать и не собирался, а Алена не хотела поворачиваться. Не дай бог подумает, что ей действительно интересно, и она не просто так, любопытства ради, спросила. Наконец он сказал:

— Эта женщина — клиентка. С клиентами нужно быть приветливым.

— А-а-а, — протянула Алена. — Так ты, выходит, притворщик.

Разумеется, она сначала ляпнула, а уже потом подумала, что зря. Того и гляди сейчас опять разозлится и высадит ее из машины.

Егор не разозлился. Ответил на удивление равнодушно:

— Я пытаюсь быть вежливым с заказчиками, не более.

— И даже умеешь им улыбаться, — снова с обидой вырвалось у Алены.

— Что, прости? — Либо он и правда не расслышал, либо сделал вид, что не расслышал.

— Ничего, — буркнула Алена.

«Почему он не может хоть иногда, пусть из вежливости, мне улыбаться? — с досадой думала она. — Ведь той дамочке улыбался, я что, хуже? Почему именно мне достается всегда это недовольное выражение лица? Я ему так отвратительна? С чего бы это? Что во мне такого плохого?»

Алена сама себя не понимала — почему отношение Егора ей как заноза в одном месте? Какое ей дело до того, нравится она ему или он ее ненавидит? Егор ей чужой человек, ей должно быть все равно, как он к ней относится. И хоть именно так все и было, а избавиться от зудящей внутри обиды у Алены почему-то не выходило.

На центральные улицы Гнежина, где, по словам Егора, находились самые крупные книжные магазины города, транспорту въезда не было, поэтому машину Егор оставил на ближайшей парковке. Алена собиралась пройтись по книжным сама, но Егор сегодня был на удивление вежлив, и напомнил, что его отправили с ней помимо прочего для того, чтобы она не тащила сама тяжелые книги.

В центре города находились самые старые улицы — здесь все еще сохранилась брусчатка. Вероятно, гнежинцы не заменили ее современной и более удобной плиткой, потому что для них эти улицы были культурным наследием и, судя по всему, привлекали туристов. Дома здесь тоже были старые, впрочем, хорошо отреставрированные. Возле одного из них — кажется, это был какой-то музей, — сразу две семейные пары щелкали фотоаппаратами.

Разглядывая брусчатку под ногами, Алена порадовалась, что надела туфли на плоской подошве. С каблуками пришлось бы на каждом шагу напрягаться — угодить каблуком в выемки между брусками было легче легкого.

Первый книжный магазин, в который они зашли, порадовал Алену большими залами и полками с огромным выбором литературы: художественной, учебной, прикладной. Пока Алена ходила из одного нужного ей отдела в другой, сверяясь со списком, который дали в школе, Егор следовал за ней на некотором расстоянии: в одной руке ключи от машины, другая в кармане, взгляд равнодушно скользит по корешкам книг.

Украдкой поглядывая на него, Алена подумала: проклятие безбрачия лежит на всех сыновьях Альмы, а значит, оно распространяется и на Егора. Интересно, он когда-нибудь любил? Была ли у него любимая женщина? Если допустить, что сводные братья прекрасно осведомлены насчет проклятия, то, Егор, судя по его серьезному и неприступному характеру, скорее всего, влюбившись, выстроил бы стену между собой и любимой, не дав чувствам выйти наружу. Он бы закрыл свое сердце и страдал бы молча…

Алена и сама не ожидала, что ее фантазия — обычно довольно посредственная — вдруг понесется вскачь, как выпущенная из загона на волю лошадка, но уже не могла остановиться, и почувствовала, как ее охватил сильнейший приступ сочувствия.

В этот момент Егор повернулся и встретился с ней взглядом. Его брови чуть приподнялись, потом он нахмурился и, подойдя ближе, тихо спросил:

— Откуда этот жалостливый взгляд? Ты внезапно узнала, что я сирота и на самом деле меня усыновили?

У Алены даже глаза на лоб полезли. Она потрясенно выдохнула:

— Это правда?!

Егор с досадой кашлянул:

— Это шутка. Не надо на меня смотреть так, как будто ты меня жалеешь. Я не знаю причин, и это раздражает.

Алене стало неловко. Интересно, каким взглядом она на него только что смотрела? Себя-то со стороны не видишь.

— С какой стати мне тебя жалеть? — прокашлялась она. — Тебе показалось. И… я даже не догадывалась, что ты умеешь шутить.

— Не хуже, чем ты умеешь находить себе проблемы на пятую точку, — парировал он, глянув на нее с неодобрением.

— О-о-о, — язвительно протянула Алена, — я научилась этому здесь. Раньше не умела. Наверное, это влияние моей новой семьи.

Лицо Егора ненадолго приняло странное выражение. После паузы он сказал:

— Возможно.

Алена не совсем хорошо понимала, что означает его неожиданное согласие с ней, но зато внезапно осознала, что расстроена. Она подумала: было бы не так уж плохо, окажись Егор и вправду сиротой. Если бы в семье Каффа он был приемным ребенком, проклятие безбрачия совершенно точно на него не распространялось бы.

Первый заход оказался весьма удачным — Алена нашла все нужные ей книги, кроме одной. Ближайший книжный, по словам Егора, находился на соседней улице. По пути — Егор нес пакеты с книгами и шел впереди, Алена шла следом, — их остановила девушка с огромной сумкой, перекинутой ремнем через голову. Девушка улыбалась приветливой и одновременно просительной улыбкой. Обе руки ее были заняты мягкими игрушками, как сразу заметила Алена — самодельными. Сделаны они были не очень умело.

— Простите, пожалуйста! — слегка дрожащим голосом обратилась девушка, тем не менее продолжая дружелюбно и искренне улыбаться. — Вы не хотите купить игрушку? Их сделали дети из нашего детского дома. Своими руками.

Алена мельком бросила взгляд в открытую сумку — похоже, та битком была набита точно такими же игрушками. Глянула на Егора — он смотрел туда же. Алене заранее стало неудобно: ясно же, что Егор холодно откажет.

Девушка же, заметив, что они смотрят на сумку, немного стушевалась.

— Деньги с продажи игрушек пойдут на помощь детскому дому, — поспешила уверить она, видимо, решив, что они сомневаются.

— Вы воспитатель в детском доме? — спросил у девушки Егор.

Алена удивилась — не строго спросил, на удивление доброжелательно.