Тайная жена моего мужа - Амелия Борн

пребывал от него в бесконечном восторге. Вероятно, сын и раньше, до всех этих событий, расколовших мою жизнь на две половины, рассказывал мне о нем, но тогда это не имело особого значения, как упоминание едва знакомого человека. Теперь же вызывало неясную мне самой реакцию, вынуждая невольно внимательнее вслушиваться то, что говорил Рома о Никите.

Отмахнувшись от всех этих мыслей, я уставилась в окно машины, мчавшейся по заснеженным городским улицам.

Мимо проходили люди: вот отец вез на санках весело смеющуюся дочь. Кто-то, занырнув носом в пушистый шарф, хмуро спешил куда-то по своим делам. Компания подруг, оживленно болтая, вышла с кучей пакетов из светящегося пестрыми вывесками торгового центра…

Завтра наступит Новый год. Первый Новый год без Якова. Первый за долгое время Новый год в статусе одинокой - или свободной? - женщины…

Невольно вспомнились наши теплые семейные посиделки. Я всегда облачала всех в одинаковые наряды с новогодними мотивами, Яков помогал мне с приготовлениями, а Ромка все норовил попробовать еще не готовые блюда…

Перед глазами проплыли совместные походы по магазинам за всем этим праздничным добром, которое мы потом тащили домой целыми тележками…

То, как наряжали вместе елку. Вешали гирлянды и украшения под традиционный новогодний плейлист, неловко подпевая и начисто перевирая слова знаменитой «джингл беллз»…

И все это время, что я считала себя счастливой, Яков утаивал от меня правду. И я не могла теперь не думать о том, а было ли в его отношении ко мне хоть что-то искреннее и настоящее?

От тяжелых размышлений спасло только то, что такси наконец остановилось у школы. Я вышла из машины, намереваясь быстро вбежать в здание, забрать сына и тут же уехать, но идти никуда даже и не пришлось…

Рома и его тренер сидели на крылечке, предусмотрительно подстелив картонки, и соревновались в том, кто дальше запульнет снежок…

Сын весело хохотал, и я, засмотревшись на его счастливое личико, едва успела увернуться, когда очередной снаряд полетел прямиком в меня.

- Эй! - возмутилась, в капитулирующем жесте подняв вверх руки. - За что?

Никита, который и запульнул в мою сторону снежок, коварно усмехнулся.

- Любой, кто ступает на нашу территорию, автоматически становится участником битвы. Так что обороняйтесь или…

Договорить я ему не дала. Недолго думая, стремительно наклонилась и бросила в тренера наспех слепленный снежок, угодивший ему аккурат в грудь.

- Сражен! - прохрипел он, заваливаясь на спину.

Я подошла ближе и потрепала сына по макушке. Ромка протестующе тряхнул головой, и помпон на его шапке смешно закачался в ответ.

- Рада, что вам тут весело, но пора домой, - проговорила, протягивая сыну руку.

- Ну блииин, - протянул он с досадой, но все же встал со своего места.

Следом за ним поднялся и тренер.

- Вы снова меня выручили, - обратилась я к нему с нарочито вежливой улыбкой. - Спасибо, что побыли с Ромкой…

Он насмешливо выгнул бровь в ответ на мои слова, словно заметил, как старательно я пытаюсь от него дистанцироваться.

- Не за что, - откликнулся так же вежливо. - Но прежде, чем вы уйдете… можно вас на пару слов, Карина?

Мне вдруг совершенно по-детски захотелось крикнуть «нет!» и, схватив сына за руку, убежать - подальше от этого умного, проницательного взгляда, но вместо этого пришлось обреченно кивнуть…

- Думаю, тебе стоит еще потренировать меткость, - обратился, тем временем, тренер к Роме. - Сможешь попасть воооон в то дупло на дереве?

Сын мгновенно увлекся новой задачей, а мы с Никитой, поднявшись по ступенькам на верх крыльца, остановились у перил, откуда можно было наблюдать за Ромой.

- Рад вас видеть, Карина, - произнес Никита, не став медлить и ходить вокруг да около. - Тем более, что вы, кажется, в последнее время меня избегаете. Я сделал что-то не то?

Я вздохнула, сдаваясь перед его прямолинейностью.

- Мне просто… показалось, будто вы намекнули…

Не договорив, я посмотрела на него, надеясь, что он и так все понял, и тут же об этом пожалела. Глаза тренера весело поблескивали, давая знать - он и в самом деле понимал, но вовсе не собирался мне помогать.

Поморщившись с досадой, я решительно и быстро закончила:

- Намекнули, будто я могу вам нравиться.

Он издал короткий, многозначительный смешок. Похоже, вся эта ситуация его весьма забавляла, я же начинала чувствовать себя крайне глупо…

Но после его следующих слов стало уже не до этого.

- Намекнул? - переспросил он, улыбнувшись. - Ну что же, тогда, чтобы у вас не было в этом никаких сомнений, скажу прямо: вы мне и в самом деле нравитесь, Карина.

Признание обескуражило. И, что уж греха таить, польстило. Но я, думая обо всем этом вот уже несколько дней кряду, точно знала, как следует поступить.

- Мне очень приятно это слышать, - произнесла снова все тем же подчеркнуто-вежливым тоном, - но…

- Да бросьте, - поморщился он, вмиг став серьезным.

- Что?

- Говорить со мной так. Не нужно выстраивать между нами словесные баррикады, Карина. Я ведь вам не навязываюсь.

Его прямота и честность ставили в тупик. Но вместе с тем - он явно заслуживал такой же искренности в ответ.

- Простите, - произнесла, глядя ему прямо в глаза. - Я просто хотела сказать… что мне сейчас не до этого. Я еще переживаю разрыв с отцом Ромы и совсем не ищу и не хочу никаких новых отношений или даже просто интрижек…

Я боялась, что он оскорбится, как практически любой отверженный мужчина. Но вместо этого изумленно наблюдала, как его губы дрогнули, раскрываясь в улыбке…

- Знаете, что самое интересное в ваших словах? - спросил он, опираясь локтями на перилки и глядя на меня искоса. - Вы не сказали, что я вам не нравлюсь.

Я пораженно переспросила:

- И это все, что вы поняли?

- Это - главное, что я понял.

Повернувшись ко мне лицом, он спокойно добавил:

- Я вас прекрасно понимаю, Карина. Я сам прошел через развод. Я знаю, что это такое. Знаю это состояние, когда пытаешься себя, словно пазл, заново по кускам собрать.

Я ощутила, как между нами протянулась невидимая нить взаимопонимания и общности. И почувствовала, как падают все барьеры, позволяя говорить с ним открыто и искренне.

- Тогда вы понимаете и то, что ничего у нас с вами сейчас быть не может, - сказала, уже не боясь обидеть и задеть.