Контуженый - Сергей Павлович Бакшеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Одного ты знаешь, – добавляет Чапай. – Это Григ. Хочешь встретиться?
Невольно касаюсь затылка. Вспоминается собственный холодок при расставании с Григом и его жуткая улыбка. Уверен, он ловко делает свою работу.
– Пусть будет наготове. Всё выясню и передам с рук на руки, – обещаю я.
– Ты где?
Вопрос смущает. На тропе охоты лучше быть невидимым для всех.
– Позже пришлю точные координаты.
– Добре. Жду звонка.
Моя подготовка к встрече с предателем заключается в том, куда спрятать пистолет, чтобы не был заметен и находился под рукой. Пистолет тот самый, доставшийся в борьбе с киллером по имени Пуля. Пуль в его обойме еще хватает. Прихватил оружие из тайника на случай опасности. Вот и пригодился.
Сую ствол в кармане куртки – оттопыривается, заметно. Просовываю за пояс на спине – спереди невидно, сзади курткой прикрыт, но может выпасть при резком движении. Наплечную кобуру оперативникам недаром придумали, но у меня ее нет. Пристраиваю ствол во внутренний карман куртки, затягиваю молнию. Рукоятка торчит, но пистолет держится крепко. А если дернуть вверх, молния разойдется – самый раз!
Пока еду на встречу, привыкаю к оружию. Никого мой вид не смущает. В бюро пропусков получаю электронную карточку и прохожу в Бизнес-центр. Поднимаюсь в лифте на пятый этаж, нахожу нужный офис.
Миловидная секретарша юных лет изображает улыбку и сообщает:
– Руслан Николаевич задерживается. Могу предложить вам кофе.
Я киваю. Сажусь в кресло у стены с панорамными стеклами. Размеры окон от пола до потолка впечатляют.
Гудит кофе-машина, секретарша приносит чашку на один глоток. Чтобы сказать ей приятное с уважением щелкаю пальцем по толстому стеклу:
– Хорошая продукция. «Краскопласт» делает такие окна?
– Не знаю.
– Вы не были на заводе в Луганске?
– Там же война, – бесхитростно отвечает девушка и указывает в окно: – А вот и Руслан Николаевич подъехал. Черный БМВ.
Я весь внимание. Из черного БМВ шестой модели выходит молодой человек.
Вглядываюсь, и не получается скрыть удивления:
– Он отрастил бороду.
– А вы его раньше знали? Я здесь недавно. Руслан Николаевич всегда с бородой.
– А с носом у него что? – я замечаю широкую наклейку на носу телесного цвета.
– Ранение. Сломан. Руслан Николаевич пластику делал.
– И курит, – удивляюсь я.
– В бизнес-центре запрет на курение, даже в личном кабинете.
Не припоминаю, чтобы на фронте Русик курил. А сейчас затягивается как опытный боец на передовой, пряча огонек в растопыренной ладони. Голова тяжелеет, вспыхивает воспоминание – точно также курил Шмель. И еще Шмель мечтал о черной шестерке БМВ. Много же Русик от него набрался.
Секретарша звонит по мобильному боссу:
– Добрый день, Руслан Николаевич. Вас ожидает представитель из Лисичанска.
Русик задирает голову. Я невольно отстраняюсь от окна. Хотя чего опасаться, на пятом этаже за витринным стеклом трудно разглядеть человека, а вот наоборот обзор прекрасный.
Я и вижу. Вижу, как он курит, как вертит головой, двигает плечами, как отбрасывает окурок и как идет ко входу. В голове разрастается боль, противная и привычная.
Пока секретарша наводит порядок в кабинете шефа, я выскальзываю из приемной. Посредине холла расположены лифты, сбоку дверь на лестницу, конечно же стеклянная. Я жду за этой дверью.
Разъезжаются дверцы лифта, выходит он. Со стильной бородкой, зачем-то напялил дымчатые очки, пока поднимался, и что-то не так с носом – нет характерной горбинки. Ну да! Ранение в лицо не прошло бесследно, пришлось делать пластику. Лицо изменилось, но не настолько, чтобы я его не узнал.
Это мой сослуживец, мой друг. Нет, теперь он не друг, а предатель!
Он идет в офис. Я стираю под носом струйку крови салфеткой. Опять обман!
Он скрывается за дверью, не находит гостя и тут же выглядывает в коридор. Наши глаза встречаются всего на мгновение. Я отшатываюсь и сбегаю по лестнице. Выхожу из здания, сутулюсь и чувствую спиной давящий взгляд. Теперь я как на ладони.
В голове полный сумбур. Мозги и так отбиты, а тут такое!
45
Это не прежний Русик, и не новый Руслан Николаевич Краско. Это мертвец из могилы. Я видел его труп, а он здесь живой! Как такое может быть?
Час не могу прийти в себя. Затем возвращаюсь к бизнес-центру за рулем каршеринговой машины. Черный БМВ на месте. Я вжимаюсь в кресло и жду.
В маленькой машине, на большой парковке перед громадой бизнес-центра особенно остро чувствую свое одиночество. Перед опасной встречей тянет обратиться за помощью к Чапаю. Достаю телефон и не решаюсь. Что я ему скажу? Опять догадки. Отличные от тех, что были еще утром. Еще подумает, что я перевожу стрелки на невиновного, ведь я для «вагнеровцев» первый подозреваемый. Сначала надо самому во всем разобраться.
Вместо Чапая звоню Маше, пальцы сами собой находят ее номер. Я избавился от гири в душе по имени Злата, и теперь меня тянет домой. А дом – это не только мама, но и Маша. Она поймет, она простит. С ней мне было хорошо.
Я слышу Машин голос, хочу рассказать о воскресшем общем знакомом, но Маша начинает первой:
– А тебя искали, Никита.
– Кто?
– Двое музыкантов, так они сказали.
Я изумлен. «Музыканты Вагнера» меня ищут, а Чапай ни слова не сказал об этом. Он лишь спросил: где я? Словно меня не могут найти. И не стал уточнять, кого я считаю предателем.
Я хватаюсь за голову: получается, решение об обнулении предателя принято. Виновным назначен я! И служба безопасности «Вагнера» послала группу, в которой есть тот, кто меня знает – Григ. От его обещания «в предателя не промахнусь» ощущаю холодок на затылке да и в груди ветрено.
Пытаюсь подавить панику.
– Маша, что ты им сказала?
– Что они ошиблись, ты не музыкант. Но они не уехали. Я вижу их.
– Как они выглядят?
– На музыкантов точно не похожи. Скорее на бандитов, страшные.
– Один из них с ожогом?
– Ой, идут ко мне. Что им ответить, если снова спросят?
– Скажи, я сам их найду. И ничего не бойся.
– Люблю тебя, – шепчет Маша.
Она говорит эти слова впервые, и мне кажется, что ослышался. Но Маша повторяет:
– Приезжай, Никита. По телефону как-то проще сказать важное. Ты должен знать – я люблю тебя.
Я невольно трогаю ноздри. Сухо. И отвечаю. Не прямо про любовь, но так, чтобы она услышала:
– Жди меня. Я скоро приеду.
К Маше подходят «музыканты» в поисках предателя,
