Невеста поневоле - Барбара Картленд

Она оперлась на нее и встала. Внезапно, подчинясь какой-то неведомой силе, они оказались в объятиях друг друга. Она прижалась к его груди, а он склонился и поцеловал ее в губы. На мгновение они забыли обо всем на свете. Камилла полностью отдалась новым ощущениям. Его прикосновения вызывали в ней волны восторга и наслаждения, она чувствовала, что полностью и целиком принадлежит ему, и от этого в ней все пело и бурлило.

— Я обожаю тебя, — с чувством произнес он.

Их губы вновь встретились и слились. Наконец Камилла заставила себя оторваться от него, и они отправились на ферму за лошадьми.

Теперь они ехали гораздо медленнее. Лошади передвигались неспешно, к чему их, очевидно, приучили, и ни уговоры, ни хлыст не могли заставить их бежать быстрее.

Ближе к вечеру Камилла почувствовала, что ее силы на исходе. Она не осмеливалась признаться Хьюго, что у нее нестерпимо болят спина и ноги и что она уже давно не садилась в седло.

Когда к ним в дом постучалась бедность, ее родители продали всех лошадей. В конюшне оставался лишь один старый мерин, возивший почту в деревню. Из-за его преклонного возраста и медленного шага ездить на нем было невозможно, поэтому, сев на лошадь в Мельденштейне, Камилла сразу поняла, как ей придется трудно.

Сейчас она знала, что только собственная решимость поможет ей удержаться в седле. Они все ехали и ехали, и ей казалось, что зеленым полям, перерезанным серебристыми каналами, не будет конца. Внезапно Камилла осознала, что больше не может держаться в седле. Она выпустила поводья и обхватила шею лошади руками так, как делала это, когда они пересекали реку вброд.

Хьюго мгновенно понял, что случилось, взял поводья ее лошади и повел ее рядом со своей. Камилла не возражала. Она думала о том, сколько еще ей удастся продержаться. Она молилась, чтобы не упасть и не подвести любимого.

Наконец, она с усилием открыла глаза и увидела вдалеке проблеск синевы. Это подействовало на нее словно глоток шампанского.

— Море! — хотела вскрикнуть она, но ее горло забила пыль, и она не могла произнести ни слова.

— Добрались! — воскликнул Хьюго.

Теперь она смогла взять поводья в руки. Вскоре копыта лошадей зацокали по булыжным мостовым Амстердама. Посольство находилось недалеко, но Камилле показалось, что они проехали еще сотню миль, пока Хьюго не остановился перед массивной дверью с портиком. Он спрыгнул с лошади на землю.

Камилла не могла двигаться, ее руки и ноги онемели, поэтому он осторожно снял ее и на глазах изумленных лакеев внес в холл.

— Мне необходимо немедленно увидеться с послом, — сказал он мажордому. Затем взглянул на белое лицо и закрытые глаза Камиллы и добавил:

— Нет, вначале проводите меня в спальню.

Находясь в полубессознательном состоянии, Камилла знала, что он несет ее куда-то наверх. Она понимала, что под его защитой ей ничто не грозит.

Весь страх перед будущим пропал, и она стала засыпать. Камилла чувствовала, как он кладет ее на мягкую постель, но, когда его руки оставили ее, ей хотелось крикнуть, чтобы он не уходил. Но она не могла издать ни звука.

Вскоре Камилла почувствовала, что к ее губам поднесли рюмочку коньяку, а звук льющейся воды подсказал, что ей готовят теплую ванну. Она открыла глаза и увидела перед собой пожилую горничную и двух молодых служанок.

— Выпейте это, мэм, — проговорила по-английски горничная.

Камилла послушно проглотила и ощутила, как жидкость огнем обожгла ей горло и вернула ее к жизни.

— Простите, — проговорила она.

— Вам не за что просить прощения, мэм, — ответила горничная. — Его светлость попросил меня позаботиться о вас. Кажется, вы слишком долго ехали верхом. Горячая ванна — то, что вам нужно, мэм.

— Да… думаю, вы правы, — согласилась Камилла. — С моей стороны было глупо… потерять силы в последний момент, но мои ноги больше… не слушались меня.

— Сделайте еще глоточек бренди, мэм, — проговорила пожилая женщина голосом няни, которая не допускает никаких возражений и совершенно точно знает, что требуется ее подопечной.

Камилла выпила бренди, затем поела бульон, который принесли ей несколькими минутами позже, и погрузилась в ванну с лечебной солью из одного из французских минеральных источников.

— Ее светлость всегда принимает такую ванну после утомительного дня, — заметила горничная.

— Я должна поблагодарить ее светлость, — произнесла Камилла, чувствуя, как проходят ломота и онемение.

— Ее светлость сейчас в Англии, — объяснила горничная. — В резиденции только сам господин посол.

Он будет рад встретиться с вами, как только вам станет лучше.

Камилла вспомнила, кого она увидит вместе с послом, и почувствовала, как к ней возвращаются силы.

Помывшись, она сразу вылезла из ванны и попросила молодую девушку вытереть ее полотенцем, так как ей хотелось поскорее спуститься вниз.

— Где моя одежда? — спросила она.

— Я взяла на себя смелость, мэм, — отозвалась горничная, — предложить вам один из туалетов дочери ее светлости. По-моему, размер подойдет.

Вашу амазонку придется как следует отчистить, прежде чем ее можно будет снова надеть.

— Как это любезно с вашей стороны, — поблагодарила ее Камилла.

Горничная продолжила:

— Его светлость сказал, что вы выходите замуж.

Мне кажется, что вот это платье как нельзя лучше подойдет невесте.

— Оно просто чудесно! — воскликнула Камилла.

Белое платье из натурального шелка с рукавами-буфами, отделанное валенсийским кружевом и тремя оборками на юбке, чрезвычайно шло ей.

Послышался стук в дверь, и одна из молодых служанок внесла букет камелий. Горничная перевела ей слова посланницы.

— От его светлости с нижайшим поклоном, мэм! — улыбнулась она. — Его любимые цветы. Ее светлости редко удается выпросить хоть один у милорда!

— Как мило с его стороны, — восхитилась Камилла.

Горничная вынула из букета три цветка и вплела их девушке в прическу. Камелии украшали ее голову, словно диадема. Цветы придавали ей воздушный неземной вид. Камилла походила одновременно на нимфу и на юную цветущую Персефону, предвестницу весны.

— Из вас получилась красивая невеста, мэм! — удовлетворенно заключила горничная, закончив , свою работу. Ее слова подтверждались восхищенными взглядами молоденьких помощниц.

— Спасибо, — поблагодарила их Камилла, — а теперь мне надо спешить.

— Минутку, мэм, — остановила ее пожилая служанка. — Вот ожерелье из редких жемчужин, которое дочь ее светлости всегда носит с этим платьем.

Она бы захотела, чтобы вы сегодня надели его.

— О нет, я и так уже надела ее платье.