Темная вода - Ханна Кент

Нэнс думала, сам ли Дэниел сделал гроб, сколотив его из бог весть каких неосвященных досок, которые нашлись в хозяйстве, или же сосед, расщедрившись, помог соорудить домовину для некрещеного младенца.

Она глядела, как Дэниел, опустив глаза, бродит по холму, а затем, выбрав место и взяв лопату, принимается рыть могилу. Земля застыла, затвердела, и несколько минут единственным звуком, который слышала Нэнс, был скрежет железа по льдистой почве. Потом Дэниел взял ящик и, стоя на коленях, бережно опустил его в землю. Некоторое время он оставался в той же позе, затем тяжело поднялся и закидал яму комьями глины.

И лишь потом, подойдя к ограде, чтобы вынутым оттуда большим белым камнем пометить место неосвященной могилы, он увидел Нэнс. Остановился, вгляделся в ясно видимую в лунном свете фигуру; не выпуская из рук камня, замер, словно не веря собственным глазам. А затем, не поздоровавшись, отвернулся и, утвердив на рыхлой земле камень, ушел, неся лопату на плече, точно Спаситель свой крест.

Нэнс стояла в редеющем сумраке, пока тишину долины не прорезало пение петухов. Бросив последний долгий взгляд на то место в вечной немоте земли, где лежал теперь мертворожденный младенец, она перекрестилась и вернулась к себе в избушку.

В ПОСЛЕДУЮЩИЕ ДНИ ЖЕНЩИНЫ, казалось, только и говорили что о тяжелых родах Бриджид и ее мертвом младенце. К роднику, как заметила Мэри, они сходились теперь целой толпой, все в темном, — ни дать ни взять стая галок на полях. Лица некоторых были сочувственными — женщины, которым и самим доводилось терять детей, разделяли горе Бриджид, — но многих, как поняла Мэри из их разговоров, больше занимала вина Бриджид, что она сделала или не сделала, чтоб сохранить ребенка.

— Дэвид говорил, не зашла она в кузню к Джону О’Донохью, чтоб он раздул мехи.

— Ясное дело. Я вот шесть раз в кузню к нему ходила, и шесть здоровых ребят на свет родила!

— Мехи верное средство, чтобы разродиться.

— Она на поминки по Мартину Лихи ходила. Я сама там ее видела. Возле мертвого на коленях стояла. Не оттого ли это?

— Ну, когда тело в гроб клали, ее не было.

— Там-то не было, — с заговорщическим видом промолвила одна из женщин, — но где тогда она была? Не у Пег ли О’Шей, что сидела тогда с внуком Норы Лихи?

Раздался недоверчивый шепот.

— По мне, так это страх божий — очутиться с уродом под одной крышей!

— Вот мне скажите, если знаете, что за хворь у него такая? Что Нора взяла к себе ребенка, когда дочь у ней померла, я слышала, но видеть его ни разу не видела.

— Да прячет она его!

— Потому что подменыш это, а никакой не ребенок!

— Ей-богу, я слыхала, это только на людях он ходить не может, а когда один, то поет и пляшет.

— А ты почем знаешь, коли никто не видел, как он пляшет?

Послышался смех, затем кто-то подтолкнул говорившую локтем и кивнул на Мэри.

— Ты ведь служанка Норы Лихи, верно?

— Ее Мэри Клиффорд звать.

Мэри подняла глаза от ведер с водой и увидела, что на нее внимательно смотрит добродушного вида женщина.

— Это правда, калинь? Правда, что люди говорят о мальчике? Будто подменыш он, это правда?

Мэри сглотнула. Взгляды всех собравшихся были обращены к ней.

— Нэнс Роух все поправит.

Женщина задумчиво пожевала губами:

— Видела я одного подменыша…

— Ханна!

Послышалось недоверчивое хихиканье.

Женщина резко обернулась:

— Ничего смешного! Страшнее горя для матери и не выдумать! Каково бы вам пришлось, если ваше дитя украли, а в колыбельку взамен свое отродье подложили — гадкое, сморщенное, орет весь день и всю ночь напролет?

Смех смолк, она одобрительно цокнула языком:

— Вот и хорошо. А Нэнс знает, что делает.

Раздался крик, и Мэри увидела, как вперед сквозь толпу устремилась Кейт Линч, так яростно, что пустое ведро било ее по ноге.

— Лучше подумайте, не Нэнс ли тут виновата!

— Что ты такое говоришь, Кейт?

У одной из женщин шея пошла от возбуждения красными пятнами.

— Я же всегда знала, изводница она!

— Как это?

Женщина перешла на шепот, остальные сбились вокруг нее.

— Так их прозвали. И недаром. — Прищурившись, она оглядела слушательницу: — Говорят, потому она и заявилась сюда много лет назад — спрятаться. Ее вздернуть хотели!

— Ей-богу, и мне всегда казалось, что она сюда сбежала.

— Изводница и есть. Она это умеет.

— Да что умеет-то? — спросила Ханна, неодобрительно поглядывая на остальных.

Женщина закатила глаза и, облизнувшись, со вкусом продолжала:

— Провалиться мне, если вру, зовутся они изводницами за то, что знают, как вернее младенчика извести, в ведерко его скинуть. — Она замолчала: до всех ли дошло? — Ведь если ребенок утонет прежде, чем первый вздох сделает, ни один судья не подкопается, не докажет, что был тут злой умысел. — Ее передернуло. — А то, едва родится, она ему тотчас шею пуповиной обовьет. Задушит и скажет, что таким бедняжка и родился.

— Ты к тому, что это Бриджид Линч попросила Нэнс убить дитя?

Женщина залилась краской:

— Да вовсе не к тому. А к тому лишь, что негоже звать лисицу в курятник цыплят караулить.

Это было уж чересчур! Мэри выпрямилась и, вздернув голову, протиснулась прочь.

— Это все от трав, что она ей давала.

Мэри замерла.

Про травы сказала Кейт Линч. Она стояла, подняв руки; в тени от платка, что сполз на глаза, лица было не разглядеть.

— Дэниел Шону признался, что заглянул к Нэнс неделю-другую назад. Бриджид во сне уходить из дому стала. Он нашел ее раз возле Дударевой Могилы.

Собравшиеся так и ахнули. Некоторые перекрестились.

— Это еще не все! Он попросил у Нэнс средства от хождения во сне, и Нэнс, Дэниел сам сказал это Шону, дала ему паслена!

— Ну и что в нем худого?

— Так это же волчья ягода! — Кейт в сердцах швырнула ведро на тропу, и оно загремело о камни. — Яд это! Нэнс Роух травит людей! Непонятно вам, что ли? Глаз у вас нет, слепые вы! И хвори насылает, чтоб самой прокормиться.

— Что же, по-вашему, случилось?

Мэри, сидя на полу, укачивала Михяла, пока Нора сливала картошку для завтрака.

— В родах такое бывает.

— Вам не кажется, что это из-за травок Нэнс?

— Каких травок?