Отражение звезды - Марина Преображенская

— Вы так торопитесь покинуть этот дом? — Леночка оглянулась и удивилась, увидев перед собой полное печали, серьезное и спокойное лицо Марка. Непохоже, чтобы он притащил ее сюда для того, чтобы позабавиться. А впрочем, ей наплевать!

— Да, — ответила она.

Ворота стали разъезжаться. Две машины одна за другой въехали на пандус.

Леночка растерянно посмотрела на Марка. Ей стало по-настоящему страшно. Одну из машин она узнала сразу же.

— Марк, у вас есть автомобиль? — пробормотала она.

— Есть. — Он ничего не понял, но подумал, что его сейчас попросят быть водителем. Что ж, пусть так, он согласен. Он даже будет рад.

— Марк, вы не знаете этих людей?

Через ее плечо он выглянул во двор.

— Знаю. В джипе племянница Штурма и ее парень. Ефим, кажется. Говорят, из приличной семьи, питерского профессора. Я не знаю, чем он занимается, но чем-то прибыльным.

Фима снизу окинул взглядом окна дома. Он не мог видеть Леночку в таком ракурсе. Он вообще не мог бы увидеть ее, даже если бы окно было прямо перед ним, по той простой причине, что Леночка стояла, спрятавшись за гардиной. Но она остро, до дрожи в коленках почувствовала на себе его взгляд.

— В «Ситроене» его приятель. Не знаю имени, но могу уточнить…

— Нет, спасибо, — ответила она и, резко повернувшись, взглянула Марку в глаза. — Я не хочу дожидаться Володю. Мне нужно немедленно уехать отсюда, — горячо зашептала она. — Марк, не могли бы вы…

— Но мы так и не поели, — сказал он. — Послушайте, не берите так близко к сердцу слова Анжелики. Она давно и совершенно безосновательно полагает, что я должен жениться на ней. Знали бы вы, чего только я не слышал в свой адрес…

— Мне наплевать на Анжелику. Я не знаю ее и, думаю, никогда не захочу знать. — Леночка чуть было не добавила, что ей также наплевать и на Марка, но тут же представила, как он может отреагировать на это. Нет, сук, на котором сидишь, рубить не принято. Возможно, через какой-нибудь час этот сук ей не понадобится, и тогда… Но с какой стати она должна обижать Марка, ведь ничего плохого он ей не сделал?

Они вышли тем же путем, что и вошли в дом. Марк усадил ее на скамейку в беседке, укрыл плечи шубкой — легкой, почти невесомой, теплой и очень уютной. В этот холодный вечер она была как нельзя кстати.

Машина выкатила из подземного гаража, и Леночка торопливо подошла к открытой дверце. Она юркнула на заднее сиденье, и как раз вовремя, потому что едва ворота открылись перед ними, как Леночка услышала хлопок позади машины, повернула голову и увидела на крыльце девицу, которая возмущенно размахивала руками и что-то кричала.

— Прощай, Анжелика, — со смехом в голосе произнес Марк. — Я представляю, какая сейчас будет истерика. — Он обратился к Леночке: — Но это к лучшему — перебесится и успокоится.

— Вы жестокий, — Леночка устало откинула голову. Но ей все равно, жестокий он по отношению к влюбленной в него Анжелике или нет, главное, что она едет домой. — Соловьев будет переживать, — невнятно произнесла она, глядя за окно на проплывающие мимо двухэтажные острокрышие кирпичные коттеджи.

— А действительно, нехорошо получилось… — Он взял телефон, набрал номер и, пока Леночка соображала, куда он звонит, сказал в трубку: — Ну как там дела? Куда ты запропастился, тут столько по этому поводу беспокойства.

— Марк, ты, что ли? — раздался голос Соловьева из потусторонних потрескиваний. — Я же звонил Николаю, часа через полтора только смогу добраться, у меня тут что-то с мотором. Как Леночка? Я просил твою мать последить за тем, чтобы ей не было одиноко…

— Не волнуйся, все в порядке. Я везу ее домой, — ответил Марк и бросил на Леночку косой взгляд.

— Домой? Почему домой? Ей не понравилось ваше общество? Дай ей, пожалуйста, трубочку.

Леночка почувствовала к Соловьеву жалость. Не будет она его расстраивать, разве он виноват, что все сложилось не совсем так, как он этого хотел.

— Владимир Кириллович, мне очень жаль. Я не смогу дождаться вашего возвращения. Мне завтра… — она соображала, что бы такое придумать. Но, не придумав ничего лучшего, решительно закончила фразу: — Мне завтра с утра на работу. — Не нужны ей слова утешения, не хочется ей и про Фиму рассказывать. Начнутся расспросы, то да се… — Володь, прости, что ничего у нас не получилось с твоим замыслом. — Она имела в виду жену Соловьева, и он это понял. Видимо, понял это и Марк, потому что он улыбнулся ей и чуть нажал на педаль газа. Они поехали быстрее, из окна потянуло холодом. Леночка плотнее укуталась в шубку и попрощалась с Соловьевым.

— До встречи, — сказал он, и связь прервалась.

Объявилась Наталья. Не столько сама она, как всего лишь весть о ней, но и это тоже было не плохо.

Леночка позвонила ей на работу. Страшная мысль о том, что ее тоже уже нет в живых, настолько выбила Леночку из колеи, что она долго не могла правильно набрать нужный номер телефона. То попадала не на ту кнопку, то дважды нажимала на одну и ту же, то и вовсе стала набирать не тот номер. Наконец после третьей или четвертой попытки удалось это сделать.

— Ее нету.

— И не было? — пролепетала Леночка упавшим голосом. На сей раз она разговаривала с мужчиной. «Слесарь какой-нибудь», — подумала Леночка. Да знает ли вообще Натащу Дудко?

— Как не знать, знаю… — Он замолчал и через какое-то мгновение многозначительно хмыкнул. — И не было. Как уехала, так с тех пор на работе не было. Вчера, правда, мать звонила, сказала, что Наташечка болеет и на работу до понедельника вряд ли выйдет.

— Она что, в Днепропетровске? — Леночка перевела дыхание. — Интересно, это мать звонила?

— Да мать, мать, — заверил мужчина. — Я ее мать знаю, видел пару раз. Я ведь у Натальи мастер, и пока она была несовершеннолетней, хаживал к ней на дом, проверял, как она. Она же не жила в общежитии, снимала комнатку у старушки. Вот я и проверял, как там. На мне же ответственность была. А вы кто ей? — вдруг подозрительно спросил он, понизив голос. — Что вас так интересует?

— Я? — Леночка растерялась. — Я работаю в журнале, и Наталья принесла к нам в редакцию стихи. Вот звоню, чтобы обсудить кое-что…

— Стихи? Надо же! Я об этом и не слыхивал. Чтобы Наталья и стихи… — Он снова хмыкнул. — Нет, не в Днепропетровске она. Дома. Ведь я же, что ни говори, мастер. Все должен знать, — важно закончил он. И боясь, что мастер сейчас повесит трубку, Леночка торопливо спросила, есть ли у Натальи домашний телефон.

— Не могу дать. Не имею права. А что же она вам сама его не дала? Не хотела, значит?

— Ну что ж, не можете, так не можете… Я бы сказала, что это глупо, если бы имела дело не с таким важным лицом, как вы, а так… Ладно, придется не печатать. Если сейчас с ней не переговорить, то до конца квартала уже места в журнале не будет. А там праздники, потом Новый год… Ладно, — Леночка наигранно вздохнула: — Наверное, для нее неважно, как скоро ее стихи увидят свет.