Трагедия Игрек - Эллери Квин

Барбара погасила сигарету.

— Боюсь, я не вполне понимаю. Но я верю вам, мистер Лейн… В начале прошлой осени папа спросил у меня, не могу ли я порекомендовать хорошего литературного агента. Я предложила своего собственного и спросила, неужели он что-то пишет?

Она сделала паузу.

— Пожалуйста, продолжайте.

— Сначала папа смущался, но я настаивала, и наконец, когда я обещала хранить это в тайне, он признался, что задумал детективный роман.

— Задумал? — быстро переспросил Лейн.

— Так он сказал. Папа только набрасывал свои идеи. Ему казалось, что получается неплохо, и он хотел проконсультироваться с кем-нибудь сведущим в этой области, есть ли шансы опубликовать книгу, когда она будет закончена.

— Понятно. А он сказал что-нибудь еще, мисс Хэттер?

— Нет. Меня это не слишком заинтересовало, мистер Лейн, и теперь я этого стыжусь. — Барбара посмотрела на свой карандаш. — Хотя меня позабавил внезапный творческий порыв отца, который всегда проявлял сугубо научные склонности. Больше я об этом не слышала.

— А вы упоминали кому-нибудь о разговоре с отцом?

Она покачала головой:

— Я даже не вспоминала об этом, пока вы не задали мне вопрос.

— Ваш отец просил никому ничего не рассказывать, но, может быть, он сам сообщил об этом вашей матери или кому-то еще?

— Уверена, что нет. В противном случае я бы знала. — Барбара вздохнула. — Джилл и Конрад стали бы насмехаться над папой в общих разговорах, а маме он, безусловно, ничего не рассказывал.

— Почему вы так уверены?

Барбара сжала кулак и посмотрела на него в упор.

— Потому что папа и мама уже много лет почти не разговаривали друг с другом, мистер Лейн, — тихо отозвалась она.

— Понимаю. Прошу прошения… Вы когда-нибудь видели рукопись?

— Нет. Я не верю, что рукопись существовала — всего лишь набросок плана, как я говорила.

— А у вас есть предположения, где он мог его хранить?

Барбара беспомощно пожала плечами:

— Никаких — разве только в своей парацельсовской[51]лаборатории.

— А в чем состояла сама идея?

— Не знаю. Папа мне не рассказывал.

— Мистер Хэттер консультировался с вашим агентом?

— Уверена, что нет.

— Почему вы так думаете?

— Я спрашивала своего агента, обращался ли к нему папа, и он ответил, что нет.

Лейн поднялся.

— Вы мне очень помогли, мисс Хэттер. Благодарю вас.

Пятница, 10 июня, 15.30

Спустя несколько часов, когда в доме было пусто, мистер Лейн потихоньку поднялся по лестнице на чердачный этаж, а оттуда к люку и выбрался на скользкую крышу. Детектив в плаще и с зонтиком над головой ежился, прислонясь к трубе. Лейн вежливо приветствовал его и, не обращая внимания на дождь, заглянул в отверстие трубы. Он ничего не увидел, хотя знал, что с фонарем мог бы разглядеть верх перегородки между комнатой смерти и лабораторией. Махнув рукой детективу, он спустился назад через люк.

На втором этаже Лейн задержался и огляделся вокруг. Двери всех спален были закрыты, а коридор пуст. Он быстро повернул дверную ручку и вошел в лабораторию. Детектив Мошер оторвался от газеты.

— Будь я проклят, если это не мистер Лейн! — дружелюбно сказал он. — Рад, что вы пришли. Это самая паршивая работа, какую мне когда-либо поручали.

— Безусловно, — пробормотал Лейн, скользя взглядом по комнате.

— Приятно увидеть человеческое лицо, — доверительно продолжал Мошер. — Здесь тихо, как в могиле.

— В самом деле… Мошер, вы можете кое-что для меня сделать? Вернее, для вашего коллеги на крыше.

— Для Краузе? — озадаченно спросил Мошер.

— Кажется, его так зовут. Пожалуйста, присоединитесь к нему. Похоже, он отчаянно нуждается в компании.

Мошер переминался с ноги на ногу.

— Ну, не знаю, мистер Лейн. Шеф строго-настрого приказал мне не покидать эту комнату.

— Я освобождаю вас от всякой ответственности, Мошер, — нетерпеливо сказал Лейн. — Пожалуйста, поднимитесь на крышу и будьте внимательны. Я не хочу, чтобы мне помешали. Если кто-нибудь попытается выбраться на крышу, гоните его.

— Ладно, мистер Лейн, — с сомнением отозвался Мошер и вышел из лаборатории.

Серо-зеленые глаза Лейна блеснули. Он последовал за Мошером в коридор, подождал, когда тот скроется наверху, потом открыл дверь комнаты смерти и шагнул внутрь. Комната была пуста. Лейн быстро подошел к окнам, выходящим в сад, убедился, что они закрыты и заперты, вернулся к двери, установил защелку, выбежал в коридор, захлопнул дверь и попробовал ее открыть. Дверь была заперта. Тогда он вбежал в лабораторию, запер дверь на задвижку, сбросил пиджак, засучил рукава и принялся за работу.

Сначала его внимание привлек камин. Лейн потрогал полку, просунул голову под каменную арку, потом шагнул назад и огляделся. Письменный стол-бюро с убирающейся крышкой и туалетный стол сильно обгорели. Стальной шкаф с документами он уже осматривал.

Наклонившись, Лейн прошел под внешней стеной камина и выпрямился перед почерневшей кирпичной перегородкой, доходившей ему почти до макушки, хотя актер был ростом в шесть с небольшим футов. Достав из жилетного кармана фонарик, он скользнул лучом по кирпичам, но, очевидно, ничего не обнаружил. Тем не менее Лейн простучал каждый кирпич, но все держались крепко. Убедившись, что по крайней мере со стороны лаборатории в перегородке искать нечего, он снова выпрямился, измерил ее взглядом и определил, что она не является непреодолимой даже для пожилого джентльмена. Положив фонарик на верхушку перегородки, Лейн ухватился за ее край, подтянулся и с удивительным для шестидесятилетнего мужчины проворством перелез на сторону спальни. Его мускулы были эластичными, как у молодого человека. Перебираясь через стену, он ощутил на голове и щеках капли дождя, проникающие сквозь дымоход.

Лейн обследовал противоположную сторону перегородки с тем же результатом. Нахмурившись, он снова подтянулся и сел на перегородку верхом, как на лошадь. Почти сразу же лицо его прояснилось, ибо примерно футом выше перегородки в стене дымохода один из кирпичей слегка торчал вперед, а известка вокруг него осыпалась. Ухватившись за кирпич, Лейн потянул его к себе, но едва не потерял равновесие и не упал на пол, так как кирпич легко выскочил из гнезда. Аккуратно положив его на перегородку, актер посветил фонариком в темное прямоугольное отверстие. В явно расширенном углублении что-то белело.