Темная страсть - Ларисса Айон

Вчера вечером, уйдя от Кайнана, он отправился поохотиться, но не за кровью. Он отыскал Рамзеса, старше го члена Совета семинусов, после чего попытался выудить кое-какие сведения у неуловимой древней колдуньи, которая его на дух не переносила. Пришлось умасливать ее — в постели — чуть ли не всю ночь. К счастью, выжать его досуха не так-то легко. И теперь он обладает сведениями, которые помогут и ему, и Шейду.

Потом он исследовал ближайшую к Порталу местность в Северной Ирландии. Не нашел ничего, но сегодня собирается вернуться туда и проверить южную часть острова. Он отыщет Роуга, и тогда страдания брата станут легендой, которую спустя века самые злые демоны будут рассказывать своим отпрыскам перед сном.

Дверь распахнулась, ударившись о стену. Шейд стремительно ворвался, жуя жвачку, весь затянутый в черную кожу, включая руки. Должно быть, прикатил на своем «харлее».

И, с завистью отметил Рейт, у него на шее красовался новый узор. Он прошел Перелом.

— А где Руна? — спросил Эй.

— В лаборатории.

Эйдолон вскинул брови, и Шейд покачал головой:

— Нет, я не оставил ее ни с кем из мужчин. Доктор Шэкван делает пробы, о которых ты говорил.

Рейт выпустил струю дыма.

— Это из-за бондинга, да?

Эйдолон кивнул.

— Почему-то сразу после бондинга ты становишься ужасным собственником.

Вот еще одна причина, по которой Рейт никогда, ни за какие коврижки не свяжет себя с женщиной. Благодарим покорно. Ему не терпится поскорее окунуться с головой в мир постэсгенезиса. Хочется жить, не заботясь ни о чем, кроме одного — трахаться до потери пульса, дни и ночи напролет. А если он слетит с катушек, братья убьют его.

— Так в чем же дело? Не пора избавиться от Руны?

Руки Шейда сжались в кулаки.

— Поговори у меня.

— Шейд? — мягко спросил Эйдолон. — Что с тобой?

Кулаки разжались и опять сжались, и у Рейта возникло отчетливое впечатление, что брат что-то скрывает.

— Все хорошо. Просто я хочу избавиться от этой проклятой ликантропии. Теперь я знаю, что чувствует пес, сидящий на цепи во дворе. Есть уже какие-то результаты проб?

— Пока нет. Наберись терпения.

— Терпения, будь все трижды проклято! Я не хочу пережить еще одно такое полнолуние. — Шейд опустился на кушетку. — Но у меня кое-что есть. Военные ставили на Руне эксперименты. Они пытались вылечить ее, и в результате их лечения она приобрела способность превращаться по желанию.

Эйдолон разволновался, как всегда, когда сталкивался с какой-то медицинской загадкой.

— Это многое объясняет. Часть ее ДНК оказалась настолько аномальной, что я уж начал думать, что где-то у нее в роду имеется демон. Но если причина этого — эксперименты… ты сэкономил мне массу времени.

Шейд наклонился вперед и оперся руками о колени.

— Возможно, у нас еще одна проблема. Наш любимый новообращенный доктор.

— Кайнан? А что с ним?

— Очевидно, брат Руны и Кайнан вместе служили в армии. Вероятно, какое-то секретное подразделение. Руна тоже вовлечена в это дело, и ее послали найти Кайнана. Они знают о больнице, и, думаю, это Кайнан сообщил им.

— Вот черт. — Эйдолон взглянул на часы. — Он сейчас на дежурстве. Мы с Рейтом потолкуем с ним немножко. Ты слышал про Циску?

Рейт нахмурился:

— А что с Циской?

— Она умерла сразу после того, как ты принес ее.

— Циска? Умерла?

Потрясение и горе столкнулись с замешательством.

— Что? Как?

Рейт был с ней только вчера вечером. У него в кабинете. На столе. И через час они снова должны были встретиться.

— Что значит — как? — спросил Эйдолон. — Ты же видел ее. Она изувечена.

Рейт швырнул окурок в раковину.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Ты что, забыл, что передал ее Джем?

— Ты правда думаешь, что я мог забыть такое?

Эй с минуту не сводил с него пристального, изучающего взгляда, словно решая, чему верить. Наконец сунул руку в карман и вытащил что-то.

— У нее во рту было послание. Оно адресовано тебе.

Рейт взял у брата окровавленную тряпку. «Я знаю, что ты сделал». От этих слов озноб пробежал у него по позвоночнику.

— Ад и все дьяволы! — прорычал Шейд. — Это Роуг принес ее.

Рейт переменился в лице.

— Роуг был здесь? В больнице?

— Ублюдок! Проклятый ублюдок! — рявкнул Эйдолон и стукнул кулаком по буфету.

Довольно долго он стоял, опершись руками о стойку, повесив голову. Рейт узнал эту позу, которая говорила: «Я возьму себя в руки, пока не убил брата», — только в кои-то веки не он этот брат.

— Что означает послание? — наконец спросил Эй голосом, в котором звенела с трудом сдерживаемая ярость. — Что он знает?

Первый побуждением Рейта было солгать, но не для того, чтобы защитить себя. Правда причинит боль Шейду, а у него в последние дни ее и без того было с лихвой. И Эйдолон… это может стать для него последней каплей. Рейт не дурак и прекрасно понимает, что Эй держит его в штате, чтобы присматривать за ним, не дать ему вляпаться в очередное дерьмо. Но после этого брат, возможно, махнет на него рукой.

— Рейт? — Голос Шейда был низким, успокаивающим. — Давай-ка выкладывай все начистоту.

Эйдолон развернулся, и выражение его лица подтвердило все, о чем думал Рейт. Уже сейчас разочарование промелькнуло в его глазах. Что ж, тут нет ничего нового.

Рейт прочистил горло, потому что в нем, похоже, застрял огромный ком. Оба брата напряглись, словно собирались с силами перед тем, что он выкинул на этот раз.

— Пожар в «Бримстоне» — моя вина. Я подкупил эгиса, так как знал, что Роуг будет там. — Он встретился взглядом с Шейдом. — Я послал его на смерть.

Эйдолон закрыл глаза и покачал головой, но его больше беспокоила реакция Шейда. Ведь из-за него Роуг возжелал мести и убил Скалк.

Шейд остался сидеть с непроницаемым лицом.

— Ну скажи что-нибудь, — попросил Рейт.

Взмолился, в сущности. Шейд снова промолчал, и тогда Рейт сделал глубокий вдох, чтобы узнать чувства брата, но не ощутил ничего. Никакого запаха, кроме запаха его женщины. И секса.

— Проклятие, Шейд! Это из-за меня вы с Руной попали в этот переплет. Из-за меня умерла Скалк.

Но Шейд все сидел и молчал, пока Рейту не стало совсем невмоготу. Он отвернулся, оперся рукой о стену над головой, закрыл глаза и стал ждать. Что бы они ни сделали с ним, давать сдачи он на этот раз не будет. Каково бы ни было наказание, он его заслужил.