Обитаемый остров - Борис Стругацкий

Он снова взглянул в окно и озадаченно приоткрыл рот. Поулице к комендатуре шли двое. Один был знакомый – рыжее хайло Зеф, из особоопасных, старшина сто тридцать четвертого отряда саперов, смертник,зарабатывающий себе на жизнь расчисткой трассы. А другой был – ну совершенноечучело, и чучело жутковатое. Сперва Гай принял его за выродка, но тут жесообразил, что вряд ли Зеф стал бы тащить выродка в комендатуру. Здоровенныйголый парень, молодой, весь коричневый, здоровый, как бык – одни трусы на немкакие-то короткие из блестящей материи… Зеф был при своей пушке, но не похожебыло, чтобы он конвоировал этого чужака – шли они рядом, и чужак, нелепоразмахивал руками, все время что-то Зефу втолковывал, Зеф же только отдувался ивид собою являл совершенно одуревший. Дикарь какой-то, подумал Гай. Толькооткуда он там взялся – на трассе? Может быть, медведями воспитанный? Бывалитакие случаи. И похоже: вон мускулы какие, так и переливаются…

Он смотрел, как эта пара подошла к часовому, как Зеф,утираясь, принялся что-то объяснять, а часовой – новичок, Зефа не знает и тычетему автоматом под ребро, по всему видно – велит отойти на положенноерасстояние. Голый парень, видя это, вступает в разговор. Руки у него так илетают, а лицо совсем уже странное: никак не поймать выражение, как ртуть, аглаза быстрые, темные… Ну – все, теперь и часовой обалдел. Сейчас тревогуподнимет. Гай повернулся.

– Господин ротмистр, – сказал он, – разрешитеобратиться. Там старшина сто тридцать четвертого кого-то привел. Не взглянетели?

Господин ротмистр подошел к окну, посмотрел, брови у негополезли на лоб. Он толкнул раму, высунулся и прокричал, давясь от ворвавшейсяпыли:

– Часовой! Пропустить!

Гай закрывал окно, когда в коридоре затопали, и Зеф со своимдиковинным спутником бочком взошел в канцелярию. Следом, тесня их, ввалилсяначальник караула и еще двое ребят из бодрствующей смены. Зеф вытянул руки пошвам, откашлялся и, вылупив на господина ротмистра бесстыжие голубые глаза,прохрипел:

– Докладывает старшина сто тридцать четвертого отрядавоспитуемый Зеф. На трассе задержан вот этот человек. По всем признакам –сумасшедший, господин ротмистр: жрет ядовитые грибы, ни слова не понимает,разговаривает непонятно, ходит, как изволите видеть, голый.

Пока Зеф докладывал, задержанный бегал быстрыми глазами попомещению, жутко и странно улыбаясь всем присутствующим – зубы у него былировные и белые, как сахар. Господин ротмистр, заложив руки за спину, подошелпоближе, оглядывая его с головы до ног.

– Кто вы такой? – спросил он.

Задержанный улыбнулся еще жутче, постучал себя ладонью погруди и невнятно произнес что-то вроде «мах-сим». Начальник караула гоготнул,караульные захихикали, и господин ротмистр тоже улыбнулся. Гай не сразу понял,в чем дело, а потом сообразил, что на воровском жаргоне «мах-сим» означает«съел ножик».

– По-видимому, это кто-то из вашего брата, – сказалЗефу господин ротмистр.

Зеф помотал головой, выбросив из бородищи облако пыли.

– Никак нет, – сказал он. – Мах-сим – это он так себяназывает, а воровского языка он не понимает. Так что это не наш.

– Выродок, наверное, – предложил начальник караула.Господин ротмистр холодно на него посмотрел. – Голый… – проникновенно пояснилначальник караула, пятясь к двери. – Разрешите идти, господин ротмистр? –гаркнул он.

– Идите, – сказал господин ротмистр. – Пошлитекого-нибудь за штаб-врачом господином Зогу… Где вы его поймали? – спросил онЗефа.

Зеф доложил, что нынешней ночью он со своим отрядомпрочесывал квадрат 23/07, уничтожил четыре самоходных установки и один автоматнеизвестного назначения, потерял двоих при взрыве, и все было в порядке. Околосеми часов утра на его костер вышел по шоссе из лесу этот вот неизвестный. Онизаметили его издали, следили за ним, укрывшись в кустарнике, а затем, выбравудачный момент, взяли его. Зеф принял его вначале за беглого, потом решил, чтоэто не беглый, а выродок, и совсем было собрался стрелять, но раздумал, потомучто этот человек… Тут Зеф в затруднении подвигал бородой и заключил:

– Потому что мне стало ясно, что это не выродок.

– Откуда же это стало вам ясно? – спросил ротмистр, азадержанный неподвижно стоял, сложив руки на могучей груди, и поглядывал то нанего, то на Зефа.

Зеф сказал, что объяснить будет трудновато. Во-первых, этотчеловек ничего не боялся и не боится. Дальше: он снял с костра похлебку и отъелровно треть, как и полагается товарищу, а перед этим кричал в лес, видимо, звал,чувствуя, что мы где-то поблизости. Далее: он хотел угостить нас грибами. Грибыбыли ядовитые, и мы их есть не стали и ему не дали, однако он явно порывалсянас угостить, по-видимому, в знак благодарности. Далее: как хорошо известно, ниодин выродок по своим физическим способностям не превосходит нормального хилогочеловека. Этот же по пути сюда загнал меня как мальчишку, шел через бурелом,словно по ровному месту, через рвы перепрыгивал, а потом ждал меня на тойстороне и вдобавок зачем-то – из удальства, что ли? – хватал меня иногда вохапку и пробегал со мной шагов по двести-триста…

Господин ротмистр слушал Зефа, всем видом своим изображаяглубочайшее внимание, но едва Зеф замолчал, как он резко повернулся кзадержанному и в упор пролаял по-хонтийски:

– Ваше имя? Чин? Задание?

Гай восхитился ловкостью приема, однако задержанный явно непонимал и хонтийского. Он снова показал свои великолепные зубы, похлопал себяпо груди, сказавши: «Мах-сим», ткнул пальцем в бок воспитуемому, сказавши:«Зеф», и после этого начал говорить – медленно, с большими паузами, показываято в потолок, то в пол, то обводя руками вокруг себя. Гаю казалось, что в этойречи он улавливает некоторые знакомые слова, но слова эти не имели ни к делу,ни друг к другу никакого отношения. «Кроувать… – говорил задержанный, а потом:– Хуры-буры, хуры-буры… Черфяк…» Когда он замолчал, капрал Варибобу подалголос.

– По-моему, это ловкий шпион, – заявила стараячернильница. – Надо бы доложить господину бригадиру.

Однако господин ротмистр не обратил на него внимания.

– Вы можете идти, Зеф, – сказал он. – Вы проявилирвение, это вам зачтется.

– Премного благодарен, господин ротмистр! – рявкнул Зефи уже повернулся было, чтобы идти, но тут задержанный вдруг издал негромкийвозглас, перегнулся через барьер и схватил пачку чистых бланков, лежавших настоле перед капралом. Старый хрен перепугался до смерти (тоже мне, гвардеец),отшатнулся и швырнул в дикаря пером. Дикарь ловко поймал перо на лету и,примостившись тут же на барьере, принялся что-то чертить на бланке, не обращаявнимания на Гая и Зефа, ухвативших его за бока.

– Отставить! – скомандовал господин ротмистр, и Гайохотно повиновался: удержать этого коричневого медведя было все равно, чтопытаться остановить танк, схватившись за гусеницу. Господин ротмистр и Зефвстали по сторонам задержанного и смотрели, что он там чиркает.