Тенепад - Мария Введенская

Кажется, Лиланд кричал ей вслед, но она была в ужасе от одной только мысли, что больше никогда его не увидит. Как ни странно, но дорогу обратно Джулиана нашла сразу. Зрительная память как всегда не подвела.

Остановившись возле лебединого прудика – своего любимого места в этом парке – она уселась на одну из скамеек, где провела столько времени в раздумьях о нем, своем недостижимом герое. По берегу живописной заводи вальяжно плавали белые лебеди, лениво вытягивая шеи, и явно рисовались, расправляя свои прекрасные крылья, чтобы позволить себя сфотографировать во всей красе. Люди бросали им хлеб, а некоторые даже кусочки фруктов, но лебеди не отказывались ни от какой пищи, горделиво требуя еще. Сойдут и бананы – лишь бы не голодать. Когда-то еще в детстве Джулс никак не могла взять в толк, отчего они не улетают, а потом поняла, что дом – не там, где сердце, а там, где кормят. Почему же Джулиана была не такой? Ну что ей стоило остаться в юридической конторе? Сытно, тепло и не надо вечно искать. Значит, не могла… не настолько мудра и расчетлива.

Джулиана ждала Лиланда. Она знала, что он придет сюда, потому что он чувствовал ее и понимал. Такая связь удивительна. И на самом деле, не прошло и десяти минут, как он опустился на скамейку рядом с ней. Слезы, с таким усилием сдерживаемые, предательски потекли по щекам, принося с собой облегчение. Вместе с ними прорвалось и наболевшее. Она с обидой говорила ему, едва не срываясь на крик, о времени, что он отнял, о весне, которую она даже не заметила, потому что была буквально вывернута им наизнанку.

Впоследствии Джулиана уже не помнила тех пронзительных речей, что вывалила на любимого ею человека, только лишь то, как он обнял ее и прижал к себе. Так и просидели, пока та не успокоилась, уверившись, что они так и останутся здесь навсегда, став частью Лебединого парка. Это воспоминание стало самым дорогим и любимым, сохранив тепло от объятий и касания кожи на века, словно забальзамированную мумию. Сидеть бы так на этой вот скамейке под внезапно проглянувшим солнцем на берегу живописной заводи с умиротворенно плавающими лебедями и постоянно голодными чайками до скончания веков. Но так же не бывает…. Всему есть предел.

Рука Лиланда, так естественно обнимающая ее плечи, соскользнула вниз и забрала бумажный сверток, а затем он поднялся, поцеловал обреченно кивнувшую Джулиану в макушку и ушел прочь. Это был конец, и она очень четко это поняла. Хотя осталось кое-что еще, подарок на память, ожидавший ее следующим утром. Цветок в горшке, доставленный изумленной Джулиане, красивей которого она не встречала. Такка «Черная Лилия» или «Летучая Мышь» – магическое создание природы, отталкивающее и одновременно манящее. Среди больших сочных листьев на стрелке в пятьдесят сантиметров нависал медузопадобный цветок черно-пурпурного цвета с седоватыми нитями, словно щупальцами. Ну разве не чудо? Диво дивное – редкое по свое красоте, но в то же время и совершенно непонятное, местами даже пугающее, как и сама Джулиана. Конечно, от Лиланда – от кого же еще? Он понял ее, разгадал. Только вот, кому такое надо?

Инстинктивно Джулс потянулась к цветку, но аромат заставил ее отпрянуть. Совсем тонкий, едва уловимый, но узнаваемый. Запах падали. Запах смерти….

Следующие месяцы стали для нее настоящим испытанием. Джулиана изо всех сил старалась выбраться из ямы, в которую угодила, первым делом съехав с квартиры, которую снимал ее отец. Она перебралась в Нью-Йорк, попыталась найти работу и даже поглядывала по сторонам, цепляясь за лица мужчин, но в итоге поймала себя на мысли, что целый месяц только и думает, по каким следам Лиланд смог бы ее вычислить. Ну так, чисто гипотетически, хотя и с надеждой…. Господи, как она ненавидела это слово! Надежда. Саму его предательскую суть! Это же чушь какая-то! Ну кто… кто мог выдумать, что надежда хорошая вещь?! Она же разъедает душу, то сменяясь абсолютной безнадегой, то торжественно возвращаясь на место. И сердце просит ещё, подсаживаясь на этот наркотик, но оно не резиновое. Господи, оно же не резиновое! И в какой-то момент сердце просто рвется, как старая тряпка.

Именно надежда – пустая и безжалостная – привела Джулиану сюда за этот стол этим утром, но именно безнадега будет той, кто завершит начатое. Ее рука уже давно легла на рукоять сигмы[1]. Почему так легко купить оружие? А потом охаем, когда какой-нибудь психопат заходит в школу и начинает всех расстреливать….

Что в жизни Джулианы произошло такого, чтобы пойти на крайние меры? Как оправдать это? Да никак. Она просто не хотела больше жить! Эгоистично по отношению к близким? Но их нет. У отца новая семья, мать бросила их, когда Джулиане едва исполнилось четыре. Друзей нет, приятелей не осталось. Лиланд…. Господи, да хватит уже! Он не придет! А может быть, сей акт эгоистичен по отношению к будущему? К какому будущему, простите??? Чтобы стать улыбающимся, как блин румяный, членом общества, Джулиане, как минимум, надо пройти несколько ступеней какого-нибудь мозгорасправляющего или наоборот засирающего (кто знает) тренинга, устроиться на работу и завести приятеля… ну хотя бы собаку. Правда с ее экономическим колледжем, понятно, что за работа это будет, хотя в ее двадцать три можно получить и другое образование…. Только вот одно «но» – Джулиана та, кто она есть. А это значит, что как бы она не пыжилась, всё равно вернётся к старым вопросам, и ничего здесь не изменить, не выдавить, можно лишь убить. Вот если бы с ней постоянно находился кто-то знающий ее уклад психики и умеющий искусно направлять необузданную разрушительную энергию и манипулировать настроением, говорить то, что нужно и помалкивать, когда самое время…. Такой, как Лиланд. Но где ж его достать? Он мог бы всё изменить, но ему этого просто не надо. У Лиланда великие планы по завоеванию и порабощению чего-то там, от которых он ни за что не откажется. Очередной пленник психологической травмы….

Но не он, конечно, виноват во всем. Лиланд же не давал никаких обещаний, просто смотрел, просто выкручивал жилы и вгрызался в душу. Но это ведь ничего не значит? Романы на уровне глаз и знаков не ответственны за разрушение судеб. Вина полностью лежала на плечах Джулианы, если, конечно, эмоциональный уклад имеет смысл обвинять. Выходит, виновна в том, что существует. Она выжала себя, обесточила, превратила в невротичку с последним лучиком гребаной надежды, которой больше не могла выносить.

Интересно… – подумала Джулс, не моргая глядя на такку. – Почему растения, опыляемые мухами, так красивы, необычны и изысканы? Почему недостаточно просто нести тухлым мясом или навозом? Зачем вся эта дикая сверхъестественная красота?

И правда, для кого она? Может, для себя? Ведь эти растения всё равно получают желаемое. Они же хищники – изобретательные ловушки. К примеру, аронник пятнистый стремительно поглощает насекомое, стоит тому усесться, и раскрывается, лишь, когда опылен несчастным узником. Эстрагон обыкновенный держит насекомых всю ночь, а гиднора африканская и вовсе питается ими. Стапелия – уникальный цветок, похожий на морскую звезду с лепестками, покрытыми мягкими седыми волосками, и мухи не только с удовольствием опыляют их, но и оставляют кладку. Червивая стапелия…. Цветок с забавным и абсурдным названием «Лилия мертвой лошади» способен поднимать свою температуру ради привлечения мух. Наверное, так он больше всего напоминает еще не остывший труп.