Кок'н'булл - Уилл Селф

И с этим она отбыла восвояси. Отправилась обратно в Барфорд с целыми сумками всевозможного барахла, раздобытого где-то в Вест-Энде. Она не удосужилась показать Кэрол ни единой шмотки.

Через два дня после ее отъезда Кэрол впервые серьезно занялась мастурбацией. Она, правда, и раньше подумывала об этом, но все как-то смутно. К тому же она толком и не представляла, как это все происходит и что же ей, собственно, надо делать.

Дэн пошел выпить с Дерри. Они где-то прослышали о некоем пабе на Пентонвил-роуд, где в прошлые выходные убили мужика, что и послужило мрачным поводом для внеочередного октоберфеста. «Я тебя ждать не буду», — сказала Кэрол, стоя в накинутом поверх ночнушки халате и даже не думая иронизировать на этот счет. В койку она отправилась с томиком Джилли Купер, в котором венесуэльский банкир с большим пониманием вопроса надрачивал свою подругу. Кэрол, не обладавшей знаниями в этой области, очень понравилось описание, кроме того, оно проливало свет и на техническую сторону вопроса. Она отложила книгу. Рука ее сползла под одеяло к смятому подолу ночнушки. Задрав его, пальцы окунулись в гладкий проем между бедрами. Она положила ладошку на вульву и слегка сжала ее. Средний палец проскользнул между надутых губок и нащупал влажную впадину влагалища.

Мощь ощущений потрясла ее до кончиков напедикюренных пальцев ног. Сексуальный контакт, конечно же, был ей знаком, однако такой всплеск и чтобы Дэн не забирался на борт, а Беверли не волтузила ее, занимаясь утомительными манипуляциями, привел Кэрол в восторг. Она кончила буквально через несколько секунд, один палец на блестящем холмике клитора, другой внутри. Музыкальная заставка Новостей в Десять прозвучала как контрапункт к ее стихающим вздохам.

Так у них и повелось: Дэн шел бухать, а Кэрол, только он за порог, затевала конкретное дрочилово. Месяца за два — два с половиной она организовала постановку целого рада пьесок собственного сочинения для мастурбации. Кэрол не обладала богатым воображением, однако не стоит смеяться над легионами чернокожих ухмыляющихся самцов с эпически гигантскими фаллосами или плейбоями-латиносами, которые мчались к ней на взмыленных скакунах и спешивались только для того, чтобы оседлать… Кэрол.

Ах, как летали ее пальчики! А как она раскрыла себя; теперь на карту был нанесен каждый сантиметр влажных эрогенных зон. Невероятно, как это Дэн так и не удосужился нащупать своими бесчувственными руками эту вот точку или пройтись пальчиками здесь или вот там.

Однажды вечером Дэн, Гари, Барри, Джерри, Дерри, и Дэйв 1 отправились в Илфорд. Целью их путешествия было посещение громадного ночного клуба, известного тем, что бар там был в клетке. Решетка была вделана в бетонный пол, что позволяло парням и девицам, облюбовавшим это заведение, доводить себя до невероятной степени опьянения, не отказывая себе в соразмерных состоянию проявлениях, и при этом им не удавалось крушить, портить и засерать все вокруг. На рассвете их выталкивали крепкие парни в смокингах.

Они поехали на машине Барри. Всю дорогу Дэн был заметно не в духе и больше обычного помалкивал. Все спрашивали его, в чем дело, но он не отвечал, поэтому в приступе сопереживания они предложили ему бутылку Jack Daniels.

Дома же, предусмотрительно опустив жалюзи, Кэрол приступала к делу. Раздевшись в гостиной, она обнаружила, что сочетание ее наготы и невыразительной обстановки не на шутку возбудило ее. Кроме того, передвигаясь по комнате, она ловила свое отражение в бесчисленных зеркалах и регулярно протираемых чистящим средством стеклянных поверхностях.

Она расстегнула блузку, и пальцы заскользили по нейлоновой кривой в поисках зазора между лифом и грудью. Она расстегнула ширинку на слаксах, и они с шелестом сползли на пол. Она буквально выпрыгнула из них. Из CD-проигрывателя мутным потоком лилось A Whiter Shade of Pale, а рука Кэрол скользнула под резинку трусиков.

— Верите ли вы в ужас?

Прямой вопрос абсолютно выбил меня из колеи. Я был настолько поглощен повествованием, что невольно ощутил себя вуайеристом, подглядывающим за мастурбирующей Кэрол. И вот профессор без предупреждений, без каких-либо объяснений прервал рассказ на полуслове.

Поезд шел, покачиваясь и постукивая на стыках, и навстречу нам выплывали очертания современной станции Ридинг. Профессор повторил вопрос: «Вы верите в ужас?»

Я собрался с духом и ответил:

— Вы имеете в виду оккультный ужас? Чудовища, демоны, вампиры, вертящиеся столы, все такое?

— Нет, вовсе нет. — Состав загрохотал, затрясся перед остановкой. Пассажиры в нейлоновых накидках поверх отглаженных костюмов сходили на платформу и садились в поезд. Однако даже эта обыденная сцена не смогла развеять сгущающейся атмосферы в купе. — Да нет, не потусторонний ужас, это же так, болтовня, курам на смех. Я говорю о настоящем ужасе, об ужасе, который оттеняет всякий аспект обыденности, как сумерки оттеняют вон тот автомат. — Онуказа/i на автомат с напитками, висящий на стене неосвещенной платформы. Свисток взвизгнул и стих, поезд дернулся и продолжил движение. Профессор поерзал на ягодицах и, подавшись вперед, принял назидательную позу учителя. — Помните, как там у Рётке? "И тошнотворность почтовых конвертов, и стерильное отчаяние публичных мест…" Нет, там не совсем так, но вы поняли, о чем я….

Он выпучил глаза и приблизил лицо, похожее на маску из литого пластика.

— Меня интересует именно этот ужас. Ужас, который испытывает каждый, оставшись посреди дня один в гостиной, в центре густонаселенного города… такой ужас. Речь идет об этом ужасе и его взаимодействии с ужасом другого порядка — кровавом гинекологическом страхе. Современные фильмы ужасов наполнены кровью, слизью, липкими перепонками и бороздками. Но они всего лишь вытащили на поверхность саму суть наших возлюбленнейших ближних, вывернули наизнанку женскую биологическую структуру. Так что, пока вы гадаете, что же будет дальше, приготовьтесь испытать оба этих ужаса, объединив их в своем сознании. Тогда вы со спокойным сердцем сможете убедить себя, что приглушенный звук изношенной пружины, лопнувшей-таки, когда вы уселись рядом с Кэрол на диванную подушку, и есть щупальце инопланетного пресмыкающегося, наносящего удар сквозь мягкую обивку.

Рука Кэрол продолжила движение вниз сквозь дроковые заросли, обработанные до приемлемой в обществе виньетки. Ее мизинчики помчались дальше, зарываясь в суглинок канавки. Но там, где Кэрол на ощупь знала каждую пору, измерила теодолитом собственных рук каждый холмик, она обнаружила нечто новое. Подушечки ее пальцев скользили вокруг клиюра, заправленного под капюшон малых губ, похожего на деревце, выросшее в лощине.

Однако по дороге к влагалищу, там, где ничего, кроме скользкого предвосхищения, быть не должно, на самом краешке берега вместо крошечного узелка она обнаружила небольшой хрящеватый отросток.

Конечно, если бы Кэрол удосужилась взять карманное зеркальце и, как учили, поднести его туда, где так редко работал языком ее муженек, реальное положение вещей не ускользнуло бы от ее взора. Она сразу заметила бы, что отросток этот возник из губчатой ткани вокруг уретры, что желвачок в преддверии влагалища каким-то образом выгнулся изнутри и вытолкнул миниатюрный вулканический столбик ткани, мускулов и кровеносных сосудов.