Публичные признания женщины средних лет в возрасте 55 и 3/4 лет - Сью Таунсенд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я мысленно умоляю грузчика заглянуть под конвейер, но ему явно не до красной сумки. Теперь к нему присоединился коллега, и они на пару травят анекдоты. Мой корчится от смеха, после чего на него нападает приступ кашля. Второй уже шагает прочь от самолета, а мой мужик все пытается призвать к порядку чертову нитку, вернувшуюся муху и свои блудливые волосы.
Пилот объявляет окончание посадки. Мы вот-вот взлетим, а мой, похоже, не в курсе. У него перекур. Он трет поясницу, кривится. Заметив, что развязался шнурок, останавливает конвейер, поднимает ногу на ленту, завязывает шнурок. Все это он проделывает не торопясь, но сумку не замечает, хотя сейчас она, можно сказать, у него под самым носом. Пилот продолжает вещать, информирует о погоде в Лондоне и называет свое имя, которое я сразу же забываю, отметив лишь, что оно внушает доверие. Добротное, солидное имя вроде Питер Уордингтон, Дэвид Морган или Крис Паркер.
Спорю на приличную сумму, что обладателей сомнительно броских фамилий в летные училища не берут. И правильно. Во время болтанки над Альпами мне лично не нужны за штурвалом всякие там Спайки де Морье. Пусть меня обвинят в несправедливости и отсутствии логики, но когда самолет падает в воздушную яму, я хочу услышать голос какого-нибудь Питера, Дэвида или Криса:
— Дамы и господа, нет причин для беспокойства, мы уже выводим лайнер из зоны нестабильности.
Мой мужик снаружи терпит муки, причем не абстрактные, а вполне физические. Похоже, каждый отправленный на конвейер чемодан причиняет ему страдания. Я взяла в дорогу сильное обезболивающее; меня так и подмывает выйти из самолета и дать ему пару таблеток (а заодно ткнуть носом в чертову сумку).
Статья предполагалась об отпуске на Кипре, где мы опять — да-да, несмотря на все клятвы никогда этого не делать — глазели на нудные фольклорные танцы и бродили по развалинам. Температура была близка к температуре за бортом «Шаттла», вошедшего в атмосферу Земли. Посетили мы и купальню Афродиты, где богиня, по слухам, совершала омовения. Не скажу, чтобы от божественной красоты купальни захватывало дух: она завалена мятыми сигаретными пачками и выцветшими банками из-под кока-колы.
Однако хватит об отпуске. Как там дела с багажом? Погрузить осталось всего три сумки, но красная спортивная все там же, под конвейером, никем не замеченная. Может, постучать в иллюминатор, привлечь внимание грузчика?
Кто стоит над душой? Я стою над душой? Клевета!
Моя сестра Кейт везла меня в аэропорт Хитроу, а я сидела на соседнем сиденье и вылизывала сценарий. Кейт затормозила перед зданием международного аэропорта, я написала «Конец», сунула ей растрепанную кипу страниц и умчалась ловить рейс на Австралию. При себе у меня была только небольшая сумка, набитая в основном грязной одеждой. Прибыв в отель «Хилтон» в Перте, я первым делом схватила прейскурант прачечной. Его и привожу ниже. Цены в австралийских долларах, но хохотала я не из-за цен.
Платье $13,50
Юбка $ 8,50
Жакет $10,50
Блуза $ 8,00
Брюки $ 8,50
Джинсы $ 8,50
Спорт, костюм $15,50
Передник $ 8,50
Шерстяные вещи $ 8,50
Вы обратили внимание? Передник! Ну какая женщина потащит в пятизвездочный отель фартук? Вообразите картину. Дама подходит к стойке, оформляется, получает ключ. Администратор подзывает носильщика. Тот подхватывает чемодан, ведет гостью к лифту, по дороге они болтают о том о сем. Он распахивает дверь ее номера, дама ахает. Апартаменты роскошны; ванная сияет; полотенца белее снега; мраморная плитка слепит глаза. Носильщик показывает мини-бар, раздвигает стеклянные двери на лоджию. Оценив великолепный вид, клиентка дает носильщику на чай, и тот с поклоном удаляется.
Женщина развешивает в шкафу одежду, принимает душ, вытирается мягчайшим полотенцем и надевает белоснежный халат, обнаруженный за дверью ванной. Смешав себе джин с тоником, она делает несколько международных звонков, наставляет подчиненных, проверяет курсовые колебания на финансовых рынках.
Обсудив сделку на сумму в несколько миллионов иен, она прикидывает, что до первого совещания с застройщиком в Перте остается еще пара часов. Выходит на лоджию и обозревает участок на берегу реки Суон, который намерена купить, чтобы построить изысканный тематический парк.
Сознавая, однако, что вторглась в мужскую вотчину, дама обращает взор на привезенные с собой фартуки. Все шесть хороши, но она выбирает голубенький, с пушистым котенком на кармане. Надев передник, достает из сумки большой пакет с хозяйственными принадлежностями — резиновыми перчатками, полиролью, тряпкой и средством для мытья стекол. Дама принимается драить и без того безупречную комнату. Довольная результатом, швыряет грязный передник в мешок для белья, принимает душ, облачается в деловой костюм, подхватывает кейс и отправляется добывать земельный надел под застройку в Перте.
По пути она забирает у администратора охапку факсов и просматривает их на заднем сиденье взятого напрокат лимузина. Отлично! На севере Англии выставлена на продажу небольшая фабрика передников. Прямо из лимузина дама звонит Эдгару Харботтлу, управляющему фирмы «Элегантные фартуки Лтд». После кратких переговоров она решает приобрести эту компанию.
— Уверен, вы не пожалеете, мадам. Передник нужен женщине всегда, даже в наши дни победившего феминизма, — говорит мистер Харботтл, поражая собеседницу своей компетентностью в проблеме равенства полов. А ведь поначалу не произвел впечатления знатока.
Водитель лимузина оборачивается и бросает на нее злорадный взгляд:
— Эх, глянул бы я на свою мадам в фартухе, да у раковины! Хрен там! Все на меня свалила, каково, а, Шейла? — И подмигивает мерзко и похотливо.
Дама строгим тоном велит ему смотреть на дорогу и сообщает, что зовут ее не Шейла, а Ева.
Ее классический английский выговор пролетария не пугает.
— Ха! — говорит он. — В бигудях да фартухе все бабье одинаковое!
После удачных переговоров наша дама возвращается в отель, надраивает раковину во втором переднике из своего запаса, после чего отправляет этот неотъемлемый предмет гардероба в мешок для стирки и пишет цифру «2» в графе «Передники».
Эта история, разумеется, вымысел, но прейскурант прачечной в пертском «Хилтоне» — факт. Объяснения просьба присылать на почтовых открытках.
Кто-нибудь объяснит, чем меня манит киноиндустрия? Недавно я в одиннадцатый раз переписала сценарий, отослала его, прождала три недели, а потом услышала в трубке полный энтузиазма голос продюсера А:
— Молодец!
Через три дня, однако, позвонил продюсер Б, уже безо всякого энтузиазма в голосе:
— Надо доработать.
Кому верить, А или Б? Что, если А врет? Или, напротив, Б меня тайно ненавидит? Не светит ли мне переписывать этот сценарий до тех дней, когда палка станет моим непременным спутником, а зубы будут по ночам отдыхать в стакане на тумбочке? Может статься, сиделка в доме престарелых снисходительно спросит: