Рожденная зимой - Шеррилин Кеньон

— Животные защищают своих. Я делаю это, чтобы помочь своим братьям, так же как я делаю это, чтобы помочь тебе. Если они сделают тебе больно, они никогда не простят себя, и я буду слушать их стенания вечность.

Отпустив ее, он подошел к двери и покинул комнату.

Пандора глубоко вздохнула и, впервые с тех пор как ее украли из стаи, начала потихоньку расслабляться.

Теперь все что ей остается делать, — это оставаться здесь, пока он не вернется.

Но это было не так просто, как обычно бывает. Женщина в ней, что только входила в пору женственности, слишком сильно осознавала тот факт, что в отеле находятся три «несвязанных» пантеры.

Эта чужая и новая часть ее хотела изо всех сил ритуала спаривания, который бы ввел ее во взрослую жизнь.

Она требовала его.

Для Аркадиан ритуал был простым. Если бы она осталась дома, то выбрала старшего мужчину — пантеру из своей стаи, который с осторожностью познакомил бы ее с животной половиной. Спарившись с ней и освободив ее силы полностью, он обучил бы ее, как переходить от человека к пантере, защищать себя и использовать новорожденные силы.

Катагарии были полной противоположностью. Она слышала жуткие истории непосредственно от своей сестры Сефии. Своих женщин неар — девственниц, достигших зрелости, они отдавали свободным самцам стаи и позволяли каждому заниматься с ней сексом, чтобы узнать подходит ли она одному из них.

Они будут безжалостно использовать ее, пока все их самцы полностью не насытятся.

Ее сестра Сефия была одной из счастливиц. В ту ночь, когда они сделали ее женщиной, Сефия стала парой оборотня Катагарца, который затем решил оставить ее скорее как домашнее животное, чем как супругу.

Женщины Катагарии покидали своих дружков, как только у них кончалась течка, и возвращались только, когда они были в периоде. Если мужчина попытается совокупиться с женщиной Катагария, когда она не в течке, она может напасть и, возможно, даже убить его.

Как только их период заканчивается, самки Катагария покидают своих мужчин и вместе со своими сестрами путешествуют до следующего плодородного цикла. Если женщина забеременела, она рожает потомство среди своих сестер, и как только детенышей отнимают от груди, отводит их к отцу на воспитание.

Аркадианские пантеры были более ревнивыми, поскольку ими управляли человеческие сердца, которые не позволяли им покидать своих детей до полового созревания. В отличие от своих Катагарианских родственников, Аркадианцы оставались со своими малышами и супругами. Мужчинам пантерам не приходилось ждать, пока женщина Аркадианка войдет в период течки. Она готова принять своего супруга в любое время.

Еще одна положительная сторона была в том, что мужчина пантера не мог изнасиловать женщину-пантеру, когда она была в течке. Все, что ему приходиться сделать — это подойти к ней поближе, и она добровольно отдастся ему. Такова была природа, и пантеры не контролируют свое тело в такие моменты. Оно не будет слушать какие-либо причины или разум.

Она будет умолять наполнить себя.

Стыд от происшедшего появится позже, после того, как совокупление будет завершено. Потом Аркадианская пантера будет чувствовать себя смущенной тем, что она вела себя как животное, а не человек.

Пандора издала низкий горловой стон, ее желание вспыхнуло снова и пронзило ее. Груди отяжелели, ее тело горело и оживало с потребностью.

Иди.

Команда была подавляющей, но она отказывалась прислушаться к ней. Она была человеком, а не животным.

Мужчина Катагарец вернется с Ашероном, и она снова будет среди своего собственного рода.

Тогда все придет в норму.

Данте не мог погасить огонь в крови. Зверь в нем проснулся и страстно желал.

Нужда.

Одно дуновение не могло бы подействовать на него так сильно, и, тем не менее, когда он шел через плотную толпу людей, притворявшихся пришельцами и паранормальными существами, он не мог удержаться от попыток снова найти ее запах.

Все, что он мог сделать — это оставаться в человеческом обличии и не переходить в свою истинную животную форму.

Охотник не слушал его.

Черт возьми!

Он увидел Ашерона Партенопеуса, стоящего рядом с уличным торговцем. Не обращая внимания на людей, которые останавливались с глупым видом перед его семью футами роста, Темный Охотник Атлант читал комикс «Темной лошади»[12]«Грендель».

Ища спасение в разговоре с другом, Данте направился к нему.

— Эш, — сказал он, подойдя ближе. — Ты вроде заметно расслабился.

Это было правдой. За все столетия, что он знал его, Данте никогда не видел его таким непринужденным.

Ашерон взглянул на него поверх своего комикса и склонил голову в приветствии.

— Что я могу сказать? Это одно из немногих мест, куда я могу взять Сими, и где она не выделяется. Черт, здесь она выглядит практически нормально.

Данте рассмеялся в ответ. Демон-эльф Эша редко где не выделялся.

— Где она?

— Торгуется как черт.

Данте потряс головой над плохим каламбуром: зная Сими, он понимал, что, вероятно, это было вполне справедливо.

— Я пытался позвонить тебе на мобильный, когда мы вышли, чтобы убедиться, что ты приехал.

Эш сразу же напрягся, отложил свой комикс и достал другой выпуск.

— Я отключил его в день приезда.

— Действительно?— спросил Данте, изумленный признанием Эша. Это было не похоже на него — быть в недосягаемости для нужд Темных Охотников.

— Что если Темному Охотнику понадобиться твоя помощь?

Эш пожал плечами.

— Если они не могут выжить одни всего четыре дня в году, они заслуживают смерти.

Данте поморщился.

— Это сурово для тебя.

Он холодно посмотрел на него.

— Сурово? Вот что я скажу тебе, возьми мой телефон и ответь на три тысячи телефонных звонков, которые я получаю каждый день и ночь, и увидишь, как я суров. Я действительно ненавижу современные технологии и телефоны в частности. У меня еще не было полных четырех часов сна за более чем пятьдесят лет. «Эш, я сломал коготь, помоги мне. Эш, моя голова болит, что мне делать?».

Эш скривил губы в отвращении.

— Ты знаешь, я никогда этого не понимал. Они сами заключают сделку с самим дьяволом и потом ожидают, что я буду вытаскивать их из каждой мелкой неприятности. А когда я появляюсь, чтобы помочь им, они встают в позу и велят мне проваливать. Так что, если я хочу четыре дня покоя в году, тогда я просто эгоистичный ублюдок. Подай на меня в суд.