Я выбираю его! - Паула Роу

Даймонд-Бей находился на краю священной земли аборигенов и был скорее похож на холмистый оазис. Когда самолет сделал круг над небольшой взлетно-посадочной полосой, Хелен прижала нос к холодному стеклу иллюминатора. Элегантные, изогнутые крыши курортных строений сверкали в лучах полуденного солнца. Курорт своими очертаниями был похож на огромного альбатроса, низко летящего над красной пустыней.

Она мгновенно забыла о напряжении и повернулась к Алексу:

— Почему твой отец построил такой роскошный курорт здесь?

Медленно, почти неохотно он оторвал взгляд от документов и встретил ее взгляд:

— Ради секретности. И уединения.

Затем он вернулся к работе.

Хелен в душе поежилась от его вежливого ответа.

Неужели ему так тяжело смотреть на нее, разговаривать с ней? К горлу подступила неприятная горечь сожаления. К счастью, напряженное молчание потонуло в звуках приземляющегося самолета, затем открылся люк, послышалось жужжание трапа.

Хелен взяла жакет, протянула руки к Белле. Оглянувшись, она увидела, что Алекс держит в руке ее портфель. Молчаливо кивнув, он указал ей идти впереди него.

Пробормотав слова благодарности, она медленно спустилась по металлическому трапу, остро осознавая присутствие следующего за ней Алекса. Он следил за каждым ее шагом.

Длинный черный лимузин ждал их на взлетно-посадочной полосе. Алекс молчаливо открыл для Хелен дверцу автомобиля. Она заметила кресло для ребенка на заднем сиденье.

Пристегнув гукающую Беллу, она уселась рядом, оставив место для Алекса. Когда дверца захлопнулась и они оказались запертыми в салоне с кондиционером, от внезапного приступа клаустрофобии Хелен затаила дыхание. Все это из-за человека, сидящего рядом с ней. Он был с ней холоден, словно с грешницей, которой нет прощения.

Вздохнув, Хелен отклонилась от Алекса в сторону и тихо заговорила с дочерью о пустяках, улыбаясь ей и мельком поглядывая на часы.

Неожиданно Хелен решительно выпрямилась и повернулась, обратив все свое внимание на Алекса:

— Что ты хочешь получить от этого проекта?

Явно изумившись, он отвернулся от окна и с грозным выражением лица посмотрел на нее, сохраняя молчание.

— Алекс, — произнесла она, — твои цели?

— Кто ее отец?

— Не твое дело!

— Черта с два не мое!

— Не твое! — Хелен охватила ярость, она теряла над собой контроль. — Между нами все кончено, Алекс. Нас связывают только деловые отношения. Я не обсуждаю свою личную жизнь с клиентами и не намерена начинать обсуждать ее сейчас.

— Но ты взяла дочь в командировку.

Она прищурилась:

— Впервые мой клиент выдвинул мне неразумные требования. Ты не оставил мне выбора.

— У каждого всегда есть выбор, Хелен.

— Если ты беспокоишься, что я буду уделять тебе недостаточно внимания, то могу уверить тебя — Белла никоим образом не влияет на мою трудоспособность.

— Понятно.

Его взгляд казался иссушающим пламенем. В нем была ярость и что-то еще. Гордость? Обида?

Нет. Алекс Раш никогда не показал бы свою уязвимость.

У нее что-то сжалось в груди. На секунду ей показалось, что она увидела нечто большее во враждебном взгляде Алекса. Когда-то они были друзьями…

— Я не могу предложить тебе всего, Алекс, а лишь полную сосредоточенность на твоей кампании. Прошу тебя, отнесись к этому уважительно.

«Я не могу избавить тебя от того, что ты считаешь мучительным предательством».

Собравшись с силами, она продолжила:

— Теперь скажи мне, каковы твои цели в этой кампании.

Алекс взглянул в сторону, слишком непринужденно, чтобы быть убедительным:

— Многие месяцы в газетах писали лживые статьи о том, что у моего отца была любовная связь.

Хелен кивнула:

— Я читала.

— Мою мать вежливо попросили покинуть два ее благотворительных комитета. Вместо обычных телефонных звонков, приглашений и явных просьб наступило грозовое молчание. Спонсорская рекламная фирма, которая выделяла деньги на занятия Челси теннисом, также отошла в сторону.

— И, конечно, твой отец не смог себя защитить.

Он одарил ее резким взглядом:

— Конечно.

— Алекс… Твой отец изменял жене?

— Нет.

— Ты уверен на сто процентов?

— Конечно нет. Никто не может быть уверен на сто процентов!

— Ладно. — Она не обратила внимания на его свирепый взгляд и продолжила: — Значит, нам нужно изменить направление, привлечь позитивное внимание. Эффективная кампания должна быть тонкой. Мы хотим создать медленную, но стабильную поддержку общественного мнения, не крича об этом.

— Если ты хочешь применить клише «вытащить любящую семью на пресс-конференцию»…

Ее губы изогнулись.

— Нет, это я оставлю для очередного впавшего в немилость политика. Это хорошо используемая тактика, но она вызывает раскаяние и сочувствие. Вроде «Он любит свою семью так сильно, что наверняка сам очень хороший парень». Но такую тактику нужно правильно проводить. Скажи, раз мы заговорили о твоем отце, ты когда-нибудь публично заявлял о своей непричастности к его смерти?

— Это сделал мой адвокат.

— А лично ты?

— Нет.

— Почему?

— Потому что… — Алекс нахмурился. — Меня никогда не обвиняли. Полицейское расследование стало полнейшим фарсом, основанным на анонимных подсказках и наспех придуманных слухах. Я не хотел привлекать еще больше внимания.

— Понятно.

— Нет, ты не понимаешь! — Он встретил ее взгляд с каменным выражением лица. — После смерти моего отца началось всеобщее излияние общественного сочувствия. Великий и замечательный Уильям Раш погиб в расцвете лет! Это продолжалось неделями: его тяжелое детство и стремительный взлет из бедняков в богачи, его бизнес-сделки, влиятельные друзья. Затем, когда меня стали допрашивать, в СМИ начали появляться статьи о его пристрастии к азартным играм и выпивке.

— Вот когда все началось…

— Да. Ложные слухи стали последней каплей. Моя мать не заслуживает такой клеветы. Не заслуживает ее и Челси. — Его глаза внезапно решительно вспыхнули. — Ты спросила, что я хочу получить от этой кампании? Я хочу, чтобы мою семью оценивали по заслугам, а не на основе злонамеренных сплетен. Я хочу, чтобы ты убедила СМИ и общественность. И я хочу, чтобы ты делала это, не привлекая внимания.

— Я всегда осторожна.

— Нет. Я имею в виду — раз всем есть до меня дело, я не являюсь твоим клиентом. И ты не проводишь мою рекламную кампанию. Я не желаю, чтобы в прессе появились циничные заголовки вроде «Тщательно подготовленный успех».