Шесть дней июля. О комкоре Г.Д. Гае - Владимир Григорьевич Новохатко

class="p1">— Не посмотрели вчера по карте, где есть ручейки, — сокрушенно сказал Гай. — Надо взять из порта две пожарные бочки, налить их свежей водой, и пусть с нами до конца идут. И воду давать только с разрешения командира отряда.

— А как с едой? — спросил Воробьев.

— Обед на коротком привале всухомятку, консервы с хлебом. Ужин горячий — в Тушне.

— Да у нас походных кухонь на всех не хватит, — сказал Воробьев. — Мы же на пароходах готовили, в голову не пришло походными обзавестись. Нашли на «Лапшине» шесть штук, вот и все.

— Пусть в дороге варят, а придем в Тушну, сразу раздадут и опять что-нибудь быстро сварят. Во дворах у хозяек сварить можно. Предупреди командиров, чтоб про еду не забывали.

На пристани не так шумно, как раньше. Меньше стало подвод, грузчиков, и от этого визгливее и резче были крики, несшиеся от пакгауза, содержимое которого, как это ни странно показалось Гаю, сенгилеевцы до сих пор еще не растащили.

Полчаса Гай, Лившиц и Воробьев пробыли на причале, наблюдая за погрузкой. Подводы наконец кончились. Гай велел Воробьеву ехать на окраину Сенгилея и начинать движение, а сам пошел по судам, проверяя, не остались ли боеприпасы и оружие. Все было сброшено. Команды возились у машин, снимая детали, чтобы белогвардейцы не смогли воспользоваться пароходами. В который раз за военные годы Гай подумал, что, наверное, никогда нельзя привыкнуть к тому, что губятся труды рук человеческих, как эти большие, похожие на добрых китов, пароходы. Вчера они еще были живыми существами, а сегодня люди вынули из них пульсирующее сердце, и пароходы немо и мертво застыли на водной глади, которую только что вспарывали острыми носами, поднимая стремительно бегущую волну.

Гай постоял на «Нижегородце», припоминая, что довелось тут пережить, и подивился тому, как много может произойти за каких-нибудь полтора месяца. В середине июня они пришли на пароходах из Симбирска в район Сенгилея и заняли фронт южнее города, по линии Климовка — Горбуновка — Кузьмине, здесь и приняли первый бой с белогвардейским полком имени Фортунатова. Поначалу бой складывался удачно — густые цепи белых были прижаты огнем к земле. Но затем, воспользовавшись отсутствием у нас боевых кораблей, направили группу своих судов к Климовке, во фланг нашему фронту. Беглый орудийный огонь вражеских судов нанес большие потери, и поэтому отряды стали медленно отходить вверх по Волге в направлении Новодевичьего. Гай был в Новодевичьем на «Нижегородце», когда пришло известие об оставлении нашими отрядами Климовки. Гай возмущенно воскликнул: «Трусы!» — и приказал флотилии выступать на Климовку. С собой решили взять только что пришедшие из Симбирска баржи, на двух из которых было установлено по два орудия. Гай вызвал начальника флотилии:

— На Климовку пойдем так: вдоль берегов пошлем по две баржи — одна с пулеметами, другая с орудиями. Я на буксире «Алатырь» пойду посредине. От меня не отставать!

Через полчаса ходу буксир опередил тихо идущие баржи, Гай решил подождать их. Но как только буксир остановился, остановились тотчас же и баржи. На подаваемые сигналы приблизиться к буксиру баржи не отвечали. Но стоило буксиру двинуться к ним на сближение, как баржи тотчас дали ход и стали удаляться вверх по Волге. Было ясно, что баржи боятся идти вперед.

Взбешенный Гай приказал идти «Алатырю» вниз по течению. Через полчаса открылась белая меловая гора, на которой располагалась Климовка. Когда буксир причалил к безлюдной в эту раннюю пору пристани, Гай вызвал охотников пойти в деревню на разведку. Вызвался его ординарец Иванов, свел на пристань лошадь и направился в деревню. Через четверть часа он вернулся и доложил, что деревня занята белыми, но они еще спят. Гай приказал шести кавалеристам и десяти пехотинцам — всем, кто был на «Алатыре», — двинуться в деревню, чтобы попытаться выбить белых оттуда. Сразу же за окраиной завязалась перестрелка. Разбуженные выстрелами, белые выскакивали в одном белье на улицу, там их рубили наши кавалеристы. Так дошли до центра деревни. Но белые скоро оправились и начали упорно отстреливаться, а затем сами перешли в наступление, заметив малочисленность нашего отряда. Всадники были окружены. В завязавшейся перестрелке двое были убиты, остальным удалось прорваться. Погибло четверо пехотинцев. Оставшиеся шестеро во главе с Гаем захватили двух пленных, несколько коробок с пулеметными лентами и двинулись к пристани. Едва все успели вскочить на «Алатырь», как показалась погоня. Матросы обрубили чалку, и буксир полным ходом пошел вверх по Волге. Через два часа, обогнав тихо идущие баржи, буксир прибыл в Новодевичье.

За несколько дней перед этим боем белые передали в наш штаб по уцелевшему проводу из Климовки, что пленных они брать не будут, партизаны решили ответить тем же. Поэтому двух захваченных пленных было решено расстрелять. Их перевезли на левый берег и поставили в поле. Один из них, совсем юный солдат, попросил разрешить ему прочитать перед смертью свои стихи, но ему отказали. Он снял с шеи иконку, стал на колени и прочитал молитву, потом стоял с закрытыми глазами, пока пуля не попала ему в лоб. Другой молча отдал стоявшему рядом с партизанами мальчишке кошелек с деньгами и принял смерть с открытыми глазами.

...На «Нижегородце» команда уже погасила котлы и привела в негодность машину. Гай приказал команде разойтись на другие пароходы, помогать там бросать за борт оставшееся оружие и боеприпасы, а сам, пройдя по пустым палубам, поднялся на мостик. На левом берегу толклась кучка людей, гарцевали всадники — белые вышли к берегу Волги.

Далеко внизу по Волге маячили два парохода, не рискующие приближаться к Сенгилею. Они уже были не страшны.

Гай позвал ординарца Титаева:

— Поезжай на казанскую батарею и скажи командиру, что можно сниматься с позиций и направляться в голову колонны. Пусть едут сразу же за головными отрядами.

— Есть, товарищ Гай! — сказал тот и вихрем скатился по трапу.

Гай спустился в кают-компанию, расстелил на столе карту и стал еще раз прикидывать маршрут сводного отряда. Если все будет так, как хотелось, дня через три-четыре должны выйти на соединение с Первой армией. Но смешно думать, что белые позволят им проскользнуть без боя, они попытаются уничтожить отряд. Гай, нахмурившись, стоял возле стола и думал о том, где могут взять в клещи его отряд, — он как бы думал за противника, и это помогало отыскивать контрмеры, давало варианты выхода из каждого мыслимого положения.

Где находятся части Первой армии? Скорее всего, они расположены по линии железной дороги от