Безмолвный крик - Энн Перри

Похоже, по крайней мере один из нападавших получил тяжелое ранение.

– Вам известно, что произошло? – спросил смотритель.

– Нет, – уныло вздохнул Ивэн. – Пока что понятия не имею.

Смотритель хмыкнул.

– Его ведь привезли из Сент-Джайлза, верно? Тогда считайте, что ничего не узнаете. Никто из тамошних по доброй воле ни в чем не признается. Бедняга… Ко мне привозили оттуда нескольких задушенных. Скорее всего, перешел дорогу кому-то из местных, раз его так отделали. Когда человека хотят просто ограбить, с ним так не поступают. Может быть, картежник, шулер…

– Может быть. – На изнанке пиджака обнаружилось имя портного. Ивэн записал его и адрес. Этого могло хватить для установления личности. – Где доктор Райли?

– Думаю, наверху, в палатах, если его снова не вызвали. Он обслуживает рынки, да и вас, сыскарей, тоже.

– Не по моей вине, уверяю вас, – устало сказал Ивэн. – Я предпочел бы вообще обходиться без его услуг.

Смотритель вздохнул, пробежал пальцами по волосам и ничего не ответил.

Поднявшись по лестнице, сержант двинулся по коридору, спрашивая на ходу, не видел ли кто доктора, и наконец увидел Райли, когда тот выходил из операционного зала в рубашке с закатанными рукавами. Руки его были забрызганы кровью.

– Только что извлек пулю, – весело сообщил он. – Дурацкая случайность. Изумительная вещь эти новые анестетики. В годы моей юности не видел ничего подобного. Лучшее, что случилось в медицине с… Не знаю, с каких пор! Возможно, просто лучшее на сегодняшний день. Полагаю, вы пришли насчет того трупа из Сент-Джайлза? – Доктор засунул руки в карманы. Выглядел он измотанным: лицо покрывали мелкие морщинки, на лбу и на щеке остались пятнышки крови – должно быть, от неосторожного прикосновения пальцами.

Ивэн кивнул.

Проходивший мимо и насвистывавший сквозь зубы студент при виде Райли остановился и почтительно вытянулся.

– Забит до смерти. – Доктор поджал губы. – Колотые и огнестрельные раны отсутствуют, а кулаки и обувь – не оружие. Насколько я могу судить, ни ножами, ни дубинками не били. Голова цела, если не считать ушиба от падения на мостовую. От этого удара он не умер бы; наверное, даже не потерял сознания. Возможно, случилось легкое головокружение. Скончался от внутреннего кровоизлияния. Разрыв органов. Мне очень жаль.

– Мог ли кто-то в одиночку сделать с ним такое?

Прежде чем ответить, Райли надолго задумался и остановился на середине коридора, не замечая, что мешает проходу.

– Трудно сказать. Не взял бы на себя смелость сделать такое заявление. Если говорить только об этом покойнике, то, без учета всех обстоятельств, я предположил бы участие более чем одного нападавшего. Если же действовал одиночка, то лишь сумасшедший мог сотворить такое с другим человеком. Совершенный безумец.

– А с учетом обстоятельств? – настаивал Ивэн. Ему пришлось отступить в сторону, чтобы пропустить нянечку с грудой белья.

– Что ж, парень пока жив, и если не умрет за ночь, то может пойти на поправку, – ответил Райли. – Пока рано говорить. Но если взять их обоих и принять во внимание тяжесть полученных травм, то я допустил бы двух напавших, достаточно крепких и привыкших к насилию, а возможно, и трех. Или, опять же, двух опьяневших от ярости безумцев.

– Они могли подраться друг с другом?

Райли выглядел удивленным.

– Избить друг друга и лечь умирать на мостовую? Вряд ли.

– Но возможно?

Райли покачал головой.

– Не думаю, что вы так легко найдете ответ, сержант. Молодой человек выше ростом. Пожилой несколько полноват, но мускулист и очень силен. Учитывая, что он дрался за свою жизнь, такой человек мог вынести многочисленные побои. И никакого оружия, способного дать одному из них преимущество, вы не нашли.

– Вы можете определить, как именно получены раны, при нападении или защите?

– В основном при защите, насколько я могу судить; но это всего лишь умозаключение, основанное на их местоположении. Повреждены предплечья, словно он закрывал руками голову. Мог начать с нападения. Судя по состоянию костяшек пальцев, он определенно нанес несколько ударов. Оставил кому-то хорошие отметины – может, на открытых частях тела, может, нет.

– У него на верхней одежде кровь, – сказал Ивэн. – Чья-то кровь. – Он пристально смотрел в лицо Райли.

Доктор пожал плечами.

– Может, молодого человека, но возможно, и чья-то еще. Откуда мне знать…

– В каком он сейчас состоянии, этот молодой человек? Какие у него повреждения?

Райли помрачнел; по-видимому, его огорчала мысль, что надо возвращаться к теме, которую он с радостью оставил бы.

– В очень тяжелом, – негромко ответил доктор. – До сих пор без чувств, но определенно жив. Если протянет сегодняшнюю ночь, то ему понадобится тщательный медицинский уход на протяжении многих недель, а возможно, месяцев. У него тяжелые внутренние повреждения, но определить, какие именно, сейчас трудно. Нельзя заглянуть внутрь, не разрезав тело. Насколько я понимаю, жизненно важные органы получили ужасные ушибы, но не разорвались. Если б разорвались, сейчас он был бы уже мертв. Ему повезло больше, чем первому мужчине. Обе руки переломаны, но это вряд ли имеет значение по сравнению с остальными повреждениями.

– Полагаю, на одежде нет ничего такого, что помогло бы установить его личность? – спросил Ивэн, не надеясь на положительный ответ.

– Отнюдь, – быстро возразил Райли, и взгляд его оживился. – В кармане нашлась квитанция на носки на имя «Р. Дафф». Должно быть, это он. Не представляю, зачем таскать с собой квитанцию на чужие носки!.. И у него тот же портной, что и у покойного. У обоих заметные физические признаки схожести в форме головы, особенностях роста волос, но прежде всего ушей. Вы обращаете внимание на человеческие уши, сержант Ивэн? Некоторые этого не делают. Вы удивились бы, узнав, что многие их просто не замечают. А между тем уши весьма своеобразны. Думаю, проведя сравнение, вы могли бы сделать вывод, что эти двое – родственники.

– Дафф? – Ивэн не верил своей удаче. – Р. Дафф?

– Верно. Понятия не имею, что значит «Р», но, возможно, завтра он сам будет в состоянии нам это сказать. В любом случае утром вы сможете расспросить портного. Люди часто узнают свой товар.

– Да-да. Я возьму что-нибудь показать ему. Можно мне посмотреть одежду этого парня?

– Она возле его кровати, там, в одной из палат. Я вас отведу.

Повернувшись, доктор провел Ивэна по широкому пустому коридору в палату с рядами коек, на которых под серыми одеялами лежали или полусидели пациенты. Возле дальней стены размещалась пузатая печь, весьма недурно отапливающая палату, а когда они вошли, мимо проковыляла нянечка с полным ведром угля, чтобы поддать еще жару.

Ивэну живо вспомнилась Эстер Лэттерли, молодая женщина, с которой он познакомился вскоре после первой встречи с Монком. Она уехала в Крым и служила медсестрой вместе с Флоренс Найтингейл. Он даже представить себе не мог, сколько требовалось решимости, чтобы встретиться лицом к лицу со свирепыми болезнями, массовой гибелью людей на поле боя, постоянными смертями и болью и найти в себе силы преодолеть все это, оказывать помощь и создавать хоть какие-то условия для тех несчастных, страдания которых они были не в состоянии облегчить, не говоря уже о спасении.