Быть или иметь? Психология культуры потребления - Тим Кассер

Остальными двумя мерами оценивались два наиболее распространенных психических расстройства: депрессия и тревожность. Так, например, участников исследования спрашивали, насколько часто у них возникают общие депрессивные симптомы, такие как подавленность, одиночество, ощущение оторванности от общества, проблемы со сном и аппетитом, недостаток энергии или трудности с концентрацией. В анкете для оценки тревожности содержались следующие вопросы: как часто вы чувствуете нервозность или внутреннюю дрожь, напряженность или страх (в том числе беспричинный)[15].

Далее мы воспользовались методом статистического анализа для изучения того, как ценностная ориентация человека влияет на его субъективное благополучие; результаты, надо сказать, оказались довольно интригующими. Те, кто считал финансовый успех относительно важной жизненной целью, сообщали о намного более низких уровнях самоактуализации и жизненной силы по сравнению со студентами, ориентированными на самопринятие, принадлежность и заботу о благе общества; а вот уровни депрессии и тревожности у первой группы были значительно выше. Примечательно, что данная картина наблюдалась независимо от пола респондента.

Полученные нами результаты четко подтверждали гипотезу, что материалистические ценности относятся к категории неполезных и нездоровых. Однако мы решили узнать, изменятся ли они, если респондентами будут не студенты, а психологическое благополучие будет оцениваться по критериям, без применения анкет. Для этого мы разработали укороченную версию Индекса стремлений и использовали ее для исследования большой и крайне неоднородной группы (140 человек) восемнадцатилетних подростков. Ребята были самые разные: они отличались по расовой принадлежности, уровню социально-экономического положения их семей и состоянию психологического здоровья матерей. Их жизненная ситуация тоже отличалась разнообразием: одни бросили учебу в средней школе, тогда как другие серьезно готовились к поступлению в университет; были и те, кто уже имел своих детей, и даже правонарушители.

На этот раз мы оценивали психологическое благополучие респондентов несколько иначе. Вместо заполнения анкет участники беседовали с опытным психологом, который задавал им набор стандартных вопросов. Затем на основе этих интервью составлялись рейтинги социальной продуктивности подростков, а также частоты случаев поведения, отклоняющегося от нормы. К категории социально продуктивных относили тех, кто хорошо учился в школе, ни разу не был уволен с работы, имел хобби и какие-либо другие интересы помимо работы или учебы. Поведенческими расстройствами, наиболее типичными для этой возрастной группы, считаются различные модели оппозиционного, вызывающего и антиобщественного поведения, характерные для неблагополучных подростков, например: драки, принадлежность к уличным группировкам, воровство и издевательство над животными. Кроме того, мы оценивали общую приспособленность юных респондентов к жизни по 100-балльной шкале, обычно используемой для оценки уровня психиатрических патологий и адаптации к жизни в целом[16].

Оказалось, даже при исследовании совершенно другой выборки, к тому же с применением иного способа оценки субъективного благополучия, мы выявили паттерн, вполне согласующийся с нашими предыдущими выводами: люди, ориентированные на финансовый успех, а не на нематериальные ценности, плохо адаптированы в социуме, а их поведение часто бывает деструктивным. В частности, они плохо учатся в школе, не преуспевают ни в каких видах деятельности, часто демонстрируют признаки отклоняющегося поведения, такие как вандализм, прогулы и даже ношение оружия.

Таким образом, наши первые исследования четко показали: если молодой человек сообщает, что финансовый успех занимает среди его жизненных целей одно из приоритетных мест, этому, как правило, сопутствует более низкий уровень психологического благополучия, дистресс и проблемы с социальной адаптацией. И хотя полученные результаты не позволяют нам точно определить, что именно делает человека несчастным и недовольным жизнью – ориентация на материалистические ценности или другие факторы, – они, безусловно, подводят нас к весьма поразительному выводу: «американская мечта» имеет оборотную сторону, и безудержная погоня за деньгами и прочими материальными благами действительно негативно сказывается на психологическом здоровье индивида.

Полученные результаты поставили перед нами целый ряд новых вопросов. Например, к проблемам с психологическим здоровьем ведет только стремление к финансовому успеху или какие-либо еще цели? Что мы обнаружим, исследовав выборку респондентов старшего возраста? Получим ли аналогичные результаты при изучении других аспектов психологического здоровья и дистресса? На эти вопросы мы с Райаном и попытались ответить в следующем исследовании[17].

Начали мы с пересмотра Индекса стремлений, включив в него новые важные цели и ценности потребительской культуры. Конечно, потребительская и капиталистическая культуры в первую очередь поддерживают в людях жажду наживы и стремление к материальным благам, но они, как правило, настойчиво пропагандируют еще две якобы значимые жизненные цели: «правильный» имидж и слава, которые тесно переплетаются с таким ценностями, как деньги и обладание вещами, по меньшей мере с нескольких точек зрения. Во-первых, СМИ в потребительских культурах очень часто соотносят эти типы ценностей друг с другом, привлекая знаменитостей к продаже продуктов симпатичным людям. По идее, купив рекламируемые звездами продукты, вы непременно улучшите свой имидж и станете более популярным в глазах окружающих. Во-вторых, все эти ценности объединяет то, что стремление к имиджу, славе и деньгам заставляет человека искать ощущения собственной значимости вне самого себя и, следовательно, подразумевает погоню за внешним вознаграждением и похвалой. Сфокусировавшись на этих ценностях (мы с Райаном назвали их внешними), мы начинаем искать источники удовлетворения вне собственного «я»: в деньгах, зеркале, восхищении и поклонении окружающих. В капиталистических потребительских культурах, например в североамериканской, такие внешние ценности обычно преподносятся как достойные и значимые – потому что они якобы доносят до окружающего мира идею успешности и влиятельности человека.

В таблице 2.2 перечислены утверждения, которые мы включили в пересмотренный вариант Индекса стремлений для оценки всех трех типов материалистических ценностей. Дальнейшие исследования показали, что люди, которые ставят по главу угла одну из них, например славу, как правило, также высоко ценят материальное богатство и имидж. Иными словами, они, судя по всему, поверили пропаганде общества потребления. Примечательно, что данный паттерн был также выявлен при опросе российских и немецких студентов, что позволяет предположить, что «мирное сосуществование» таких ценностей, как деньги, слава и имидж, можно найти в культурах гораздо менее потребительских, нежели североамериканская[18].