По следам "Мангуста" - Комбат Найтов

В пятьдесят восьмом окончательно разорившуюся страну вернули гражданским. Новым президентом стал Фрондиси из партии Гражданский радикальный союз непримиримых. Несмотря на провозглашенные свободу и социальное равенство, запретил Компартию, продолжил репрессии против левых политических деятелей, провел девальвацию песо, приватизацию государственных предприятий, сократил расходы в социальной сфере. А главное, резко увеличил добычу нефти и газа, но на кабальных условиях, поддержанных МВФ. Но тем не менее при Фрондиси произошла индустриализация Аргентины, появился рабочий класс, прослойка которого достаточно быстро увеличивалась. Опасаясь роста марксистских настроений, в том числе и из-за революции на Кубе, в 1960 году в одностороннем порядке президент денонсировал все договоры со странами социалистического лагеря. В 1955-м, сразу после переворота, тогдашний президент генерал Арамбуру создал Секретариат государственной информации, SIDE, который исполнял роль разведки и контрразведки и держал под своим колпаком все, включая и самих президентов.

Вот и сейчас за машиной военного атташе немедленно пристроились две машины сопровождения. Однако водитель «ЗиСа» исколесил пол-Европы, доставляя по грунтовым дорогам боеприпасы для полковой артиллерии. Потом возил оперативников «СМЕРШ» в Прибалтике, а после курсов на полигонах в Дмитрове и в Бронницах попал сначала в Берлин, а затем в Рио-де-Жанейро, теперь возит первого секретаря и военного атташе в Буэнос-Айресе. Через пятнадцать минут он оторвался от преследователей и тормознул на небольшой улочке, четко напротив проходного двора в районе Барракас, неподалеку от Центрального вокзала, где первый секретарь и покинул его машину. Отсюда до цели поездки резидента всего около километра, но требуется подойти туда незамеченным.

Улочки здесь узкие, пересекаются строго под углом девяносто градусов. Борода-эспаньолка и довольно длинные усы плюс легкая хромота и широкополая шляпа делали его похожим на отставного военного. Картину дополняла увесистая трость, не совсем простая. В нее был вмонтирован бесшумный пистолет и довольно длинный стилет. У него было еще два часа до рандеву, это время он оставил на случай, если отрыв от наблюдения займет больше времени и не удастся высадиться в районе Барракас. Но все прошло штатно. Поэтому он заглянул в небольшой ресторанчик «Хеладас», уверенно ткнул пальцем в толстый край висевшей перед входом свежей полутуши небольшого бычка и заказал асадо и достаточно дорогое испанское вино «Риоха».

Хозяин небольшого кафе расстарался! Чимичурри к мясу был просто восхитительным! Расплатившись новыми песо и пообещав заходить еще, Владимир Иванович вышел из гостеприимного дома. Улица была пустынной, лишь под некоторыми фонарями наблюдались отдельные фигуры дам строго определенной профессии, которой нет в списках номер один и два закона о труде в СССР. Район был портовым, довольно глухим. Пройдя шестьсот метров до авениды дон Педро де Мендоза, генерал постучал «семеркой» (дай-дай-закурить) по борту небольшого катера, стоявшего у причальчика на реке Матанза.

– Дон Пабло! Рад вас видеть! – из кубрика на корме поднялся пожилой бородатый аргентинец.

– Салюдо, камарада Парсио. Вы готовы?

– Конечно, дон Пабло, отдавайте конец!

Не зажигая огней, катер выскочил на рейд залива Ла-Плата, увалился вправо под берег и пошел по направлению к городу Ла-Плата. Проскочив стоящий на рейде старенький эсминец времен Первой мировой войны, лег на курс тридцать пять градусов и двинулся в сторону Монтевидео.

К таким ухищрениям стали прибегать с прошлого, 1958, года, так как порты Аргентины были закрыты для судов под флагами социалистических государств. Соседний Уругвай не стал прибегать к таким крайностям, и Монтевидео было местом, где суда из Одессы, Мурманска и Ленинграда могли пополнить запасы воды и продовольствия. И неподалеку от него почти постоянно находился новенький плавучий рыбзавод типа «Андрей Захаров», 398-го проекта. Так сказать, гордость добывающего флота СССР, который, выполняя решения XXI внеочередного съезда КПСС «Догнать и перегнать Америку к шестьдесят пятому году» и принятый семилетний план развития народного хозяйства, в массовом количестве вышел во все уголки земного шара собирать жатву с бескрайних океанских полей, которые советские ученые объявили бездонной бочкой белков, жиров и углеводов. Сюда же прибегали за продовольствием и водой китобойные плавбазы «Восток», «Советская Украина» и «Советская Россия». Но сейчас катер устремился на перехват старого германского парохода «Вале», который восьмой год ходит под названием «Памяти Ильича», порт приписки Мурманск. Он должен отойти от причалов в Монтевидео через два часа.

В точке 35°21′ S и 56°00′ W катер и плавбаза должны были встретиться. Катер принадлежал старому опытному контрабандисту Парсио Херересу. Два двигателя Daimler-Benz DB-501, по три тысячи сил каждый, плюс двигатель тихого хода «Мерседес-Бенц» 600 л/с позволяли развить скорость свыше тридцати шести узлов. Комбинированный корпус состоял из обшитого дубом дюралюминиевого несущего корпуса и бронированной надстройки. До переделки это был знаменитый «S-100» – «шнелльбот». Его чуточку изменили для выполнения узкоспециализированных задач, например, для доставки оружия и боеприпасов, в том числе и по многочисленным рекам. Он посещал и плантации коки в Амазонии, вывозил оттуда необработанные алмазы и изумруды, добытые старателями без лицензий. Мастер дон Парсио не был бедным человеком, но он уверял всех, что в его жилах течет кровь настоящих пиратов и конкистадоров, и с помощью таких операций поддерживал себя в тонусе – тем более имел жену вдвое или втрое моложе себя. Политических пристрастий не имел, но лучше относился к марксистам, ибо они давали самые опасные и трудновыполнимые задания. С доном Пабло его познакомил сеньор Родольфо Гиольди в Рио-де-Жанейро шесть или семь лет назад. Ему не очень нравилось с ним работать, так как риск в этих операциях практически был сведен к минимуму, но тот хорошо платил. Глупых вопросов, само собой, старый контрабандист никогда не задавал. Люди делают свое дело и платят за это, значит, это кому-то необходимо.

Вот и сейчас он прибавил до полного ход, уточнил курс молодому мулату у руля, а сам включил свет в штурманском закутке и занялся какими-то вычислениями. Дон Пабло подошел к стоящей радиостанции и настроил ее на другую волну. Сел и, после обмена позывными, быстро отработал на ключе. Левой рукой покрутил настройку приемника и принял ответ. Еще раз перестроил передатчик и отдал квитанцию. Затем сбил настройки.

– Место переносится восточнее, в точку 54°27′, дон Парсио. В точке крутится неизвестное судно.

– Понял вас. Возьмем южнее и восточнее. А там довернем, – и что-то сказал на гуайкуру, по-индейски, вызванному им звонком матросу. Всего на борту было пять человек, не считая гостя.

Когда через два часа мастер показал рукой на выход на мостик и пригласил дона Пабло подняться туда, Владимир Иванович увидел стоявший на миделе счетверенный фирлинг «Эрликон». Его похлопал по плечу дон Парсио, показывая рукой на трап. Катер уже сбросил ход, почти неслышно работал один «автомобильный» двигатель, выхлоп которого после глушителей уходил под воду. На ходовом мостике находился большой немецкий стационарный прицел-бинокль. Были на месте и кнопочки для пуска «угрей», но самих торпедных аппаратов не было видно, вместо них стояли какие-то коробы, с крышкой наверху, обтянутые брезентовыми чехлами.