Последний рай. Черные острова - Милослав Стингл

индейцев, интересовали дурманящие растения, которые у многих групп местного населения очень часто играют первостепенную роль в их религиозных представлениях, духовной культуре и социальной жизни. У индейцев Аризоны это пейотль, на юго-востоке США и во Флориде — «священный черный напиток». Во время научной экспедиции на Кубу я собирал данные о «божественном порошке койоба», будучи у мексиканских индейцев изучал вопрос о загадочных «священных грибах» и галлюцинациях, которые они вызывают.

И поэтому здесь, на Фиджи, и на других меланезийских островах с того момента, когда я впервые в Накамакаме попробовал янггону, мое внимание привлекало и растение, которому так поклоняются, и напиток, который из него приготовляют.

Вспоминая свое присутствие на первом обряде приготовления янггоны, очень хочется рассказать все, что мне постепенно удалось узнать об этом «священном» растении.

Янггона, в представлениях островитян, далеко не рядовое растение. Об этом свидетельствует тот факт, что она якобы существует не со дня сотворения мира, как вся остальная флора, а с того времени, когда умер молодой, красивый вождь Ранггона. Как только его похоронили, на могиле загорелся зеленым пламенем язычок янггоны. От имени вождя Ранггоны и пошло название этого «священного» растения.

Жители Фиджи рассказывают, что вожди, которые в древние времена единолично владели и передавали по наследству тайну ритуала приготовления янггоны, вели свое происхождение непосредственно от высшего божества— могущественного Нденгеи. Так что янггона — растение «аристократическое». Все орудия, применяющиеся для выращивания растения, могут изготовляться лишь в присутствии вождя. И наоборот, всякое значительное событие в жизни или правлении вождя связано с обрядом приготовления янггоны.

Островитяне до сих пор исполняют гимны в честь этого растения.

Один из них звучит так:

Спи, спи ночью, сны смотри до рассвета,

Но сейчас солнце уже поднимается к облакам.

Корень янггоны выкопали и размололи

И развешивают на ветвях лангакали.

Поднимите таноа,

Приготовьте янггону, очистите ее…

Не удивительно, что янггона, которая выросла на могиле вождя и охраняет род, имела и до сих пор имеет большое значение в местной медицине. В Накамакаме я увидел на крыше одной хижины большой, раскидистый корень «священного» растения. Мне сказали, что он будет лежать там до тех пор, пока больной мужчина, живущий здесь, окончательно не поправится. Таким образом, янггона является магическим средством защиты больного и его имущества.

Этому растению приписывают и целебные свойства. Насколько я успел заметить, жители Вити-Леву считают напиток действенным слабительным средством. Женщины пользуются янггоной для облегчения родов и стимуляции образования молока у молодой матери. А мужчины считают, что этот напиток помогает избавиться от венерических болезней, особенно от гонореи.

Врачи обратили внимание на то, что гонорея в Океании больше распространена там, где янггону не пьют вообще или пьют в небольших количествах. Многие фиджийцы считают, что янггона — это вообще лекарство от всех болезней.

Врачуют здесь, как правило, бете — фиджийские жрецы. Но они, и не только они, используют янггону и для иных целей. Часто на Фиджи я слышал о сова янггоне. Во время этого ритуала, который, как правило, исполняют не жрецы, а островитяне, владеющие секретом «черной магии» (далеко не каждая деревня или племя обладают им), людей с помощью янггоны не лечат, а убивают. Если фиджиец захочет убить своего врага, то он разыскивает жреца и дарит ему тамбуа — зуб кашалота. Жрец вместе со своим «клиентом» навещает могилу предка будущей жертвы. На могилу он выливает заранее и втайне приготовленную янггону и несколько раз повторяет фразу: «Это янггона пришла за… (следует имя жертвы), дух, прошу, покарай его…»

Жрец носит мертвецу янггону до тех пор, пока намеченная жертва действительно (!) не умирает. После его смерти на могиле еще раз совершается обряд подношения янггоны в знак благодарности за исполнение просьбы.

Над могилами фиджийцы довольно часто совершают еще один обряд, при котором также используется «священный» напиток. Он называется «заливание янггоной». Издавна на островах существовал обычай, сохранившийся до наших дней, хоронить главу рода прямо в земляном полу хижины. И для того чтобы дух умершего не беспокоил живых, над тем местом, где лежит покойник, производится подношение янггоны. Британские колониальные власти запретили закапывать трупы в хижинах или в непосредственной близости от них. Миссионеры также убеждают свою паству в том, что мертвых нужно хоронить на кладбищах. И поэтому теперь островитяне свой языческий ритуал нередко совершают на христианских могилах.

Янггона служит и для предсказания будущего. В былые времена эти пророчества чаще всего касались главного вопроса — будет ли успешной замышляемая война и сколько окажется пленных.

Таким образом, янггона вела фиджийских воинов на тропу войны. А деды и, возможно, отцы моих нынешних хозяев были знаменитыми воинами.

Наконец вождь встает; поднимаемся и мы. «Священный» напиток выпит. В Накамакаму я приехал, чтобы увидеть меке — древние воинственные танцы: теперь, когда обряд янггоны окончен, после часового перерыва я наконец увижу эти знаменитые на Фиджи танцы.

ВОИНЫ РЕКИ РЕВЫ

После окончания, церемониала приготовления янггоны все местные жители разошлись. На маленькой площадке— papa — перед домом совета племени остались я да гости, приехавшие из Сувы.

Papa была почти совсем пуста, несмотря на то, что сегодня в Накамакаме праздничный день — юбилейное торжество и одновременно солеву, фиджийская ярмарка. В отличие от европейских базаров, носящих главным образом торговый характер, солеву — это событие прежде всего социальное и культурное. Поэтому оно и отличается торжественностью. Достаточно посмотреть, например, на сопровождающие его накамакамские меке.

Эти танцы, как вскоре мне стало ясно, вовсе не были простым проявлением радости или хорошего настроения. Их заранее тщательно репетировали. Позднее накамакамский вождь представил меня «постановщику», который каждый вечер созывал на площадь перед домом совета племени всех взрослых мужчин деревни и репетировал с ними танцы, входившие, как мне кажется, с давних времен в программу подготовки фиджийских воинов.

Накамакамские танцовщики готовились к сегодняшнему торжеству несколько месяцев. И вот теперь, когда им надо выступать, они делают вид, что предстоящее празднество их вовсе не интересует. Одетые в яркие костюмы из листьев пандануса, окрашенных в черный и красный цвета, они беседуют между собой, не обращая внимания на зрителей, которые нетерпеливо выкрикивают:

— Ну, начинайте же, начинайте!

Местные обычаи требуют, чтобы танцовщиков долго просили. И лишь когда на площадь выходят празднично одетые накамакамские девушки, мужчины настораживаются. В самих танцах девушки, по крайней мере в Накамакаме, редко принимают участие, они лишь обеспечивают «музыкальное сопровождение».

Женский оркестр задает танцорам ритм ударами двух