Дикая Ева - Хайди Райс

Но, возможно, приключения не обязательно должны заканчиваться плохо? И им есть место не только в романах, которые ее родители всегда называли нелепыми выдумками?

Ева яростно тряхнула головой и еще крепче прижалась к Нику Делисантро, когда они вновь понеслись под уклон. Они выехали на оживленное шоссе. «Кукольные» домики, аккуратные палисадники и тротуары остались позади. По сторонам дороги мелькали деревья и газоны, и вдруг Ева ахнула, в лучах заходящего солнца увидев впереди Золотые Ворота – знаменитый мост из красной стали.

Мотоцикл несся сквозь опустившийся туман, обгоняя другие машины, ветер шумел в ушах и холодил разгоряченные щеки девушки. Единственной стабильной вещью в этой бешено несущейся вселенной была сейчас спина Ника Делисантро. Эмоции переполняли Еву, и, слегка откинувшись назад, она вдруг испустила торжествующий вопль.

Всю жизнь она брела в тумане – но сейчас ветер перемен разорвал эту пелену, и краски стали ярче, звуки – яснее, запахи – отчетливее, и все ее чувства трепетали в ожидании новой жизни. Сложно было поверить, что Ева прожила всю жизнь, ни разу не испытав ничего подобного этому сумасшедшему закату над Сан-Франциско.

Переполненная счастьем, Ева снова прижалась к спине человека, открывшего для нее этот мир. Чем она сможет отблагодарить его за это?

Пока мотоцикл несся сквозь парк Марин-Хедленде, взбираясь на Хоук-Хилл, Ник покосился на пальцы Евы, сомкнутые у него на животе, и довольно усмехнулся. Судя по тому, как она за него цепляется, Ева-антрополог никогда еще не ездила на мотоцикле. Но не то чтобы он возражал.

Как только она сообразила, как вести себя на поворотах, ее присутствие у него за спиной стало весьма приятным. Ее восхищенный вздох при въезде на мост и тот спонтанный вопль только добавляли масла в огонь. В тихом омуте, что называется, черти водятся. Кроме того, Ником владело известное возбуждение, вызванное быстрой ездой и потрясающими видами города. Один из которых открылся им, когда они наконец одолели подъем и он затормозил, чтобы вдоволь полюбоваться.

Нет, он ничуть не жалел о спонтанном решении прокатить Еву. Уже давно он не находил времени для такой вот прогулки – особенно в компании красивой женщины.

Он заглушил мотор и услышал, как Ева снова вздохнула:

– Как красиво!

– Да. Отсюда лучший вид на мост. – Ник закрепил мотоцикл на подножке и спустил ноги на землю.

Они минуту посидели в молчании, любуясь огромными пролетами моста, перечеркнувшего залив. Вечерний туман плотной пеленой поднимался над водой, а внизу под ними сверкали яркой россыпью городские огни.

Наконец он положил ладонь на ее руки, все еще обнимавшие его за талию, и обернулся:

– Теперь вы уже можете меня отпустить.

Ева отдернула руки:

– Ох, извините! Наверное, я вас чуть не задушила.

Ее щеки снова вспыхнули румянцем, и, несмотря на скрывавшую фигуру кожаную куртку, Ник все же обратил внимание, как взволнованно вздымается ее грудь. С такими формами вряд ли она могла быть столь невинна, как казалось, – наверняка мальчишки увивались за ней еще со школьных времен. Впрочем, это не меняло дела.

– Я даю вам официальное позволение душить меня и впредь. Однако если вы хотите размяться и полюбоваться видом…

– Ах да, конечно, – произнесла она, однако не двинулась с места.

– Но для этого вам придется слезть, – продолжил он, маскируя предательскую усмешку.

Ева снова собрала подол платья и закусила нижнюю губу, сосредоточившись на процессе приземления. И пока она к нему готовилась, Ник успел поглазеть на ее полные бедра и стройные голени, открывшиеся его взору. А неуверенность ее движений сделала зрелище чуть более продолжительным.

Ник едва сдержал стон. Пожалуй, давненько он не позволял себе плотских удовольствий. Он перемахнул через седло и встал у нее за спиной. Теперь он видел, что, даже несмотря на каблуки, она еле достает ему до подбородка.

Ее прическа была безнадежно разрушена, и светло-рыжие волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Интересно, а в постели они будут выглядеть так же соблазнительно? Он шагнул чуть ближе, так, что теперь слышал ее взбудораженное дыхание и ощущал запах ее духов. Ему так хотелось к ней прикоснуться, что он почти ощущал гладкость ее кожи на кончиках пальцев.

Она что-то говорила о «подвесной конструкции» и «элементах ар-деко», словно выучила наизусть учебник по архитектуре, и его губы невольно растянулись в ухмылке. Он сам бросил школу в шестнадцать лет, но почему-то этот менторский тон казался ему крайне возбуждающим. Ник окинул взглядом ее фигуру, удачно подсвеченную мотоциклетными фарами, и подумал, что дело не в тоне, а в ошеломляющем контрасте между формой и содержанием.

Продолжая произносить сложные слова, Ева прижимала мотоциклетный шлем к груди, словно потерянного ребенка. Она явно нервничала. Эта мысль льстила самолюбию Ника и только усиливала его влечение. Он терпеливо ждал, когда она наконец выдохнется и посмотрит на него, – у него были серьезные подозрения, что лекция об архитектуре лишь способ как можно дольше этого избегать. Однако теперь он решил привлечь ее внимание другим способом.

Ник аккуратно провел пальцем по ее шее ровно в том месте, где заканчивался воротник куртки. Ева, казалось, подавилась последним предложением и молниеносно обернулась к нему, ее огромные глаза были распахнуты от неожиданности. Ник улыбнулся:

– Может, отдадите мне шлем? Я повешу его на мотоцикл.

Ева посмотрела на шлем так, словно впервые его видит. Потом снова взглянула Нику в глаза, протягивая его:

– Спасибо.

Ник подошел к мотоциклу и закрепил шлем на одной из ручек.

– Извините меня, – произнесла Ева, когда он вернулся. – Я слишком много говорю. Просто я читала статью об этом мосте в самолете, было очень интересно. – Она отвела взгляд и закусила нижнюю губу. Ник представил, как бы он впился в ее губы, и по его телу словно прошел электрический разряд.

– Отличный мост, – кивнул он, продолжая смотреть на ее губы. Они пересохли, и Ева облизнула их. Ник почувствовал, как горячая волна зарождается в низу живота. Он посмотрел ей в глаза и произнес: – Однако прямо сейчас вы интересуете меня намного больше, чем архитектура или антропология.

Ева совершенно потеряла дар речи. Что в каком-то смысле даже к лучшему, иначе она бы продолжила говорить глупости.

Ник еще раз медленно оглядел ее с головы до ног, и, пытаясь как-то закрыться от этого изучающего взгляда, Ева обняла себя за плечи, но это не слишком помогло. С той секунды, как он прикоснулся к ней, она чувствовала себя словно разгоняемый ядерный реактор, и каждый его взгляд только добавлял энергии в эту цепную реакцию.

Ей всегда нравилось читать про внезапное и непреодолимое влечение, возникавшее между дерзкими героинями и мужественными героями в ее любимых романах. Но она никогда не верила, что такое существует в реальной жизни. Это такая же часть выдуманного автором художественного мира, как, скажем, преувеличенно сильные эмоции. По крайней мере раньше ни один мужчина не вызывал у нее ничего похожего хотя бы на легкое головокружение. Однако события этого дня заставили ее многое пересмотреть – физический отклик ее тела на присутствие Ника Делисантро напоминал именно то, что описывали наименее реалистичные, на ее взгляд, истории.