Живым или Мертвым - Грант Блэквуд

Мус-джо остался в сорока милях за спиной и ежеминутно удалялся на семь миль, если верить допплеровскому радару. Пилот время от времени сдвигал штурвал, нейтрализуя снос от бокового ветра. Компьютер, расположенный возле его правого колена, должен был точно учитывать дрейф и, вообще, точно знать, что они делают.

Пусть не все, но часть — наверняка.

С фотографией сходства не было — так всегда бывает, впрочем, они не сомневались, что попали в нужное место. Он почувствовал, как возбуждение уходит, уступая место уверенному предвкушению событий.

Десять недель тому назад принадлежащий ЦРУ спутник Земли поймал исходящую отсюда радиопередачу. Другой спутник сделал фотоснимок, который в данный момент лежал у Дрисколла в кармане. Место было тем самым, никаких сомнений. Особым отличительным признаком служило нагромождение скал в форме правильного треугольника. Оно было делом не человеческих рук, как могло бы показаться, а, несомненно, результатом работы ледника, который прошелся по этой ложбине одному богу известно сколько тысячелетий тому назад. Вероятно, вода, в которую древний ледник превратился, во время таяния не только сложила каменья в эту пирамиду, но и пробила в скале пещеру. Или промыла, или как там еще они образуются. Этого Дрисколл не знал, да и не интересовался. Он знал, что они бывают очень глубокими, до нескольких сот метров. Отличные норы, в которых можно надежно прятаться. Но радиосигналы выходили только из этой норы. Что делало ее особой. Чертовски особой. Вашингтон и Лэнгли потратили больше недели, чтобы точно определить это место, после чего, казалось, утратили к нему интерес. Об этой операции очень мало кто знал. От силы человек тридцать, причем большинство из них находилось в Форт-Беннинге. Там, где остался сержантский клуб. Куда он сам и его люди вернутся менее чем через сорок восемь часов. Если на то будет воля божья — иншалла, как говорят в этих местах. Пусть религии у него и у местных разные, но чувства-то одни и те же. Дрисколл принадлежал к методистской церкви, что отнюдь не мешало ему при случае выпить пивка. Но, главное, он был солдатом.

«Это все ладно, а сейчас-то как поступить?» — одернул он себя. Понятно, что резко и быстро, но как эти резкость и быстроту осуществить? У него было при себе полдюжины гранат. Три настоящих и три светошумовых «М84». У последних оболочка была пластиковая, а не стальная. Слишком прочная для взрывчатки, сделанной всего-навсего из смеси магнезии и аммония, но дающей такой эффект, будто само солнце явилось с недружественным визитом, чтобы ослепить и оглушить всех, кто окажется поблизости. Опять же, физика и химия его не интересовали. Важно было лишь то, что эти гранаты отлично работали.

Раздумья насчет честного боя тоже нисколько не занимали рейнджеров. Они совершали военную операцию, а не участвовали в олимпийских играх. Если кто-то из плохих парней уцелеет, можно будет им даже первую помощь оказать, но это уж как получится, ведь мертвые не так разговорчивы, как живые. Дрисколл вновь вгляделся в зев пещеры. Вероятно, на этом самом месте кто-то стоял и разговаривал по спутниковому телефону. Этот сигнал уловил и записал спутник электронной разведки «РИТМ», спутник «Замочная скважина» сфотографировал место, откуда шла передача, а потом Командование сил специальных операций США дало «добро» на проведение этой операции. Дрисколл неподвижно стоял возле большого валуна — так близко, что для стороннего наблюдателя его силуэт должен был сливаться с камнем. Внутри не было ни намека на движение. Ничего удивительного. Даже террористы не могут обходиться без сна. Ну, а нам это, естественно, на руку. Просто ничего лучше и не придумать. Он приблизился к дыре. Его движения непосвященному человеку показались бы смешными — он высоко вскидывал колени и медленно опускал ступни, держа голени вертикально, чтобы из-под подошвы не покатились камешки. И очень скоро оказался у цели. Припал на колено и заглянул в темноту. Потом оглянулся, чтобы убедиться, что его подчиненные не сбились в кучу. Нет, насчет этого можно не беспокоиться. Но все же у Дрисколла сосало под ложечкой от недобрых предчувствий. А может быть, это просто страх? Боязнь обгадиться, боязнь, «как бы не повторилась та история». Боязнь потерять людей.

Год назад, в Ираке, предшественник капитана Уилсона, совсем еще зеленый второй лейтенант, запланировал операцию — обычную охоту за боевиками на южном берегу водохранилища Саддам, к северу от Мосула. В ней участвовал и Дрисколл. Беда была лишь в том, что молодой лейтенант куда больше думал о том, как украсить свой послужной список, нежели о безопасности подчиненных ему рейнджеров. Не посчитавшись с мнением Дрисколла, он с наступлением темноты разделил отряд, чтобы обхватить с флангов большой бункер. Но, как это обычно случается, наскоро переработанный план посыпался после первого же столкновения с противником, в данном случае примерно ротой верных приверженцев Саддама, которые окружили и перебили сперва группу лейтенанта, а потом переключились на Дрисколла и его людей. Они отступали, яростно отбиваясь, всю ночь. Дело кончилось тем, что сам Дрисколл и еще три человека из его группы добрались до Тигра, переплыли на другой берег и оказались под прикрытием огня со своей базы.

Дрисколл с самого начала знал, что план лейтенанта не просто плох, а вообще представлял собой чистое самоубийство. Но был ли он достаточно настойчив в своих возражениях? Может быть, если бы он надавил посильнее… да. Именно об этом он и думал чуть не весь минувший год. А сейчас он снова на вражеской территории, но теперь любое решение — хорошее, плохое ли, а может, и самоубийственное — принимать должен он сам.

«Перестань! — вновь одернул он себя. — Следи за мячом! Не отвлекайся от игры!»

Он сделал еще шаг вперед. Никого. Пуштуны, может, и боевой народ — чертовски боевой, в этом у Дрисколла не было никаких сомнений, — но вся их боевая подготовка ограничивается умением прицелиться и нажать на спуск. У входа в пещеру обязательно должен стоять часовой. Дрисколл разглядел на земле несколько окурков. Может, и стоял, пока у него сигареты не кончились. Сколько нужно объяснять людям, какая это вредная привычка? Вреднее и не найти. Очень медленно, осторожно, он вошел в дыру. Очки ночного видения — это ж просто божий дар. Прямо перед собой он увидел тянувшийся метров на пятнадцать прямой туннель с неровными стенами, имевший чуть ли не по всей длине почти правильное овальное сечение. Никакого освещения, хотя бы свечки, но все же Дрисколлу удалось разглядеть поворот направо. Пол в туннеле был чистым. Одно это многое сказало сержанту. Здесь кто-то жил. Значит, информация, которой их снабдили, была верной. Неужели чудеса на этом не кончатся? Ведь сплошь и рядом подобные вылазки заканчивались ничем — стоит посреди такой вот дыры толпа злых, как черти, рейнджеров, а в руках ничего, кроме х… своего…

«Может, и впрямь та пещера, которая нужна? — Он крайне редко позволял себе подобные размышления. — Вдруг тут что-нибудь да окажется? — Дрисколл задумался еще на мгновение. — Ох, и ценный будет приз». После этого он решительно отбросил сомнения в сторону. Ценный приз или пустяки — дело все равно надо делать.

Несмотря на толщину, подошвы ботинок позволяли хорошо ощущать почву. Дрисколл шел по туннелю легко и, что самое главное, бесшумно. Карабин «М-4» он держал у плеча. Рюкзак остался снаружи. В пещере лишний, да еще такой громоздкий груз вовсе ни к чему. Сам Дрисколл вовсе не был богатырем. При росте на самую чуточку меньше шести футов он весил сто восемьдесят фунтов, был поджарым и жилистым. Сейчас его голубые глаза уверенно смотрели вперед. В нескольких метрах позади него шли двое; они внимательно прислушивались к доносящемуся через наушники раций звуку его дыхания, но говорить что-либо пока не требовалось. В подобных ситуациях лучше подавать сигналы рукой — в большинстве случаев так можно объяснить почти все.