Когда забудешь, позвони - Татьяна Лунина

— Васька, солнце мое, как хорошо, что ты пришла пораньше! Как я соскучилась по тебе! Боже мой, целых шесть лет! Как можно столько не видеться! Черт побери, ну почему мы опять должны расстаться?! — Ее обычно сдержанная, скупая на внешние эмоции, холодноватая подруга причитала, как деревенская баба, и все никак не могла оторваться от Вассы.

— По капусте да по кочану! — пошутила гостья. — Ты забыла, что у тебя муж есть? А куда иголка, туда и нитка. И чертыхаться прекрати!

— Ох, Васька, — весело вздохнула Лариса, — больше тридцати лет тебя знаю, а все такая же: за словом в карман не полезешь!

«Да нет, Ларик, — подумала Васса, — теперь я свои слова не то что в кармане — на чердаке храню. Чтоб дольше доставать: пока доберешься, глядишь, и надобность отпадет».

— Стаська, ну-ка тащи тапки тете Вассе.

— Они уже здесь, — доложила наблюдавшая за ними «копия».

— Спасибо, Настенька. — Васса сунула ноги в мягкие пушистые тапочки.

— Пойдем в ванную руки мыть, — потащила за собой гостью счастливая хозяйка. — А потом покажу тебе свое житье и поговорим про бытье.

— Ты никого больше не ждешь? — спросила Васса, вытирая руки голубым махровым полотенцем с вышитым яблоком внизу.

— Нет. Я что, ненормальная, чужими людьми себя на дорожку окружать? Пойдем! Пробежишься с гидом по залам.

Осмотром трехкомнатной квартиры экскурсантка осталась довольна. Ларискино жилье было уютным, светлым, просторным. Здесь легко дышалось, хотелось остаться подольше. И было совершенно очевидно, что этот приветливый дом любит своих хозяев: маленький оркестр, трио, где у каждого своя скрипка, играют слаженно, и мелодия выходит красивой. На десятой минуте обзора зазвонил телефон.

— Василек, звонил Вадим, просил извиниться перед тобой, — сообщила экскурсовод, положив трубку. — Он задерживается и к обеду не успевает. Жаль, конечно, а с другой стороны, никто не помешает откровенно поговорить. Давайте-ка, девочки, к столу! — скомандовала она и потянула Вассу в кухню.

На красивой шелковой скатерти пристроились хрустальные рюмки и штоф с водкой, пузатилось шампанское, высилась горка любимых Вассиных пирожков, в розетке алела икра и что-то немыслимое выглядывало из резных салатников, подпевая огурчикам, грибкам, лобио и прочей аппетитной снеди.

— А ты уверена, что мы останемся после обеда живы? — поинтересовалась Васса, усаживаясь за стол.

— Ешь, Василек, пока рот свеж, — рассмеялась хлебосольная хозяйка, — а как завянет — ничто не заглянет.

За обедом Лариса рассказала про Юльку. Рыжая консульша все еще живет в экзотическом Стамбуле, по-прежнему не надышится на своего Юрия, воспитывает шестилетнего Ваську и подумывает о втором ребенке.

— Собираются в отпуск, скорее всего, в августе. Отдыхать, наверное, будут в Турции. Там прекрасные места, Рыжик в прошлом году была в восторге.

— А как твоя мама?

— Спасибо, хорошо. После нашего отъезда переберется сюда. Будет за Стаськой присматривать.

— Я не цветок, чтобы за мной присматривать, — подала наконец голос молчаливая Настя.

— Еще какой цветок! — рассмеялась Лариса.

— Спасибо, мамуля, все было очень вкусно. Я пойду, мне заниматься надо.

— На здоровье, солнышко! Конечно, иди.

— До свидания, теть Вась. — На гостью вдумчиво, с интересом смотрели два миндальных ореха. — Мы еще увидимся? Вы к нам придете? Мама ведь через неделю вернется и будет в Москве, пока я не сдам экзамены.

Васса улыбнулась и кивнула в ответ. Настенька, поражая красотой, обезоруживала искренностью и естественностью. Устоять перед ее обаянием было невозможно. Девушка поднялась из-за стола и вдруг, поддавшись внезапному порыву, наклонилась и прикоснулась губами к щеке гостьи.

— Приходите, я буду ждать, — шепнула она и быстро вышла из кухни.

Обласканная растерянно уставилась на Ларису.

— Ты для нее идеал, Василек, — улыбнулась та. — Мужественная женщина, которая дважды не побоялась изменить свою жизнь. Я много рассказывала ей о тебе, многое она помнит. О тебе и о Юльке, о нас троих. Но ты же понимаешь, я — мать. Это, как вода, воздух — без них нет жизни, но их не замечаешь. Рыжик понятна, она ясна и предсказуема. А ты — тайна, загадка. К таким тянутся, точно к магниту, особенно в Стаськином возрасте.

— Настенька выросла красивой, — заметила Васса.

— Была бы счастливой. За ее счастье я готова отдать все, что у меня есть.

— Ей твоего не надо. Думаю, она своего добьется.

— Дай-то Бог!

— Настя сказала, ты через неделю возвращаешься?

— Да. Буду здесь, пока не сдаст вступительные.

— Куда?

— В «Мориса Тореза». У нее прорезались способности к языкам. За шесть лет — приличный английский. Да еще парочку прихватила — французский и итальянский. Сейчас немецкий учит.

— Полиглот!

Лариса просияла и потянулась к пачке сигарет.

— Будешь?

— Отвыкла.

— А я не смогла. Ты же знаешь нашу работу — сумасшедший дом. — Изящно стряхнула пепел в пепельницу, спокойно добавила: — Да и жизнь мою ты знаешь.

— Ты счастлива? — осторожно спросила Васса.

— Хочешь сациви?

— Нет, спасибо.

— Еще что-нибудь? Пирожок?

— Нет.

Хлебосольная хозяйка замолчала, уставилась на сигарету, с интересом наблюдая за растущим столбиком пепла. Потом подняла прозрачные зеленые глаза и твердо ответила:

— Я счастлива. Честное слово.

Васса улыбнулась, ласково пожав ее руку. Они сидели рядом, молчали — и все было понятно. Что нужны друг другу, что счастливы своей дружбой и сберегут ее до конца.

— Не по-бабьи сидим как-то, — рассмеялась вдруг Лариса, — молча.

— Эт-точно! — поддакнула Васса.

— У Гаранина была? Молчаливый утвердительный кивок.

— И как? Отрицательный жест.

— Васька, ну почему ты отказываешься от нашей помощи? У Вадима много друзей, не на телевидении — так в газете могла бы работать, нет проблем. Тем более у тебя хороший слог. Да и я обзавелась кое-какими связями, когда вела программу. Почему не хочешь, чтобы мы тебе помогли, Василек? Ведь мы же не чужие люди!

— Я сама, — упрямо ответила Васса. Лариса вздохнула.

— Лара, мне надо строить жизнь с самого начала, с нуля. Свою — не чужую! А потому я должна знать собственные силы. Иначе не выжить. — И, четко выделяя каждое слово, добавила: — Ни к кому, ни за чем не стану протягивать с просьбой руку, даже к тебе. Только сильный может позволить себе такую роскошь. Слабый — нет. — Господи, это же так элементарно! Слабый должен стать сильным, тогда он сможет помогать и принимать помощь. Я сейчас слаба, но буду сильной, надеюсь. — Длинное объяснение тяготило, и она шутливо закончила: — А ты пытаешься спутать карты!