Сеятели ветра - Андрей Васильев

– А для вас? – уточнила наша соученица.

Гелле многое сходило с рук. Не знаю, из-за того ли, о чем втихаря и с оглядкой шушукались по углам наши девочки, или по какой другой причине, но только она на самом деле чаще всего говорила наставнику то, что думала, без оглядки на обстоятельства. Кроме нее никто из нас не рискнул бы лезть к Ворону с подобными расспросами, когда он пребывает в задумчивости.

– Для меня – не очень, – ответил наставник. – Это меняет мои планы, а я этого не люблю.

Теперь к разговору прислушивались уже все. В прошлый раз в подобной ситуации мы воевать отправились.

– Что насторожились? – Ворон раскурил трубку. – Сказано же – мои планы меняются, вам-то какая печаль? К тому же вы, в принципе, одна большая неприятность, чего волноваться? Хуже, чем есть, уже не будет.

– С последним утверждением можно и поспорить. – Рози показала на котел с похлебкой, которая продолжала источать крайне резкий и очень неаппетитный запах. – Нам еще вот это вот в пищу употреблять. Так что есть с чем сравнивать.

– Что мне в тебе нравится, Фюрьи, так это твое умение говоря об одной вещи, тоненько намекать на другую. – окутался клубами дыма наставник. – Очень ловко. Захочешь – не придерешься.

– Если вы захотите, то и придираться не станете. – Рози показала ему свои ладони. – Просто сразу на прополку сорняков отправите – и все.

– На уборку, – поправил ее Жакоб. – Осень на дворе. Нынче уже не полют, нынче убирают.

– Тоже верно, – одобрил его слова Ворон. – Молодец! Ты нашел прекрасное занятие для своих соучеников. Надо корнеплоды копать. Репу там, картофель. Вот и займетесь этим в ближайшие дни. Мне все равно не до вас будет. У меня теперь другие хлопоты образовались.

Семь демонов Зандру! Да что такое написано в этом свитке?

– Мастер? – вкрадчиво произнесла Гелла, как бы давая понять, что неплохо бы все-таки утолить наше любопытство.

– Интересно, да? – Ворон потряс в воздухе документом, который взял со стола. – Понимаю. Любопытство, жажда познания – это прекрасно. Это отличает мага от какого-нибудь селянина или даже герцога. Им это ни к чему, у них другие устремления в жизни. Менее возвышенные, но более прозаичные. Н-да.

И Ворон, пыхнув трубкой, задумчиво уставился в закопчённый потолок зала.

– И? – не выдержал Карл. – Наставник, имейте совесть!

– Фальк, если ты не заметил, я выше совести всегда ставлю порядок, – сдвинул брови Ворон. – Сейчас у вас что? Ужин. Так и ужинайте. Наполняйте свои миски стряпней Грейси, весело и задорно стучите ложками. Она готовила, тратила свое время – так воздайте ей достойную хвалу. А что главная награда для повара? Пустое дно миски. Давайте, давайте, ученики, принимайтесь за еду. Все.

И дополнил свои слова жестом, изобразив, как именно и с каким аппетитом мы должны уплетать стряпню нашей соученицы.

– Вообще-то, частная переписка – это частная переписка, – неуверенно произнесла Рози. – Верно?

– Да-да, – поддержала ее Агнесс, с опаской глядя на Аманду, которая с ехиднейшей улыбкой сняла крышку с котла и вооружилась черпаком. – Не нашего ума те вещи, которые пишут мастеру Шварцу.

– Ешь давай! – рыкнул Мартин и протянул свою миску нашей поварихе. – Лей, Грейси. С верхом лей, чего уж теперь?

Вот хоть убейте меня, не пойму – как из вроде бы обычных и немудрящих продуктов можно было сотворить такую отраву? Что она туда добавила? Нет, возможно, это я зажрался, не стану исключать такой вариант. За последние два года я отпробовал много таких блюд, о которых раньше даже и не слышал. А если вспомнить застолья в доме у де ла Мале или недавние пиршества у Борна!

Так вот – подзабыл я голодную жизнь в квартале «Шестнадцати висельников» моего родного Раймилла, где за десяток ложек похлебки, сваренной из рыбьей требухи, можно было даже кого-то убить.

Но, клянусь всеми богами, даже та похлебка была лучше варева Аманды! Там ты хоть понимал, что ешь! Тут же…

Я вбрасывал в рот ложку за ложкой с невероятной скоростью, и старался при этом вовсе не дышать. Просто так вкус почти не ощущался – и это было прекрасно. О последствиях я старался вовсе не думать. Страшно было. Будем надеяться, что мой желудок окажется сильнее этого блюда. Ну или хоть как-то договорится с варевом Аманды о взаимном сосуществовании.

Видали, какие слова я теперь знаю? А все почему? Не теряю времени. Пристрастился к чтению, знаете ли. Недавно случайно обнаружил на чердаке замка ящик, который был буквально зарыт в груду разнообразного хлама, а в нем куча растрепанных книг, причем с интереснейшим содержанием. Если точнее, то с историями из прошлых времен. Там и про героев есть, и про подвиги разные, и даже про любовь. Ну последнее мне не сильно интересно, а вот все остальное – очень занимательным оказалось.

Теперь читаю втихаря, перед сном, на чердаке. Внизу это делать страшновато. Так ведь очень важно, чтобы наставник про мою находку не пронюхал. Я его знаю, он все это книжное богатство сразу в камин отправит. Не любит Ворон, когда мы время на что-то отличное от учебы или исполнения его прихотей тратим.

Ложки по одной, по две переставали стучать по днищам мисок, слышались облегченные выдохи ребят, и не очень пристойные горловые звуки, которые издавали наши девочки. Они явно пытались задержать творение Аманды в желудках, но уверенности в том, что это получится, у них не было, потому добрая половина соучениц сидела, поднеся ладони ко рту.

– Добавки? – ласково спросила у нас Грейси, зачерпнула черпаком жижи из котла и вылила ее обратно.

– Э-э-эк! – дернулось горло Луизы, она выскочила из-за стола и молнией рванулась к выходу. Следом за ней устремилась Магдалена, выпучив глаза и раздув щеки.

– А как по мне – так ничего, питательно, – бодро сообщил нам Жакоб, отодвигая от себя пустую миску. – Нет-нет, подливать не надо. Я наелся.

– Все, – выдохнул Гарольд. – Я тоже.

– Сыт? – уточнила Аманда. – Может, все же…

– Нет-нет, сестрица, – нехорошо посмотрел на нее мой друг и провел ребром ладони по шее. – Вот как накушался!

В последнее время эти двое перестали скрывать свои родственные связи. Думаю, это связано с тем, что Аманду, при всей ее независимости и упертости, все же здорово в свое время задели слова Рози о том, что она теперь никто, и звать ее никак. Ведь ее папаша, король Рой Шестой, лишил Грейси всего, чего только можно. Ну да, потом ей говорили, что это не было оформлено надлежащим образом, что слова – это только слова, и что если ее родитель все ж таки окочурится от вина или собственной злости, то она так и так свою долю наследства получит. И принцессой, понятное дело, тоже останется. Принцесса – это судьба.

Но тем не менее Аманда несколько раз прилюдно упомянула о том, что они с Монброном родственники, а потом и сам Гарольд, как видно, что-то смекнув, начал время от времени называть ее «сестрицей». А может, ему наши девочки подсказали, что не худо бы это делать.