Черчилль - Пол Джонсон

Черчилля трудно подвести под какую бы ни было классификацию. По складу ума он был скорее историком, нежели философом, он оперировал фактами и реалиями, он задавался вопросами: «кто?», «когда?» и «каким образом?», его мало занимали причинно-следственные абстракции. Он был прирожденным консерватором и таковым вошел в парламент. Но он не нашел счастья в рядах тори. Солсбери, человек, который уничтожил его отца, отошел от дел в 1902 году, передав свои полномочия племяннику А.Дж.Бальфуру, человеку хладнокровному и скорее расчетливому, нежели импульсивному. Рядом с ним Черчилль казался философом, и для него это было нестерпимо, хотя они с Бальфуром – люди одного круга и внешне казались друзьями до самой смерти Бальфура в 1930 году. Черчилль не желал работать под его руководством. Тем более что Бальфур втянул себя, а заодно и партию в неразбериху вокруг беспошлинной торговли; в итоге Джо Чемберлену удалось расколоть тори подобно тому, как в 1886-м он расколол либеральную партию Ирландии, сыграв на восстановлении таможенных пошлин. Олдхем, от которого избирался Черчилль, был зоной беспошлинной торговли, и он оказался перед выбором между политической ролью и экономическим интересом. Более того, место в парламенте, которое он обеспечил себе оглушительной победой в ходе «кампании хаки» 1900 года, предназначалось либералу, – он был бы рад таковым и остаться. Тори находились у власти более двадцати лет, но подул ветер перемен – и молодой человек спешил подставить ему свои паруса. Итак, сменив лагерь в 1904-м, он вновь вступил в борьбу за Олдхем, победил на выборах 1906-го и пришел в парламент в составе либерального большинства. Это не добавило Черчиллю популярности у «правых» и укрепило его репутацию «сомнительного» политика.

Он никогда не был «человеком партии». Это правда. Он был предан интересам народа и своим собственным. Он баллотировался в парламент под шестью различными политическими ярлыками: консерватор, либерал, член коалиции, конституционалист, юнионист (сторонник вхождения Ирландии в состав Королевства) и национал-консерватор. Отчасти это было продиктовано поисками места или подходящего поста. Свои первые четверть века в Палате общин Черчилль провел в метаниях между избирательными округами Олдхем (1900-1906), Северо-Восточный Манчестер (1906-1908) и Данди – там он с трудом пробился в 1908-м и проиграл в 1922-м, выбыв из Палаты общин более чем на год. После этого поражения он вернулся в ряды консерваторов. Он сказал: «Всякий может стать крысой и покинуть корабль. Но не всякий умеет вернуться». Это возвращение принесло ему надежное кресло в городке Эппинг, позднее переименованном в Вудфорд, Эссекс, он занимал его на протяжении тридцати пяти лет. Однажды он баллотировался в роли конституционалиста, дважды как юнионист, один раз как национал-консерватор и пять раз просто в роли консерватора, как правило, он побеждал с огромным перевесом. Это место в непосредственной близости от Лондона сыграло очень выгодную роль в его карьере. Ему более не о чем было беспокоиться.

И все же, какую бы сторону не принимал Черчилль, он всегда оставался либералом (равно традиционалистом и консерватором). Об этом существует забавная история, ее рассказал мне в 1962 году депутат-лейборист «Кудрявый» Маллалье. Восьмидесятилетний Черчилль все еще был членом парламента. Существует или, по крайней мере, существовало на тот момент причудливое техническое сооружение, которое называлось «лифт палаты Лордов», он поднимал пэров на верхний этаж здания Палаты. Простым депутатам разрешалось им пользоваться лишь в случае тяжелого ранения или природной немощи. У Черчилля было постоянное разрешение, а «Кудрявый» получил травму во время игры в футбол. Однажды, войдя в лифт, он встретил Черчилля. Старик нахмурился и спросил: «Вы кто?» – «Я Бил Малалье, сэр, я депутат от Хаддерсфилда». – «От какой партии?» – «Лейборист, сэр». – «А! А я либерал. И всегда им был». Едва уловимое ликование, с которым он произнес это, было незабываемо.

Азарт, с которым Черчилль менял политическую окраску, делал его человеком заметным, и мало кто удивился, когда в 1905-м премьер-министр Генри Кэмпбелл-Баннерман назначил его статс-секретарем по делам колоний. Ему было едва за тридцать, должность была ответственной, его начальник, лорд Элджин, был членом палаты Лордов, и Черчиллю пришлось, вдобавок ко всему, заниматься делами Палаты общин. В то же время он вынужден был противостоять таким тяжеловесам из лагеря тори, как сам Джо Чемберлен, который и ввел моду на работу в колониальном департаменте, возведя эту должность в ранг ключевой и стартовой на пути наверх. Однако именно противостояние сильной оппозиции было тем делом, в котором Черчилль оказался силен как никто другой. Он был красноречив, остроумен, находчив, он всегда обо всем узнавал первым. Он наслаждался своим положением, ему все это было чрезвычайно интересно, он забавлял членов Палаты своими шутками и остротами, вспышками негодования, естественными или наигранными, он с удовольствием играл словами, он становился центром внимания, но при всем притом он чтил ритуалы Палаты. Депутаты уважают тех, кто уважает Палату, и Черчилль ни в коем случае не был исключением из правила.

Он любил свою работу, все эти телеграммы, королевские курьеры в униформе, курьерские ящики из красной кожи, важные посетители, белые, темнокожие и азиаты со всех концов света. Он стал чрезвычайно известен. О нем говорят между собой Редьярд Киплинг, этот Орфей империи, и Сесил Родс, один из величайших ее строителей, нам хотелось бы иметь стенограмму этой беседы. В 1907-м Черчилль с официальным визитом посещает Восточноафриканские колонии, он путешествует со своим преданным секретарем «Эдди» Маршем, он не расставался с ним в течение двадцати пяти лет. Он поднимается от угандийского побережья до железнодорожного полотна, описав этот маршрут как «путешествие по бобовому стеблю в страну чудес». Большую часть пути он проделал, стоя на предохранительной решетке медленно пыхтящего сквозь джунгли локомотива, это было характерно для тщеславного Черчилля, и газеты немедленно подняли гвалт. В Уганде и Кении они с Маршем приняли участие в сафари. Когда-то в Индии он заколол дикого кабана, но не мог позволить себе настоящей большой охоты. Теперь же он подстрелил носорога, зебру, антилопу гну и газель, отослав свои охотничьи трофеи в Лондон, чтобы лучший таксидермист, Роланд Вард с Пикадилли, изготовил чучела. Как ни странно, притом что Черчилль был осторожен и избегал откровенных злоупотреблений, экспедиция была профинансирована журналом Strand Magazine, а по возвращении Черчилль написал несколько статей, которые затем вошли в состав его книги «Мое африканское путешествие»[20]. Подобное совмещение государственной службы и журналистики, как и прочие увлечения Черчилля, вряд ли были бы возможны сегодня. Впрочем, и тогда это вызывало недоумение.

В том же году Черчилль был назначен тайным советником, а уже через год, когда Герберт Асквит стал премьером, Черчилль вошел в Кабинет. Он попал в департамент по делам колоний, это была его идея. Изначально ему предлагали теплое местечко в секретариате министерства финансов, но он предпочел глобальные колониальные авантюры (в его книге множество схем по индустриализации Африки и укрощению Нила). Между тем, ему уже хотелось всерьез приняться за внутреннюю политику, и он охотно принял предложение Асквита сменить Ллойда Джорджа на посту министра торговли и промышленности, – тот в свою очередь сделался министром финансов. Поразительно, что он получил этот пост в возрасте 34 лет, отныне у него была возможность работать с Ллойдом Джорджем. Они находились в отношениях иллюзорной дружбы, и в то же время у них сложился прочный политический альянс, имевший целью создать английскую версию «государства всеобщего благосостояния» вроде того, что сделал Бисмарк в Германии.