Город белых куполов - Павел Чагин

себе уютно. На нас с Венге удивленно глазели, но этим все и заканчивалось. Сейчас было утро, народ на работе. Разве что малолетние оборванцы да усталые женщины встречались на пути. Да еще стража.

Надо сказать, что стража в Арне делилась на женскую и мужскую. Все было так запущено, что конфронтация проявлялась даже в этом. Впрочем, нас не трогали. Хоть в охранении служили только люди, анклав, все же стоял на землях демонов.

Пришли, — сухо сообщила Венге.

Я поднял голову и прочел на вывеске едва различимую надпись:

таверна «Хмельной ветер».

Надписи «добро пожаловать», я, как ни старался — не нашел. Толкнув дверь ногой, мы очутились в уютном, довольно таки местечке. Мебель и прочую обстановку новой назвать было не льзя, но именно это придавало таверне особый шарм. Помнится, на описание локации, я потратил аж два абзаца. Посетителей было немного, всего пара завсегдатаев в дальних углах зала.

— Чем могу? — не слишком приветливо спросил мужчина за стойкой. Его шикарный шрам на щеке, в купе с остальным антуражем привел меня в восторг. Разумеется, внешне, я был спокоен.

— Простите, любезный, — слегка поклонился я, — Если не ошибаюсь, это местечко принадлежит некой Натали Эрстед?

— Не ошибаетесь… — мужчина несколько растерялся. — Натали, выйди ка на минутку!

Высокая женщина лет сорока, крепкого телосложения, вытирая руки о фартук вышла за стойку. Ее пронзительный взгляд словно лезвием полоснул по моему лицу. В былые времена, Натали служила во флоте и обладала, кроме чудовищной реакции и уникального клинка, еще и редким, скрытым от всех, даром определения. О да… по выражению ее лица я прочел все, что хотел прочесть. Она испугалась! Сила, таившаяся во мне, вызвала в ней неподдельный ужас.

Однако к чести Натали Эрстед, она мгновенно взяла себя в руки.

— Мы уже заплатили налоги, сударь, — выдала она первое, что пришло в голову.

— Я не по этой части, сударыня.

— Кто вы?

— Торвик Торвольф, — я отвесил почтительный поклон. — Эмиссар ее демонического величества.

Надо было видеть их лица. Мужик едва слюной не подавился. Но получив два-три хороших хлопка от хозяйки, по своей спине, быстро пришел в норму.

— Простите, сударь, но я впервые слышу о эмиссарах, — засомневалась она.

— Не удивительно. Я целую вечность провел в диких землях, — искренне солгал я.

— Чего же вы хотите от меня?

— Самую малость сударыня. Мы бы хотели отведать ваш знаменитый пирог из арарийских яблок и сыра «маг-дук», под сливками из молока тонга. Я правильно запомнил название?

— Чего?! — она ошалело уставилась на меня. — Вы… серьезно?

— Абсолютно, сударыня. Арн — город портовый. Не удивительно, что слава о Вашей выпечке разлетелась далеко за его пределы.

— Но… мы не обслуживаем демонов, — возразил было мужчина.

Я выложил на барную стойку две золотых монеты. Если не изменяет память, в этих местах — это были приличные деньги. Если всего два золотых оплачивали стоянку в порту и разгрузку, то вполне вероятно, что налог, который платила хозяйка был примерно таким же.

— Что за дурацкие шутки… Вы пришли посмеяться надо мной? — с обидой выдала Натали.

— Никаких шуток, — я выложил еще два золотых. — Я прибыл из далека и полон решимости. Так вы подаете пирог или нет?

Взглянув мне в глаза, она поняла, всю серьезность намерений.

— Что будете пить?

— Немного вина нам не повредит, правда? — я взглянул на Венге.

— Вино я точно буду, — глухо отозвалась она.

— Дайте мне минут двадцать, — попросила хозяйка. — Присаживайтесь, где удобно…

Глава 3. Вот такие пироги

Усадив Венге за столик у стены, я вернулся к барной стойке. Мужчина, стараясь не смотреть в мою сторону, тщательно натирал полотенцем высокий прямой стакан из толстого стекла. Улучив момент, я забралу него сей сосуд, попутно удивившись, на сколько быстро и мягко то получилось.

— Что? — насупился он.

— Уделите мне пару минут, любезный?

— Ну? Чего вам?

Памятуя как мои когти оставляли царапины на граните, я задумчиво чиркнул по стеклу. Не знаю, из чего они сделаны, но внешне тупой коготь оставил на теле стакана глубокую царапину. Под изумленным взглядом трактирщика, я аккуратно провернул стакан в своих руках, оставляя большим пальцем ровный глубокий след. Перевернув его, я оставил такую же борозду изнутри. Легким щелчком все того же когтя, верхняя часть сосуда со звоном отделилась от нижней, оставляя практически идеальный, гладкий срез. Сдув возможные осколки стекла в сторону, я протер свое творение позаимствованным полотенцем и поставил на стол.

— А льда, у вас, должно быть нет? — спросил я.

— От чего это нет? — возмутился мужчина. — Очень даже есть!

— Тогда плесни ка мне любезный чего покрепче, да со льдом.

Стакан для виски получился что надо. Недоверчиво оглядев оставшееся колечко, трактирщик со шрамом на лице ухмыльнулся и убрал его со стойки. Встряхнув некий волшебный сосуд, он высыпал в стакан три кубика льда и наполнил его из большой пузатой бутылки. По вкусу и запаху напиток напоминал коньяк. Причем совсем не дешевый.

— Напиток богов… — выдохнул я, сделав скромный глоток.

— Так чего вам, сударь? — тон мужчины стал заметно мягче.

— Простите за прямоту. Вы и хозяйка…?

— Нет, что вы, как можно? — смутился тот неожиданно. — Госпожа Эрстед однажды помогла мне. Вытащила на себе с поля боя. Я никак не смог отблагодарить ее тогда, потому что был без сознания, а потом, мы как-то разминусь. Но до меня дошли слухи что дела у нее не очень, вот и решил отдать долг. Я работаю за еду, койку и символическое жалование.

— Как вас…?

— Герд, сударь.

— Так, что за беда у вашей госпожи?

— Виной всему недуг, полученный на войне. Из за него она и оставила службу, — понизив голос поведал Герд. — Она кухарка от Бога, если так можно говорить о боевом офицере. Но работать подолгу она не в силах. Эта забегаловка — все, что есть у Натали. Вы понимаете? Я не хочу, чтобы женщина с блестящей военной карьерой окончила жизнь в сточной канаве.

— Вы это всерьез? — удивился я. — В нашем мире такое редко встретишь. А что будет потом, когда ей станет совсем худо?

— Ну… — трактирщик отвел взгляд. — Я возьму управление в свои руки и найму людей. Я не альтруист, если вы об этом. Свою жизнь я ценю высоко, а потому и доброту госпожи никогда не забуду. Я буду заботится о ней столько лет, сколько отведут ей Боги.

— Я не слышу в ваших словах фальши, и это странно.

— Не знаю зачем, сударь, но я сказал вам все, как на духу. Трудно сказать, что