Будь моей парой - Алина Лис

- Что?! - оторопела от эдаких подробностей Дженни.

- Ага, представляешь. Такие брутальные черные труселя. И спереди стразиками вышита морда волка.

Несмотря на данное только что самой себе обещание не смеяться над вампиром, она снова рассмеялась. Безудержно, до слез. Нехорошо, конечно, но как утерпеть?

Завибрировал постограф Вэл. Сильфа уткнулась в него, прочла сообщение и подняла виноватый взгляд на Дженни.

- Прости, мне надо бежать. Встречаюсь с напарником по поводу лабораторной работы.

- Конечно, иди, - вздохнула девушка, снова возвращаясь к гороховому пюре и мрачным мыслям. Что же все-таки делать с Раумом? Наверное, лучше всего подать документы о переводе уже сейчас. Правда, ей может не хватить баллов на стипендию, но если собрать характеристики у преподавателей...

- Веселишься?

Вампир подкрался сзади и теперь нависал над девушкой. В устремленных на Дженни налитых кровью глазах читалось что-то жуткое. Такой, что захотелось забиться под стол и завыть.

Вместо этого Дженни гордо выпрямилась и встряхнула головой.

- Уже нет, ты немного опоздал д'Крессен. Теперь я просто обедаю.

Арман неприятно улыбнулся.

- Знаешь, а ведь твоего защитничка нет в стране. И вернется он не раньше чем через две недели.

Чувство опасности усилилось, стало почти нестерпимым. Руки внезапно вспотели и по спине поползли противные ледяные мурашки.

- Но вернется же, - беспечно отозвалась девушка.

Главное не показывать - ни словом, ни жестом не показывать, насколько ей на самом деле неуютно и страшно рядом с ним. Стоит вампиру это понять, и он не отстанет.

Его ухмылка стала еще более гнусной.

- И ты больше не Маккензи.

- Откуда... - она осеклась. Арман все равно не скажет, откуда узнал о том, что случилось в прошлую субботу. Наверное, близнецы не сдержали языки на привязи. Или жрец проболтался.

Дженни вздохнула. Надо бы помириться с вампиром. Она не может позволить себе тратить силы на ожидание подвоха с его стороны. И без того слишком много проблем.

- Послушай, Арман. Извинение не было моей идеей. Не знаю, зачем Рауму понадобился тот спектакль, но я не хотела от тебя извинений. Ничего не хотела, только чтобы ты отстал. Давай просто забудем и сделаем вид, что незнакомы.

Помириться не получилось. При напоминании о давешнем унижении лицо Армана исказила злобная гримаса.

- Неважно, - прочти прошипел он, нависая над Дженни. - Ты мне за все заплатишь, подстилка ди Форкалонена!

- Эй, полегче! - девушка брезгливо отстранилась и стряхнула его руку со спинки стула. - Ладно, продолжай носиться со своими обидками, только мне на них плевать. Ты просто смешон.

Последние слова попали в цель. В глазах вампира вспыхнула такая ослепительная ярость, что Дженни снова стало страшно.

- Тебе недолго осталось смеяться, стерва!

- Иди куда шел, д'Крессен. Не порть мне аппетит своей мерзкой рожей.

К ее удивлению, Арман как-то резко успокоился и улыбнулся, оскалив клыки.

- Скоро, потаскушка, - с каким-то тайным удовольствием пропел он. - Уже совсем скоро. Посмотрим, как тебе понравится то, что я приготовил.

- И что же?

Небрежность в ее голосе не обманула Армана. Тот явно просек, что сумел зацепить жертву, поэтому только ухмыльнулся.

- Увидишь.

На залитой огнями сцене с инструментами в обнимку скакали юноши - прехорошенькие и ухоженные, словно девицы на выданье. Тщательно уложенные и завитые волосы, бархатные камзолы в кружеве и стразах. Белый грим и тщательно пририсованные клыки не делали юнцов менее смазливыми.

За спинами самозванных "упырей" то взлетал почти к самому потолку, то снова опадал фонтан из белых искр, осыпая музыкантов дождем иллюзорных снежинок. Плыли клубы белесого дыма, окутывая фигуры исполнителей мистическим ореолом.

А в сумрачной темноте зрительного зала творилось стопотворение. Вакханалия, бесчинство. Безумствовали и визжали девушки и женщины - всех рас, всех возрастов. Каждый эффектный жест, каждое движение кумира сопровождал стон на тысячи голосов в унисон.

И Дженни, поддавшись всеобщему настроению, визжала, танцевала и прыгала, захваченная детским чувством восторга. Сотни раз слышанные в записи слова песни отзывались в душе сладким холодком, как в первый раз. Где-то высоко, под самой крышей крутились светящиеся шары, разбрасывая сотни разноцветных бликов на бурлящую и беснующуюся толпу.

Поначалу они с Вэл пытались держаться вместе, но скоро человеческая масса разнесла их. И ладно! Потом встретятся. Сейчас важнее как следует оторваться на главном концерте года! Когда еще будет такая возможность?

Бодрая танцевальная мелодия сменилась прочувственным медляком, и девчонки в зале восторженно взвыли, узнав композицию. Те немногие, кто пришли со своими молодыми людьми, немедленно обнялись. Остальные чуть потеснились и сбились в кучу у края танцпола, с завистью поглядывая на счастливиц.

Дженни внезапно стало грустно, словно кто-то внутри переключил невидимый тумблер. Если бы все пошло так, как она планировала, она была бы здесь сейчас с Чарли. И, несомненно, он бы пригласил ее на медленный танец.

Стало почти до слез жаль утраченных иллюзий. Того наивного восторга, который она могла бы испытать, кружась с оборотнем в обнимку.

Зачем он все испортил?

Она закусила губу и поняла, что злиться на бывшего друга за то, что разочаровалась в нем. Богиня, как же это глупо. Глупо и так по-женски...

Настроение окончательно испортилось. Да еще, как уже не раз бывало в последние дни, некстати включилось звериное обоняние. Ядреный запах чужого пота, духов, резкая вонь искусственного дыма, вспышки света - от всего этого заломило виски. Дженни поморщилась, заткнула нос и начала пробираться к выходу.

Прекрасна ты, моя принцесса грез -

Во сне, не ведая судьбы, что бродит рядом.

На алом бархате плаща, моя отрада,

Пыльцою черною я смерть тебе принес.

Пели солисты на два голоса за спиной. Парочки танцевали, а девицы, пришедшие без молодых людей, взялись за руки и принялись раскачиваться в такт музыке. Вот на одной вздернутой вверх ладошке вспыхнул магический огонек, и тут же этот жест подхватили другие - все, кто умели делать "светлячка". Танцпол засиял сотнями покачивающихся огоньков.

Дженни уже добралась до выхода и заколебалась на мгновение. Зал походил на ночное море: покачивающиеся силуэты зрительниц, как волны, огоньки, как отражение звездного света в воде. Толпа манила, звала. Нырнуть снова в нее, слиться, заразиться чужим восхищением и забыть о собственных бедах.