Адмирал Конон Зотов – ученик Петра Великого - Юрий Викторович Зеленин

минуту не давали ему заснуть. Погуляв при стечении тысяч народа часа два по площади и рассмотрев хорошенько друг друга, все маски в том же порядке отправились в здание Сената и Коллегий, где за множеством приготовленных столов князь-папа должен был угощать их свадебным обедом.

«Потчевание гостя кубком Большого Орла», Худ. Н.Д. Дмитриев-Оренбургский.

Новобрачный и его молодая сидели за столом под прекрасными балдахинами, он с царем и господами кардиналами, она с дамами. Над головою князь-папы висел серебряный Бахус, сидящий на бочке с водкой, которую тот цедил в свой стакан и пил. После обеда сначала танцевали; потом царь и царица в сопровождении множества масок отвели молодых к брачному ложу. Жених в особенности был невообразимо пьян. Брачная комната находилась в упомянутой широкой и большой деревянной пирамиде, стоявшей перед домом Сената. Внутри её нарочно осветили свечами, а ложе молодых обложили хмелем и обставили кругом бочками, наполненными вином, пивом, водкой. В постели новобрачные в присутствии царя должны были еще раз пить водку из сосудов, имевших форму partium genitalium гениталий для мужа – женского, для жены – мужского, и притом довольно больших.

Шутейный сосуд.

Затем их оставили одних; но в пирамиде были дыры, в которые все гости могли видеть, что делали молодые в своем опьянении.

На следующий день, после обеда все маски по данному сигналу собрались опять на вчерашнее место, чтобы проводить новобрачных через реку в Почтовый дом, где положено было праздновать другой день свадьбы. Карета, на которой переехали через реку князь-папа и кардиналы, была особеннаго, страннаго изобретения.

Затем их оставили одних; но в пирамиде были дыры, в которые все гости могли видеть, что делали молодые в своем опьянении.

Сделан был плот из пустых, но хорошо закупоренных бочек, связанных по две вместе. Все они в известном расстоянии составляли шесть пар. Сверху на каждой паре больших бочек были прикреплены посередине еще бочки поменьше или ушаты, на которых сидели верхом кардиналы, крепко привязанные, чтоб не могли упасть в воду. В этом виде они плыли один за другим, как гуси. Перед ними ехал большой пивной котел с широким дощатым бортом снаружи, поставленный также на пустые бочки, чтоб лучше держаться на воде, и привязанный канатами к задним бочкам, на которых сидели кардиналы. В этом-то котле, наполненном крепким пивом, плавал князь-папа в большой деревянной чаше, как в лодке, так что видна была почти одна только голова. (…) Когда князь-папа хотел выйти из своего котла на берег, несколько человек, нарочно подосланных царем, как бы желая помочь ему, окунули его совсем с чашею в пиво, за что он страшно рассердился и немилосердно бранил царя».

П. И. Бутурлин умер в 1724 г. На его место Петр I избрал нового «князь-папу», однако нового «брачного эксперимента» с Анной Еремеевной произвести уже не успел.

Несомненно, что Анна Еремеевна должна была обладать определенными качествами для той роли, которую ей предназначил сам Петр Алексеевич. Конечно, она являлась женщиной петровского века со всеми его достоинствами и недостатками, и главное – ей присущи были смелость и даже дерзость, неуемная внутренняя энергия. Не исключали современники и более близких её отношений с Петром, не зря он её держал более 10 лет в своём ближайшем окружении…

Благодаря этим качествам она позднее стала главной устроительницей похищения невесты своим племянником…

В мае 1731 г. в газете «Санкт-Петербургские ведомости», было опубликовано следующее сообщение: «Из Москвы от 8 мая. На сих днях случилось здесь следующее зело редкое приключение, а именно: некоторой кавалергард полюбил недавно некоторую российской шляхетной породы девицу. Но понеже он ея иным образом получить не мог, как сим, что он ея увезти намерился, то нашел он к тому на сих днях сей случай: как помянутая девица с ея бабкою выехала, взял он ея от ея бабки из кареты силою и поехал в церковь, в которой он попу тоя церкви себя со оною девицею немедленно обвенчать велел, а потом домой поехал, ради совершения сего начатого законного брака. Между тем учинилось сие при дворе известно, и тогда в дом новобрачных того ж часа некоторая особа отправлена, дабы оных застать. Сия особа прибыла туда еще в самую хорошую пору, как жених раздевался, а невеста уже на постеле голая лежала. Он взят того ж часа с попом и со всеми, которые ему в том помогали под караул; и ныне всяк желает ведать, коим образом сие куриозное и любопытное приключение окончится». Так вот, «некоторым кавалергардом», полюбившим так страстно, оказался «порутчик Измайловского полку» Дмитрий Михайлович Пашков; «российской шляхетной породы девицею» – Дарья Алексеевна Голосова.

Одним из главных действующих лиц и движущей ее пружиной стала тетка Дмитрия Пашкова, Анна Еремеевна Бутурлина, не только заранее осведомленная о предстоящем похищении и разрешившая свершиться всему в ее доме, но, вероятно, и вдохновившая племянника на сие дерзкое и крайне скандальное по тем временам деяние. Сия любовная история завершилась не в пользу наших героев, девица Дарья Голосова отвечала взаимностью своему похитителю и даже подстрекала его. Но в их судьбу вмешались «высшие» силы – сама императрица Анна Иоанновна. В конце августа Дарья

Голосова была уже замужем за капитаном поручиком Преображенского полка Федором Ушаковым. Очень может быть, что он являлся родственником всесильного начальника Тайной канцелярии А. И. Ушакова, поэтому дело и приняло такой оборот, что брак Голосовой с Пашковым признали незаконным и расторгли его.

* * *

Начиная с 1713 г. Конон благополучно служил на флоте, делал переводы и в 1715 г. по указу Петра (Зотов к этому времени уже стал капитаном-поручиком) был послан во Францию с важным поручением, но «без характера», то есть без дипломатического статуса, что и требовалось для исполнения предназначенной ему миссии. Ведь ему предстояло выполнить шпионское по сущности своей задание. Ему следовало наняться волонтером во французский флот и «все, что ко флоту надлежит на море, и в портах сыскать книги, также чего нет в книгах, но от обычая чинят, то пополнить и все перевесть на словенской язык нашим штилем, толко храня то, чтоб дела не проронить, а за штилем не гнатца». Нечто подобное в том же 1715 г. царь поручил выполнить голштинцу Генриху Фику. Ему следовало поехать в Швецию и под видом поиска места службы изучить и занести на бумагу устройство государственного управления Швеции. Таким образом Петр собирал по тем временам секретную информацию для разработки собственного законодательства и проведения государственной реформы. К тому времени царю стало ясно, что переведенный ранее Ордонанс Людовика XIV недостаточен для понимания системы управления французского флота и нужна дополнительная информация. Для сбора ее Конон